Русская колонизация

Благодаря разбросанности населения в нашей стране с большим трудом насаждался гражданский порядок, медленно и туго устанавливалась общественная безопасность и благоустройство, слабо развивалась законность. На просторе долгое время господствовала и господствует у нас грубая сила и всяческий произвол отдельных сильных лиц или частных сообществ. Стоит, например, припомнить разбои, подвиги казачества в степях и «удалой вольницы» на реках южной России, произвол и злоупотребления администрации в местах, где, по народному выражению, «до Бога высоко, а до царя далеко», чтобы убедиться в справедливости высказанного положения. Конечно, нельзя все в данном случае относить на счет непомерной величины территории и разбросанности населения. Но, во всяком случае, эта разбросанность была и есть одной из главных задержек гражданского прогресса в нашей стране.

На долю этой же разбросанности надо отнести и недостаточное развитие общественной самодеятельности в широких слоях населения. Общественная самодеятельность развивается успешно только в условиях более или менее тесного общежития, при которых люди постоянно сталкиваются друг с другом, имеют случай постоянно и наглядно убеждаться, как переплетены их взаимные интересы, как благосостояние всех и каждого зависит от общего согласия, от общих дружных усилий на общую пользу. Но история слишком долго разъединяла русских людей пространством, слишком долго заставляла жить и действовать розно или в мелких общественных группах, чтобы в русском народе могла развиться в достаточной степени общественная самодеятельность. Общественные симпатии и стремления охватывают у нас преимущественно высшие, культурные слои населения. Их пробудило западноевропейское просвещение, распространявшееся у нас два последних века. Но народная масса сравнительно слабо задета ими. В этом, несомненно, сказываются недостатки нашего исторического воспитания.

При объяснении этих недостатков указывают нередко на вековую опеку и стеснения самодеятельности общества со стороны государственной власти. Но историки, останавливавшиеся над вопросом о происхождении и развитии русского государственного абсолютизма, справедливо указывают, что этот абсолютизм, в сущности, есть произведение той же причины, которой произведены и вышеуказанные явления, в связи, конечно, с напряженной военной деятельностью русского народа. Центральная власть на Руси потому и достигла непомерного развития, что ей пришлось иметь дело с разреженной и потому податливой народной массой и почти всецело взять на себя заботы и попечения об общем благе, об общих интересах. Таким образом, и наша государственная форма, сделавшаяся, впрочем, теперь достоянием истории, явилась порождением вышеуказанных условий русской собственности, только распространяла и усиливала их действие на эту общественность.

Но если разбросанность русского населения по обширной территории является таким сильным тормозом в его культурном развитии, то чрезвычайно важно уяснить, как создавалось такое положение вещей, что заставило русский народ так распространиться, так разбрестись розно по необъятной территории. Ведь это, в сущности, кардинальный вопрос в нашей истории, и ответ на него должна дать история русской колонизации. Таким образом, и со стороны внешней, и со стороны внутренней и историко-социологической точек зрения изложение истории русской колонизации является необходимым и удобным в курсе исторической географии..

I. Область расселения славян в восточной Европе к концу IX и началу X в.

Данные Начальной летописи о расселении племен в нашей стране к концу IX в. Неполнота этих данных, известия арабских писателей IX–X вв. (Аль-Баладури, Мосуди) о славянском населении на Дону и нижней Волге; данные о том же географической номенклатуры; следы ранних славянских поселений на нижней Кубани. Известия Константина Багрянородного и Баварского географа IX в., подтверждающие сообщения нашей летописи. Общая оценка данных Начальной летописи. Отношения славян к хазарам как одна из причин широкого распространения славянской колонизации на юге России в VII–IX вв.

Картину древнейшего расселения славян в Восточной Европе на памяти истории дает нам наша Начальная летопись.

Свое изложение истории русской колонизации мы должны поэтому начать с рассмотрения этой картины и попытаться определить, в какой мере она верна и полна для того времени, к которому приурочивается, т. е. ко времени политического объединения восточного славянства около Киева.

Рассказывая о расселении славян с Дуная в разные стороны, автор «Повести временных лет» говорит между прочим: «Такоже и ти словени пришедше и седоша по Днепру и нарекошася Поляне, а друзии Древляне зане седоша в лесах, а друзии седоша межью Припетью и Двиною и нарекошася Дреговичи; инии седоша на Двине и нарекошася Полочане, речки ради, яже втечет в Двину, имянем Полота… Словени же седоша около Ильменя, и прозвавшася своим имянем и сделаша град и нарекоша и Новгород; а друзии седоша по Десне и по Семи и по Суле, и нарекошася Север»[2].

Затем, перечисляя славянские племена, населявшие нашу страну, автор «Повести» называет Кривичей, «иже седят на верх Волги и на верх Двины и на верх Днепра», Бужан, которые прозвались этим именем, «зане седоша по Бугу, после же Волыняне», Радимичей, севших по Сожу, Вятичей, которые сели по Оке, Хорватов, Дулебов, которые сели по Бугу, «где ныне Воляныне». «А Оуличии Тиверьци, – говорит летописец, – седяху по Днестру, приседяху к Дунаеви, бе множество их, седяху бо по Днестру оли до моря, [и] суть гради их до сего дне, да то ся зваху от Грек Великая Скуфь»[3]. По другому варианту: «А Уличи, Тиверцы седяху по Бугу и по Днестру и пристодяху к Дунаеви: и бе множество их, седяху бо по Бугу и по Днепру до моря».

По этим общим контурам, набросанным Начальной летописью, получается такая картина расселения славян по нашей стране: славяне расселились по бассейнам Днестра, Западного и Южного Буга, Днепра и его правых притоков и из левых: Сожи, Десны и Сулы; верхней Волги и Оки, верхней и средней Западной Двины и озера Ильменя. Славянская колонизация не захватывает бассейна нижнего Днепра (на левой стороне от Сулы включительно), бассейна Дона, нижней Оки, где, по словам «Повести временных лет», сидит Мурома, «язык свой», бассейна средней Волги, приблизительно от впадения Тиверцы, ибо дальше, по словам «Повести», расположены «инии языци»: весь, меря. Весь север не охвачен еще славянской колонизацией: «в странах полунощных» живут чудь, пермь, печора, югра, самоядь[4].

В какой же степени эта картина расселения славян по нашей стране верна действительности? Для правильной оценки необходимо принять во внимание, что она нарисована не современником, жившим в конце IX или начале X в., а человеком, жившим лет на полтораста позднее, когда распределение славянского населения в нашей стране могло значительно измениться. Составитель «Повести» знает уже половцев; он современник зависимости хазар от русских князей, а это приходится на промежуток времени между 1036 г., когда Ярослав наголову разбил печенегов и очистил от них Хазарию, и 1061 г., когда половцы завладели страной хазар.

У нас есть несомненные данные, что нарисованная им картина расселения славян в Восточной Европе не совсем полна для VII–X вв.

Арабский писатель Алъ-Баладури, писавший в 60-х гг. IX столетия, рассказывает про сирийского вождя Марвана, что он, вступив в Хазарию, вывел оттуда 20 000 оседлых славян[5]. Хотя этот факт имел место в половине VIII в., но все ученые, изучавшие произведения Аль-Баладури, не сомневаются в достоверности его сообщения. Между тем известно, что Хазария занимала область рек Дона и нижней Волги. Стало быть, и славяне были уведены отсюда.

Другой арабский писатель, Табари, рассказывая о том же самом факте, говорит, что Марван в погоне за каганом хазарским, вступив в его землю, расположился на славянской реке и здесь напал на неверных, перебил их и разрушил около 20 000 домов[6].

2

Полное собрание русских летописей (далее – ПСРА). Лаврентьевская летопись. СПб., 1846. Т. I. С. 3.

3

Полное собрание русских летописей. Лаврентьевская летопись. СПб., 1846. Т. I. С. 5.

4

Полное собрание русских летописей. Лаврентьевская летопись. СПб., 1846. Т. I. С. 15.

5

Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII в. до конца X в. по Р. X.). СПб., 1870. С. 38.

6

Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII в. до конца X в. по Р. X.). СПб., 1870. С. 76.