Страница 25 из 26
Он выражал уверенность, что «по мере утверждения общенародного государства, которое вырастает из государства диктатуры пролетариата, неуклонно идет и процесс развертывания, совершенствования демократии» (с. 125).
Повторимся, что речь идет о личном представлении Ю.В. Андропова о перспективах развития советского общества. Это абсолютно не значит, что процессы общественного развития в СССР шли беспроблемно и бесконфликтно, о чем Андропов был информирован гораздо лучше других руководителей страны, подчас даже не желавших знать о наличии противоречий, кризисных и предкризисных ситуаций, не желавших вникать в суть конфликтных ситуаций, разбираться в них и предпринимать какие-либо практические меры.
С завершением перехода к социализму, отмечал по этому поводу Андропов, «с упрочением нового, социалистического уклада жизни преодолеваются острейшие социальные столкновения в обществе, в основе которых в конечном счете лежит его раскол на враждебные классы. Этот вывод не имеет, однако, ничего общего с тем упрощенным, политически наивным представлением, будто социализм несет избавление вообще от всех противоречий и расхождений, от любых житейских неурядиц. Кстати сказать, по-своему это представление эксплуатируют и наши идейные противники, когда они пытаются опорочить новый строй, указывая на то, что и при нем в жизни людей есть и трудности, и разочарования, и очень нелегкая порой борьба нового со старым» (Там же, с. 246).
В то же время кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Андропов обращал внимание, не только своих подчиненных, но и однопартийцев, всех руководителей и граждан и на необходимость общего предупреждения преступлений: «Борьба партии и Советского государства с фактами нарушения законных прав трудящихся, с пренебрежением к их нуждам, с бюрократизмом, а также воспитание людей в духе патриотизма, честного выполнения своих гражданских обязанностей способствуют устранению почвы для антиобщественных поступков. Этому способствует и повышение благосостояния трудящихся, дальнейшее развитие советской демократии, рост уровня культуры и сознательности масс в нашей стране» (Там же, с. 94).
Конечно, несмотря на безусловную справедливость этих слов, нельзя не признавать, что, к сожалению, на практике они далеко не всегда в Советском Союзе реализовывались на практике, являлись доминантой деятельности руководителей и чиновников разного уровня, которых тогда нередко называли «слугами народа», которыми они не являлись в действительности.
Советские законы, «предоставляют самые широкие политические свободы каждому гражданину, ибо они отвечают демократическому характеру социалистического общества. Вместе с тем они ограждают наш советский строй от попыток отдельных людей использовать эти свободы во вред обществу, во вред правам других граждан. Это демократично и справедливо, ибо то, что служит упрочению нового общества, отвечает и коренным интересам каждого честного советского человека» (Сс. 142–143).
По высказанному Андроповым убеждению, «социализм создает совершенно новые отношения между государством и личностью, неразрывно связывая интересы личные и интересы общественные» (с.142).
Однако «…расширение прав и свобод органично связано с повышением ответственности каждого перед обществом, с соблюдением гражданских обязанностей. В самом деле, если кто-то из членов общества пренебрегает своими обязанностями, игнорирует нормы общественного поведения, то тем самым он наносит ущерб и себе самому, и другим людям, не говоря уже об интересах общественных».
В этой связи, заявлял Юрий Владимирович, «мы не можем закрывать глаза на то, что в нашем обществе имеются еще факты недостаточно развитого чувства общественного долга… Поэтому, всемерно заботясь об усилении воспитательной работы, и в частности о правовом воспитании граждан, придавая первостепенное значение методу убеждения, наше государство в то же время прибегает и к мерам принуждения против отдельных лиц, совершающих антиобщественные действия» (с. 143).
В докладе, посвященном 100-летию со дня рождения Ф.Э. Дзержинского, в сентябре 1977 г. председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов откровенно предупреждал:
— Мы считаем гуманным защиту интересов общества. Мы считаем гуманным своевременно пресечь преступную деятельность тех, кто мешает советским людям спокойно жить и работать… И пусть нам не твердят в таких случаях о гуманизме. Мы считаем гуманным защиту интересов общества. Мы считаем гуманным своевременно пресечь преступную деятельность тех, кто мешает советским людям спокойно жить и работать…Постоянные попытки вмешательства в наши внутренние дела, клеветнические пропагандистские кампании не могут расцениваться советским народом иначе как свидетельство враждебных намерений, идущих вразрез с принципами разрядки, с духом хельсинкских соглашений (сс. 147–148).
Конечно, кое-что из приведенного высказывания Андропова можно было бы попытаться оспорить. Не следует только забывать при этом о том, что начиная с последнего десятилетия прошлого века весь мир неоднократно становился свидетелем как грубых и циничных попыток вмешательства во внутренние дела Российской Федерации и других государств, включая и государства СНГ, так и пропагандистских компаний и атак, нередко лопавшихся как зловонные пузыри.
И именно поэтому уроки истории помогают не только заглядывать в будущее, но и стремиться целенаправленно строить его в соответствии с желаемым идеалом. Хотя человеческие представления об общественном идеале также не являются неизменными, а развиваются в соответствии с прогрессом человечества.
Ю.В. Андропов в своих выступлениях часто повторял: «Наше государство — государство общенародное. Оно является таковым не только потому, что выполняет волю всего народа, но и потому, что вся деятельность органов государственной власти, подчиненная интересам трудящихся масс, осуществляется при их повседневной поддержке и непосредственном участии. Направляемые партией процессы развития политической системы, политической надстройки общества органически сочетают укрепление социалистической государственности с развитием социалистической демократии» (с. 124).
В отличие от многих других партийных руководителей, также произносивших «правильные» и объективно верные слова, которые, однако, не являлись их личными убеждениями, для Андропова это кредо являлось основой всей его партийно-государственной деятельности.
Помимо этого, критикам Андропова следовало бы сопоставить приводимые нами его слова с текстом статьи 3 Конституции Российской Федерации 1993 г., для того, чтобы понять, сколь мало наше общество продвинулось по пути решения задач, более тридцати лет назад обозначенных Юрием Владимировичем.
По-видимому, не понятыми современниками оставались предупреждения Андропова о том, что если «…выделить главное направление в современной буржуазной критике нашей советской демократии, неизбежно приходишь к выводу, что эта критика, хотя ее и маскируют «заботой» о свободе, демократии, правах человека, на деле направлена против социалистической сущности нашего общества». А в их суровой справедливости современникам Ю.В. Андропова пришлось убедиться через какие-то 10–12 лет.
Поэтому, продолжал член Политбюро ЦК Ю.В. Андропов, зарубежные пропагандисты «…стремятся рядиться в одежды радетелей «демократизации» социализма, его «улучшения». Нетрудно, однако, увидеть подлинную направленность подобных «забот». Их цель сводится к тому, чтобы подорвать изнутри Советскую власть, ликвидировать завоевания социализма… Именно поэтому наша общественность столь решительно и единодушно дает отпор попыткам подобного рода. Нерушимое социально-политическое и идейное единство, бдительность советского народа — надежная гарантия того, что нынешние идеологические диверсии ждет такой же полный провал, как и прежние диверсионные вылазки против Советского государства» (с. 114).
Не менее оправданным оказалось и предостережение Андропова о том, что «На историческом опыте мы убедились в том, что жесткая централизация, которая в определенных условиях является объективно необходимой, в том случае, когда она излишне гипертрофируется, неизбежно ведет к неоправданному сворачиванию социалистической демократии и возникновению отрицательных явлений» (с.76).