Чудотворец

Ставицкий, тяжело дыша, вытер с лица пот и задумчиво усмехнулся.

Николай пришел в сознание и открыл глаза. Медсестра, встретившись с ним взглядом, тут же побежала к дверям и крикнула, выглянув в коридор:

– Юрий Ильич!

В палату ворвался радостно улыбающийся Юра.

– Ну вот, братишка, совсем другое дело! Давай уже, выкарабкивайся!

– Как ты? – с трудом ворочает языком старший Арбенин.

– Все хорошо, с долгом расплатились, – поспешно сообщил Юра и таинственно понизил голос. – Тут такое дело… Журналистка одна приходила, говорит: у этого Тыквина в восемьдесят третьем дядя работал в «Столичном вестнике»… Похоже, та статья – его рук дело.

Николай невидяще посмотрел мимо брата и снова провалился в прошлое.

…Вот он в кабинете главного врача. На столе лежит номер «Столичного вестника», где на первой полосе напечатана статья с фотографией Арбенина и заголовком «Мистицизм наступает!..»

Главврач вне себя от ярости.

– Чудотворец, твою мать!.. Зачем ты вообще в это влез?! Зачем поперся в эту лабораторию?!. Теперь звонят с самого верху, «берут на контроль»! – он мрачно усмехается. – Ты знал, что советская психиатрия и мистицизм – две вещи несовместные?!

– При чем тут мистицизм?

Главврач молчит, с сочувствием глядя на Николая.

– Писать заявление? – мрачно осведомляется тот.

– Тебе легко: написал заявление, ушел… – как-то виновато вздыхает главврач. – А мне где взять такого специалиста?.. Извини, Коля, это – не мое решение.

…Вот он стоит рядом с профессором Голиным. Тот курит, стараясь не встречаться взглядом с Николаем.

– Меня в этой статье обвиняют черт знает в чем! В мистицизме, шарлатанстве!.. Вы же знаете, что это не так?!

– Коля, я пытался, но… Лабораторию вообще хотели закрыть. Удалось отстоять – при условии, что ты тут больше не появишься… Извини.

Николай пару секунд молча смотрит на профессора, разворачивается и выходит из курилки…

Когда Николай очнулся окончательно, рядом с ним на стуле сидела мама.

– Как вы расплатились с долгом?

– Только не волнуйся, это все ерунда! – отмахнулась Анна Владимировна. – Главное, ты жив… Юрочка жив…

– Что ерунда, мама?

Женщина помялась, а потом с трудом произнесла:

– Квартира…

– Ты отдала за долги нашу квартиру?!

Анна Владимировна, не выдержав, расплакалась.

Николай какое-то время лежал молча. Наконец, он произнес – спокойно и твердо:

– Не плачь, мама, будет у нас квартира… Все у нас будет.

В студии шла съемка. За столом сидели Виктор Ставицкий и Ярослав Гудовский, а одна из зрительниц – худая, морщинистая женщина, – говорила в микрофон.

– У меня были бляшки – огромные, больше пятака – на руках, спине, голове, – сбивчиво, чуть не плача, рассказывала она. – Врач сказал мазать мази – которых сроду в аптеках нет… Я тогда простой крем… детский… положила к телевизору, чтоб вы зарядили… Стала им бляшки мазать – чешуя слезла, зуд исчез… А то ведь раньше вся чесалась – ночью спать не могла…

– Сами бляшки пока не прошли?

– Побледнели только.

– Пройдут-пройдут…

– Виктор Витальевич, родненький, – прослезилась женщина, – что б я без вас делала!

…Эту передачу смотрели десятки тысяч телезрителей, в том числе и Арбенин.

Он с забинтованной еще головой сидел на диване в съемной квартире с простенькой мебелью. Услышав, как открывается входная дверь, Николай не двинулся с места.

«Это счастье: знать, что даже так, на расстоянии, ты можешь кому-то помочь. Но эффект от прямого контакта несравнимо выше… И я понял, что не имею права сидеть здесь, в Москве, когда моя помощь нужна людям по всему Советскому Союзу!»

В гостиную вошла Анна Владимировна.

«Виктор Витальевич уезжает в турне по городам страны, поэтому в ближайших выпусках, к сожалению, не будет нашей постоянной рубрики «Исцели себя с Виктором Ставицким»…

С мягкой улыбкой целитель сказал зрителям: «Я уезжаю, но скоро вернусь… Не забывайте меня», и на экране появились первые кадры рекламы.

– Тоже хочешь… как он? – осторожно поинтересовалась Анна Владимировна.

– Не как он… По-другому, – Николай едва заметно усмехнулся. – Он еще пожалеет, что не захотел со мной дружить.

Глава 2

Николай Арбенин стоял у стены, в холле телецентра, и якобы кого-то ждал.

Мимо него проходили люди. Кто-то останавливался возле вахтера, который проверял паспорта и бумажные пропуска, а кто-то просто показывал картонный пропуск и шел дальше.

Николай достал из сумки книгу с открыткой вместо закладки, сложил открытку пополам и быстрым шагом направился к проходной. Поймав взгляд вахтера и махнув картонкой, он двинулся прямиком к лифтам.

Ярослав Гудовский, ведущий программы с Виктором Ставицким, зашел в приемную, где на машинке что-то печатала секретарша и, бросив на ходу «Меня нет, нет ни для кого», шагнул к своему кабинету.

– Николай Арбенин просил передать: ему не нравится ваша программа, но он знает, как сделать ее лучше, – выпалила секретарша.

Гудовский удивленно обернулся:

– Кто это?

– Ваш друг, – отозвалась девушка. Она встала, подошла к Гудовскому и протянула ему большой круглый значок «Я не хорек, я – ЛИЧНОСТЬ». – Пожалуйста, вы должны это надеть. Он говорит: это очень важно!

Гудовский недоуменно позволил приколоть значок себе на грудь.

– Спасибо, – улыбнулась Аня. – Николай Арбенин ждет вас в кабинете.

Ничего не понимающий Гудовский открыл дверь, и Арбенин встал ему навстречу.

– Это просто шутка… – пояснил он. – Не смешно?

– Девять человек из десяти после такой шутки вышвырнули бы вас из кабинета, – процедил ведущий программы. – Трое из них – в окно!

– Но вы этого не сделаете, – спокойно проговорил Николай. – Вам же интересно, что я хочу предложить?

Гудовский отцепил значок и раздраженно бросил:

– У вас ровно три минуты.

Слушал он Арбенина намного дольше.

– Это все общие слова – «у меня рассосался шрам», «исчезли послеоперационные рубцы»… – морщась, говорил Николай. – Кто их видел?!. А если в начале показать человека со шрамом – он все время здесь, в прямом эфире – а к концу передачи шрам исчез… Или хотя бы стал меньше.

– А если не станет?

– Станет… Коллоидная ткань – самое простое: можно попробовать, сами увидите.

– Да-а, интересно… – Гудовский задумчиво откинулся на спинку кресла.

– А теперь самое интересное! Я могу бросить перчатку в прямом эфире… Например, тому же Ставицкому! Что-то вроде дуэли, в несколько туров: найти человека по фотографии, чтение мыслей, телекинез… Зрители будут в восторге!

– Проиграть не боитесь?

– Пусть победит сильнейший, – усмехнулся Николай.

– Ну, что ж… – ведущий программы пристально посмотрел на Арбенина, встал и протянул для пожатия руку. – Лично мне все это очень нравится… Расскажу о вас руководству канала: посмотрим, что они скажут.

Виктор Ставицкий вышел из подъезда и направился к машине. Он не видел, как из своей машины его несколько раз сфотографировал Зубарев, а затем тронулся следом. Ставицкий забрал из садика четырехлетнего Дениску, и это тоже стало достоянием фотографа.

Юра сидел за столиком в ресторане и изучал меню.

– Где он? – с места в карьер спросила его подошедшая Настя.

– Сядь, закажи что-нибудь.

– Твой брат согласился со мной побеседовать?

– Конечно! – Юра положил меню перед журналисткой. – Возьми люля-кебаб – нигде таких нет. И вино хорошее!

– Мы как договаривались? – нахмурилась Настя. – Сначала интервью – потом совместный ужин.