Зверь над державой

– В Баренцевом море все идет по плану, – продублировал доклад Командующего Флотом Советского Союза Поскребышев. – На Черном море к нашим берегам также идут корабли противника.

– Операция «Лермонтов» – прокомментировал что-то записывающий в свой пухлый блокнот Якубовский.

«Двадцать четыре ракетоносителя Ту-4, восемнадцать ракетных катеров и восемь эсминцев все с теми же „Термитами", – подумал я. – И еще сорок семь „Рубежей"[45] в резерве. Все это при поддержке четырех полков истребителей. Не пройдут. Сделано все возможное, чтобы не тратить наш самый ценный ресурс – человеческий».

– Андрей Андреевич, в приемной Министерства иностранных дел собралось много иностранных послов, – обратился Поскребышев к Громыко в полшестого утра.

– Уже иду, – отозвался тот и посмотрел на меня.

– Да там два взвода уже с вечера ожидают, – ответил я на не заданный вслух вопрос. Интернировать послов противника будем прямо в МИДе.

Сталин посмотрел на всех присутствующих. У многих, особенно из тех, кто был постарше, глаза были красные, вид очень уставший. Вождь решительно поднялся.

– Все, товарищи. Давайте расходиться. Война завтра не кончится, а впереди у нас еще очень много важных дел.

– А как же наступление? – не выдержал все тот же замминистра обороны Якубовский.

– У нас есть начальник Генштаба Василевский. Ему было приказано спать до пяти часов утра. А он товарищ ответственный. Вот пусть теперь и контролирует реализацию всех планов.

Сталин посмотрел на Поскребышева.

– Александр Николаевич, распорядитесь о переключении всех линий связи на Генеральный штаб и тоже идите отдыхать.

От Боровицких ворот Кремля по всему центру Москвы быстро разъезжались машины членов ГКО. Улицы просыпающейся столицы были еще пусты. Я включил радио. Стандартное пикание – шесть часов утра.

Новый гимн нашей державы. Очень вовремя. И низкий голос Левитана:

– Сообщение советского правительства. Сегодня, шестнадцатого июня тысяча девятьсот сорокового года, в четыре часа утра немецко-фашистские войска без объявления войны попытались перейти границу Советского Союза на всем протяжении наших западных рубежей. В ожесточенных боях атаки противника были отбиты доблестной советской армией, как на земле, так и в воздухе. Бои продолжаются. На Баренцевом и Черном морях крупные соединения британских, германских, итальянских, турецких, румынских и болгарских кораблей пытаются прорваться к нашим берегам. Советские летчики и моряки не позволяют им этого. Всюду враги несут огромные потери. В двенадцать часов дня ожидается выступление товарища Сталина на Центральном телевидении Советского Союза.

Так, в сообщении о французах ничего не говорится. Значит, де Голлю и его сторонникам удалось. Нет, конечно, не остановить французский флот, а только чуть-чуть задержать его. Увидев, как идут на дно вырвавшиеся вперед корабли других стран коалиции, французские адмиралы, я думаю, догадаются повернуть обратно.

В холле на первом этаже моего дома дежурил усиленный наряд милиции и оперативники девятого управления. Война. А в этом доме были квартиры многих руководящих работников страны. Открыв дверь своим ключом, я махнул рукой вскочившему со своего стула в прихожей дежурному ординарцу. Первым делом заглянуть в комнату любимой. Светланка спала, разметав свои темные волосы по подушке и тихо посапывая носиком. Я поправил сползшее тонкое одеяло и ушел на кухню. Большая чашка ароматной «арабики» и несколько толстых бутербродов с копченой колбасой и сыром ощутимо улучшили мое самочувствие. Запершись в кабинете, я включил телевизор на пустой канал, надел стереонаушники и поскреб по пюпитру для документов. Выкрашенный в белый цвет, он служил отличным микрофоном для той стороны. Ведь звуковые колебания снимались той стороной именно с плоских светлых поверхностей здесь. Обменяться мнениями с полковником Коганом мне сейчас остро необходимо.

Тяжелая неделя. Очень тяжелая. Хотя здесь все началось в четверг, но насыщена она была как все семь дней, что прошли там с начала войны. Оторваться от мониторов было невозможно. Свежие съемки фронтовых кинооператоров постоянно крутились по телевидению и, для точного анализа обстановки, в Генеральном штабе того мира. Посмотреть все, с учетом быстрее текущего там времени, было просто невозможно. Каждый выборочно просматривал, что хотел, затем обменивались мнениями и потом вместе смотрели самые захватывающие эпизоды. Ночные кадры начала войны на континенте особого впечатления не произвели. Стрельба, яркие вспышки взрывов в ночной тьме, длинные цветные цепочки трассеров выглядели красиво, но как-то беспорядочно. Другое дело смонтированный еще в том мире фильм об уничтожении британского флота. Да еще и операторы там попались явно не из худших. Вид сверху и немного сбоку на огромную армаду кораблей внушал какой-то мистический ужас. Сначала панорама с длинными тенями от висящего где-то сзади солнца и долгое планирование вниз, к бронированному монстру. Камера плавно наплывала на громадный линкор и, кажется, заглядывала в жерло огромного орудия. Опять общий план – и наплыв на авианосцы. Самолеты взлетают и по очереди пристраиваются к лидерам. Вот уже они в стройных построениях уходят на юг, к солнцу, как перелетные птицы. Возвращение палубной авиации выглядело менее впечатляющим. Самолеты англичан, их теперь было значительно меньше, прижались друг к другу, пытаясь огнем своих многочисленных, но неэффективных пулеметов отогнать снующие вокруг пары «Яков». А те, казалось, играя, как обучаемые волчата в стае во время охоты, подскакивали к британцам и огнем своих пушек «отгрызали» один за другим палубники от тающего на глазах сомкнутого строя англичан. При приближении воздушного боя к эскадре наши истребители, чтобы не попасть под зенитный огонь с кораблей, развернулись, набрали высоту и пристроились в качестве почетного эскорта к огромным четырехмоторным бомбардировщикам Ту-4. Те поочередно сбрасывали крылатые ракеты. «Термиты», как выброшенные из гнезда птенцы, сначала падали вниз, затем врубали двигатели. На глазах набирая огромную скорость, ракеты снижались к самой поверхности воды и, повиливая, как щенки хвостиками, направлялись к огромным кораблям. Взрывы в момент контакта были вроде бы не очень мощными, но результат поражал. У эсминцев иногда вспухала и лопалась как мыльный пузырь палуба. Корветы вообще переламывались пополам. Картина была просто фантастическая и завораживающая. Взрывы, огонь, тысячи человеческих тел в воде.

45

Береговой противокорабельный ракетный комплекс 4К51 «Рубеж» Имеет две пусковые установки с «Термитами».