Лилия с шипами

— Таня! — повелительно сказала я, собравшись с силами. — Помоги мне!

Раскачивающаяся из стороны в сторону попискивающая Танька замолчала, и одурело уставилась на меня.

— Хватит пялиться! — грубо сказала я. — А ну, быстро, пошла сюда, кому говорят! Сделай хоть что-то полезное!

— Че… Чего ты от меня хочешь? — со страхом спросила бывшая подруга.

— Ничего особенного. Помоги мне Саню до машины донести, а потом делай что хочешь. Ты мне не нужна, не бойся, я не собираюсь тебе мстить.

— Сейчас Муся придет, он тебя убьет! — проскулила, подходя, трясущаяся Таня. — И меня тоже, я ему без тебя не нужна!

— Потом поговорим. А ну, быстро, бери его за ноги, да осторожнее! У него правая нога ранена! А я за руки возьму и тихонько по полу потащим. Поехали!

— Хо… Хорошо, только пожа-алуйста, не кричи на меня и не смотри так страшно, я боюсь тебя… Когда Артур… Артур… И я тогда тоже чуть было не сделала с собой чего-нибудь… Я хотела голову разбить себе о стену…

С трудом договорив еле слышную фразу, Танька, всхлипывая, ухватилась за ботинки Саши и, пятясь задом, потащила его за собой. Я, ошеломленная ее признанием, шла следом, приподнимая верхнюю часть Сашиного туловища, стараясь не думать о том, какие дополнительные повреждения мы может ему причинить подобным способом транспортировки. Сначала нужно отсюда убраться, а потом уже подумаем об остальном. Через несколько шагов, из слабых и липких от страха рук Таньки, выскользнула одна нога Саши, к счастью, здоровая, и со стуком упала на пол.

— Дура косорукая, держи крепче! — прикрикнула я на нее, остановившись, и с трудом сдерживаясь, чтобы не отхлестать ее по щекам. — Бери, давай скорее, потащили.

Танька, не огрызаясь как обычно, быстро нагнулась и снова уцепилась за Сашины ноги. Мне тоже было тяжело тащить, в принципе, я ее понимала — правая рука у меня была скользкой от крови, продолжающей капать из раны в середине ладони, на боль я не обращала внимания, но удерживать Саню было с каждым шагом все труднее. Но, если будет нужно, потащу его и через лес волоком, и силы найду. Только бы Леха не помешал…

Труднее всего нам пришлось на пороге. Он показался нам непреодолимой преградой, тем более что эта проклятая перемычка у нас на редкость высокая — чтоб зимой не дуло, что ли… Сколько раз в детстве я через него наворачивалась, да и родители иной раз спотыкались… Кое-как перекинув Саню на крыльцо, мы остановились, глядя на пять высоких ступенек ведущих вниз. Боясь просто-напросто уронить, Сашу, потерявшего сознание сразу, как только мы начали свой скорбный путь, мы с Танькой подхватили его под руки и, пятясь, потащили волоком вниз по крыльцу так, что ноги парня запрыгали по ступенькам.

Оказавшись внизу, и окинув взором хорошо знакомый двор, я обреченно застонала — десять метров, которые обычно проскакивались за пару секунд, в данный момент казались площадью без конца и края. Хотя нет, край все-таки был — где-то на горизонте виднелась моя спасительная, прекрасная, такая надежная «Нива»… Ну что ж, если будем стоять и неизвестно чего ждать, то в итоге дождемся, и чего именно, известно очень даже хорошо… Я несколько раз встряхнула руками, стараясь наладить кровообращение, и вновь взялась за Сашу. Но через мгновение выпрямилась, раздраженно глядя на Таньку — она браться за дело не торопилась, и стояла в стороне, сунув руки в карманы.

— И чего ждем?

— Лиль, — жалобно простонала она, — давай отдохнем, сил уже нет, не могу больше! Я отдышусь чуток, тогда и дотащим.

— Что ты мелешь? Какой еще отдых? В любой момент этот гад припрется, я удивляюсь, почему его до сих пор нету, а ты прохлаждаться надумала! Живо, хватайся за свой край и потащили!

— Лиль, я больше не могу, хоть режь меня…

— Слушай, ты! — меня затрясло от ярости и страха, что мы теряем на болтовню последний шанс, и возможно, последние минуты жизни. Как же я ненавидела сейчас эту лживую, подлую размазню! — Если ты сию секунду не сделаешь то, что я сказала, то узнаешь, каково было Артуру, и тем двоим, которых ты отдала мне на растерзание! Я и так себя с трудом сдерживаю, не беси лучше!

— Ой, мамочки… — жалобно простонала Танька, дрожа еще сильнее меня, и снова берясь за руку Саши.

Шестнадцатая глава

Мне показалось, что до машины мы шли целый час, хотя на самом деле, прошло всего минуты три. Это были самые долги три минуты в моей жизни. Саша давно уже не шевелился, и только то, что руки его были теплыми и податливыми, воодушевляло меня. Мне даже подумать о том, как он, было некогда, а уж, проверять, тем более… Я, не стараясь быть осторожной, выпустила его руку и кинулась к «Ниве». Быстро открыла дверь, вставила ключ в замок зажигания и завела двигатель. Торопясь, выскочила наружу, и словно с размаху налетела на стеклянную стену. Кажется, я расслышала звук удара, и звон разбитого стекла — то разлетелась на осколки моя безумная надежда. Совсем рядом стоял Леха и держал за шиворот Сашу, прижимая к его горлу нож. В стороне сидела на снегу Танька, закрыв лицо руками.

— Ну что, с-сука? — прошипел Леха. — Развела меня, да? А я-то кретин, купился, чуть было не поверил… Ну и что делать теперь будем, а? Вот я его сейчас прирежу на хрен, чтобы не думала со мной больше шутки шутить. А потом и тебя, я так понимаю, у нас все равно с тобой не выйдет плодотворного сотрудничества, — говоря это, он все сильнее прижимал к шее Саши лезвие ножа, из-под которого появилась и медленно потекла небольшая струйка крови, а потом…

А потом откуда-то из-за машины вылетело нечто. Что-то темное, большое, стремительно набросилось на Леху и сбило его с ног. Саша мешком повалился в снег. Я кинулась к нему и оттащила подальше, пытаясь понять, что же там происходить с Мусей. Две тени слились в одну, и слышалось только низкое звериное рычание и человеческих хрип.

Больше не глядя в ту сторону, я принялась затаскивать Сашу в машину. Господи, да э то же не машина, а Эверест! Ну как мне в одиночку поднять сюда взрослого, отнюдь не хилого мужика? Каждый раз, как мне удавалось втянуть в салон его до плеч, у меня сами собой разжимались пальцы, и он падал обратно, вниз. Я в отчаянии огляделась, надеясь на помощь Таньки, но она, маячила где-то с противоположной стороны кипящей у ворот битвы. Тут я почувствовала, как Саня зашевелился и начал приподниматься, очевидно, пытаясь мне хоть как-то помочь. Это придало мне сил, и я с удвоенной энергией принялась тянуть его на почти недосягаемую высоту. Сашка извивался, упираясь подгибающимися ногами в утоптанный снег, я, видя это, тянула, тащила рывками, ударяясь о торчащие отовсюду какие-то углы, пыхтела и стонала от натуги, и сама не знаю как, но мы сделали это. Тяжело дыша, я, наконец, смогла обернуться и посмотреть, что же там такое все-таки случилось, и кто наш нежданный спаситель.

Возле неподвижного тела сидел, отфыркиваясь, Волк, с его морды на белый снег капала кровь. Леха лежал, откинув назад голову, его шея блестела при ярком свете луны и фонаря, в стороне, около ворот, в позе зародыша лежала Танька, видимо, без сознания. Я смотрела на эту картину как завороженная, боясь поглубже вдохнуть. Волк повернул голову, внимательно посмотрел на меня, принюхался, и встал. Сделал шаг и остановился около какого-то темного предмета валяющегося возле головы Муси. Ткнулся в него носом, немного посопел, потом лег рядом, и положил на этот предмет свою тяжелую голову.

Неожиданно я поняла, что это за предмет. То была шапка Лехи, сшитая, как он хвастался, из волчьей шкуры… выходит, из шкуры подруги моего Волка… Несмотря на все, что со мной сейчас произошло, я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Тяжело вздохнув, я подняла голову, чтобы не расплакаться, и посмотрела на небо. Сколько звезд! Я просто задохнулась глядя на переливающуюся россыпь искр, а они словно собрались здесь, чтобы посмотреть этот страшный спектакль и подмигивали мне — все будет хорошо!