Лилия с шипами

Вдруг движение кота вверх приостановилось — у Саньки устали руки, все-таки, пятикилограммовый кот совсем не то же самое, что трехсотграммовый окунек, не рассчитал парнишка свои силы… В какой-то момент я думала, что кот сейчас засвистит вниз, и высунулась еще дальше — еще чуть — чуть, и я сама совершу полет навигатора в надежде поймать несчастное животное. Но вот Мамсик вновь рывками пошел вверх, и вскоре, когда он коснулся головой Санькиного подоконника, оттуда высунулась рука, сграбастала кота за шкирку, и улов окончательно скрылся из виду.

Некоторое время я стояла, пытаясь унять дрожь в конечностях, а потом сорвалась с места и пулей помчалась на шестой этаж, исполненная жаждой мщения. Кота мне безропотно вернули, и стоически перенесли расставание с несколькими рыжими прядями. Думаю, до смертоубийства дело не дошло только потому, что как ни странно, кот абсолютно не пострадал. Ни один крючок не вонзился в его пасть, видимо потому, что Мамсик был чудо как меток, и умудрился вонзить зубы в ту часть колбасы, где крючков не было. Судя по всему, животное даже не испытало стресса — как только его высвободили, он туже сожрал обезвреженную от крючков колбасу.

После этого случая, как ни странно, мы подружились с Саньком. Он стал сопровождать меня на ипподром, часто приходил в гости — обыграть в очередной раз меня в шахматы, и просто поболтать. Он даже не обращал внимания на насмешки приятелей — мол, связался с малявкой.

Нашу милую дружбу оборвала Танька, которая совершенно не выносила, чтобы между нами кто-то становился. Она поставила условие — или она, или Сашка. И я сделала выбор не в его пользу…

Впрочем, мальчишка отдалился от меня без особого огорчения — все-таки разница для того возраста была ощутимая. Забросил конный спорт, перестал звонить и заглядывать по поводу и без. Вновь проявился он на моем горизонте (мы, конечно, мельком встречали друг друга в подъезде и во дворе, но не общались) лет через десять. В это время мы как раз с Танькой окончательно отшили Мусю, и Саня, видимо полагавший, что Леха мой поклонник получивший отставку, тут же поторопился занять его место, боясь, как бы не нашлись еще претенденты. Но я, по инерции, привыкшая, благодаря Мусе и Таньке, считать своих поклонников клоунами, тем более что у меня было несколько неудачных попыток завязать серьезные отношения, потерпевшие полный крах, просто высмеяла Сашку, причем, довольно зло, за что мне до сих пор стыдно…

Мысль, наконец, оформилась — я хочу, чтобы он был сейчас рядом со мной! Интересно, придет он ко мне еще раз? Хотя, с чего бы, ведь на вчерашнее так называемое рандеву, я его заранее сама позвала. Угу, пришел парень — ни обещанной компании, ни накрытого стола, ни развлечений, ни отдыха, в конце-то концов. Вместо этого, ему прыгнули на колени, обслюнявили щеку — при воспоминании о том, как его лизнула, вспыхнули и загорелись мои собственные щеки, и вдобавок, уснули, сидя на нем, наверняка отдавливая ноги несколько часов. Мне вдруг стало интересно — сколько же времени Саня так высидел? Он, наверно, меня и видеть теперь не захочет. Вот, как, к примеру, я — теперь долго не захочу видеть шоколадные конфеты, поскольку, передоз…

А вот возьму, позвоню, и выясню, что он думает, по поводу прошедшей ночи! Ага, позвоню, как-будто у меня есть номер его мобильного… Домашний-то я уже давно благополучно забыла… Ну и ладно, зато у меня есть его адрес, и это даже лучше. Смотаться сейчас, что ли? И что я скажу? Саня, мне скучно, не ходи сегодня на работу, побудь со мной? Ха три раза… Нетушки, лучше уж подожду, может, в течение дня сам проявится.

Раздался звон — трезвонил второй, домашний мобильник.

— Да!

— Лилька, ты еще дома? — послышался настороженный голос Таньки.

— Как видишь. Вернее, как слышишь. А что?

— С тобой все нормально?

— Да вроде бы. А что?

— Не, ну я так, просто, дай думаю, узнаю, как ты там…

— Странно… Нормально я здесь. А что?

— Вот заладила — а что, а что… Все нормально? Тогда пока, скоро припрусь.

Танька отключилась. С некоторым изумлением взглянув на трубку, я положила ее на место, и вернулась на кухню, пожимая по дороге плечами. Она опять напилась, что ли?

Соорудив второй бутерброд, я решила его чем-нибудь сдобрить. Полезла в холодильник, взяла бутылку с кетчупом, порывисто обернулась назад и с размаху приложила бутылку о край стола. Посудина, естественно, развалилась у меня в руках, и все томатно-чесночное великолепие ухнуло вниз, разлетаясь во все стороны. На мои ноги до колен уделанные соусом жутко было смотреть — их словно пытались отгрызть акулы или крокодилы. Я поскорее схватила полотенце и вытерла ноги — кетчуп уже начинал пощипывать кожу. А потом, со вздохом встала на колени, сгоняя в кучку осколки и кетчуп. Зона поражения кетчупом оказалась довольно большой — красные брызги виднелись даже на холодильнике.

Убрав свинарник около стола, переползая на коленях, я добралась и до довольно урчащего агрегата, вытянула вперед руку с тряпкой и подняла на него глаза. Весь нижний край холодильника был облит кетчупом, как и часть светлого линолеума под ним.

Я посмотрела на эти безобразные пятна и вдруг застонала, ощутив, как меня словно что-то ударило изнутри в черепную коробку. Голова заболела так, что казалось, мои мозги выкручивает чья-то безжалостная рука. Поскуливая, я сжалась в комок, держась за голову и покачиваясь из стороны в сторону. Я не видела сейчас ни обляпанного холодильника, ни кухни, нет, передо мной была совсем другая картина. Батарея и лестничная площадка с залитым кровью полом, и еще… Все те неясные картинки, которые всплывали в памяти при попытке вспомнить, что же произошло в тот миг, когда я потеряла сознание, внезапно собрались в единое целое, словно кусочки паззла. Нет, впрочем, я не видела все, но то, что передо мной предстало, было настолько дико, что предпочла бы этого никогда не видеть до конца моих дней.

Теперь я четко видела лежащую Таню, — ох, не привиделось мне это тогда, вовсе не привиделось… Я видела стоящего над ней парня, прижимавшего нож к ее шее. Вот он резко выпрямился и взмахнул ножом куда-то в сторону. В поле зрения появилась вторая рука, не принадлежащая ему, но так же держащая нож. На секунду все замутилось, потом вновь проявилось, словно навели фокус. Мелькнула мимо Танька с перекошенным лицом. Ножи. Кровь. Темнота.

В лицо словно плеснуло теплым, и я очнулась. Несколько секунд я тупо смотрела на холодильник, ничего не испытывая ничего, кроме саднящей боли в ладонях. Я разжала судорожно сведенные пальцы — на коже ладоней остались довольно глубокие вмятины от ногтей. Схватилась за лицо — ощущение теплой жидкости на нем было таким явственным, что несколько раз провела по лицу руками, прежде чем поняла — оно совершенно сухое. Сосредоточившись на одной этой мысли, удалось отстраниться от видения, которое только что наблюдала. С трудом выпрямившись, схватилась за голову — на нее словно обрушился огромный кулак, мягкий, но тяжелый. Подождав, пока пульсирующая боль в затылке утихнет, я, с трудом переставляя ноги, направилась в сторону ванной, к зеркалу.

В ванной было неожиданно душно. Оказывается, я не до конца закрутила горячую воду, и она все время стекала тонкой струйкой в раковину, и теперь санузел больше походил на баню. Я схватилась за край ванны, и остановилась, тяжело дыша. Потом подняла отяжелевшую руку, протерла запотевшее зеркало, и отчаянно выдохнув, заглянула в него. Что я там ожидала увидеть, спустя сутки после случившегося? Не знаю… Но на щеке, по которой я сейчас водила пальцем, словно пытаясь нащупать то, что сейчас пылало невидимым пятном, абсолютно ничего не было. Не удовлетворившись осмотром совершенно чистого лица, я спустилась к шее. Что это там, темнеет за ухом? Грязь? Я царапнула ногтем непонятное пятнышко. Оно легко счищалось. Похоже и, правда — грязь. Я посмотрела на палец. Непонимающе вглядывалась несколько секунд, но так и не поняла. Но неизвестная субстанция меня почему-то беспокоила, и я не могла просто так от нее отмахнуться. Смочила ее и растерла между пальцами. Да это же… Кровь?