Лилия с шипами

Когда Сашка вернулся, я как раз допивала чай, вгрызаясь с ненавистью на бутерброд с вареньем, словно он был причиной всех моих несчастий.

— Подкрепилась? Теперь, надеюсь, расскажешь мне, как здесь очутилась, и что с тобой случилось? — нетерпеливо спросил он.

— Спасибо огромное, ты меня снова спас, в этот раз от голодной смерти! — дожевывая кусок хлеба, невнятно, но с чувством сказала я.

— Угу, — буркнул Саша, забирая у меня чашку, от которой я хотела отхлебнуть еще разок, поставил блюдо — поднос на пол и усаживая на постель. — Слушаю.

Я громко вздохнула и начала свой рассказ. Выложила ему все, включая и происшествие в машине. Во время рассказа Саня не издал ни звука. Казалось, я разговариваю сама с собой, у меня даже закралось подозрение, что он не слушал, а думал о чем-то своем. Может, о той девушке? Да что же мне всякая чушь в голову лезет? Только что помирала, а уже нате вам — ревную!

Наконец Сашка шевельнулся и тихо спросил: — Ты это все сейчас придумала, да?

— Сань, — тихо, но проникновенно сказала я, — ты не представляешь, насколько мне бы хотелось, чтобы все это оказалось выдумкой…

— Не знаю, не знаю… — пожал он плечами. — Какую-то фантастику ты сейчас тут рассказала. Нет, ну если не хочешь говорить, не надо, я пойму…

— Всё так и было! — начиная сердиться, воскликнула я. — Если не веришь, сходи к машине, сам все увидишь!

— А и, правда, — неожиданно согласился Сашка. — Схожу. Ты уж извини меня, но, сама понимаешь, что в такое с разбега поверить трудно… А если все что ты сейчас рассказала — правда, то тем более надо сходить проверить. А то ведь смерть человека, знаешь ли, не шуточки. За это в тюрьму сажают.

Я сжалась в комочек под одеялом и отвернулась.

— За что ты меня так? — сказала я в сторону, чувство одиночества навалилось на меня с прежней силой. — И без того страшно, а ты еще больше пугаешь меня…

— Лиль, ты это… Не расстраивайся, ладно? — наклонился ко мне Саша. — Я не хотел тебя обидеть. Все будет хорошо, слышишь?

— Слышу, — мрачно отозвалась я. — Ты лучше скажи — что ты тут делаешь, и почему до тебя невозможно было дозвониться? Что с твоей мамой-то?

— Да глупо получилось… Мама уже на второй день себя отлично почувствовала и буквально выкинула меня из больницы — у нее там любовь как раз большая нарисовалась, а тут я под ногами болтаюсь, мешаю влюбленной парочке. А тут еще один сюрприз — мне начальство позвонило, и отправило в отпуск на две недели… А, да, это я тебе уже говорил… Ну вот, а с нашим полковником спорить бесполезно, да еще по телефону. Вот я и решил, раз уж так вышло, заеду ка я на дачу, поохочусь, порыбачу денек-другой, и в бане попарюсь… А тут, ты ж знаешь — сота не ловит, связи никакой.

— Тьфу ты, а я с ума сходила, думала, с тобой что случилось! — в сердцах плюнула я.

— Да что со мной случиться может? — удивился Саня. — Ты лучше бы за себя беспокоилась, а то оставить одну нельзя, тут же во что-то влипаешь. Как ты до сих пор дожить умудрилась, не представляю.

— Сама удивляюсь! — разозлилась я, уязвленная издевкой явственно чувствовавшейся в его голосе. — Наверно мне лимит относительно спокойной жизни был отведен ровно до встречи с тобой. Разумеется, те встречи, когда ты ловил на живца моего кота, не считаются…

Саня весело фыркнул и вышел за дверь, а я осталась одна пережевывать свои путаные мысли и чувства.

Вскоре я пришла к мысли, что была полной дурой, разговаривая с Санькой в таком тоне. Ёлки, моя особа успешно перетекает из одной неприятности в другую, человек столь же успешно её вытаскивает из них, а я имею наглость ему хамить и напоминать как он котов удил… Эх, не видать мне в жизни счастья, и виновата в этом буду только я сама…

Махнув мысленно на себя рукой, я села на краю кровати и вывалила все содержимое сумки на пол. Сразу же нашлись сменное белье и рубашка. Жаль, джинсы запасные с собой взять не догадалась… Я быстро переоделась. Посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна — длинная рубашка полностью прикрывала трусики.

Скрестив ноги, уселась на пол рядом с кучей вещей и принялась их перебирать. Секундное раздражение у меня вызвал совершенно уже ненужный зарядник, но я тут же забыла о нем, вытащив из кепки — а ее-то зачем взяла, да еще зимой?! — пакетик с мамиными украшениями. Это было практически все мое состояние, не считая двух тысяч… Расплатиться-то с таксистом я не успела….

У меня имелось два золотых обручальных кольца родителей, мамин золотой браслет, который та никогда не надевала, несколько золотых и серебряных подвесок с цепочками, и три пары серег с рубинами и александритами.

— «Вряд ли все это стоит больших денег, — размышляла я. — И на что мне дальше жить, непонятно. А главное — как и где… А послезавтра как раз зарплату давать должны… Как бы исхитриться и просочиться на работу? Главный, поди, рвет и мечет… Про таможню-то, я так материал не сдала… Ладно, тут отбрехаться как-нибудь сумею, тем более, у меня есть справка от врача о телесных повреждениях, да и сами повреждения еще неплохо просматриваются. Да черт с ним, с Мусей, не мог же он посты по всему городу поставить, и уж точно, у редакции ему делать нечего… Упрошу Саню со мной сходить, и все дела. И вообще, посадил же он его один раз? Даст бог, и второй раз посадит… А это еще что такое?»

Моя рука сжала маленький твердый предмет. Неужели, телефон? Но я ж отлично помнила, как он упал в снег… Откуда он здесь мог взяться? Я вытащила руку наружу, разжала кулак и вскочила. Диктофон. Совершенно не помню, как бросила его в сумку, но я собиралась, действуя исключительно на автопилоте, и запросто могла просто сметать, все что можно… Внезапно всплыло в памяти, где и почему он лежал раньше. До этого момента, я старательно отгораживалась от всех воспоминаний, связанных с Танькой, после того что услышала на детской площадке. Можно было бы и не верить Артуру с Вовкой, но как-то все это очень хорошо вязалось с той Танькой, какой она стала в последнее время. Что же я услышу теперь? Оправдание или приговор нашей дружбе? Ноги подогнулись, и я бессильно опустилась на кровать. Поборов секундное желание шваркнуть диктофоном о стену, нажала кнопку воспроизведения.

Вторая глава

… «- Любовь моя, что ты там такое интересное рассматриваешь? Ты лучше на меня посмотри, я же гораздо интереснее, чем вид на помойку! — послышался томный голос Таньки.

— Бесспорно, — донесся бесцветный голос Артура».

Судя по шороху, кто-то принялся медленно раздеваться. Видимо, Артур. Он делал это так долго, что я от нетерпения вцепилась себе в волосы — развязка казалось, не наступит никогда. Да что же Танька возится, будет она произносить свою обвинительную речь когда-нибудь?! Ведь уже и я скоро домой прибегу!

«— Ну, где ты там? — явно стараясь говорить страстно, произнесла, наконец, она словно услышав меня. — Иди же ко мне милый, ты что, меня не хочешь?

— Конечно, хочу! Я ж по тебе с ума схожу, я тебе уже это говорил! Вот только…

— Что?

— Мне тут позвонили, сообщили одну неприятную новость, ничего страшного, просто проблемы по работе, но у меня сейчас настроение не то… Ты не обидишься, нет?

— Ну конечно я не обижусь! — ласково ответила Таня. — Я вообще не обидчивая. Я даже не обижаюсь на то, что ты меня своему шефу продаешь. За сколько, кстати? Ведь Лёха же твой шеф, не правда ли?»

Наступила тишина. Я напряглась, готовая сорваться с места, забыв, что со своей помощью я запоздала на пару дней.

 — Не понял… — медленно выговорил Артур. — Ты это о чём?

— Давай не будем строить из себя невинную овечку, ладно? — зло сказала Танька. — Я слышала, о чём вы говорили в подъезде, так что сразу предупреждаю — ты можешь не стараться и не убеждать меня в том, будто я чокнулась или мне что-то там померещилось».