Страница 3 из 4
Чем больше Путин будет настаивать на суверенитете - как он это делает сейчас, пусть грубовато, но зато эффективно и действенно, - тем больше будут нарастать риски. Постепенно в этой сетевой войне будут задействованы очень сложные, многомерные, фундаментальные сетевые стратегии, к которым наша власть не готова. И здесь американцы будут использовать не только откровенную либеральную пятую колонну, но и национализм, социальную проблематику, экспертные сети, в том числе - научный мониторинг, молодёжные движения, интеллектуалов. По сути дела, гражданское общество, которое мы строим, является максимально удобной платформой для ведения сетевой войны, поскольку в техническом смысле оно и есть оптимальное пространство для эффективного ведения сетевых войн. Институты гражданского общества не подлежат, как правило, жёсткой юрисдикции и плотному административному контролю и соответственно в сетевых условиях становятся наиболее эффективной и не контролируемой государством средой десуверенизации. Таким образом, гражданское общество, различные неправительственные организации, фонды, движения, экспертные сети, гранты, научные сообщества, группы людей по интересам, институты исследования этнических проблем - всё вместе это, включая, кстати, и радикальные, и интеллектуальные центры, будет задействовано американцами в ближайшее время.
Это очень серьёзный вызов, который в таком качестве не встречался ранее в нашей истории. Мы прожили эпохи войн государств против государств, мы знаем идеологическую борьбу двух мировых лагерей - капиталистического и социалистического. И если в модели «государство на государство» мы способны выигрывать, то идеологическую борьбу с Западом мы проиграли, причём дважды - один раз в 1917 году, позволив опрокинуть царский режим, который был основан на вполне определённой православно-монархической русской идеологии, а потом - советский режим в 1991 году, где русский, а также мессианско-монархический фактор выступал косвенно. И в обоих случаях огромную роль сыграли внешние сети: от этнических групп до религиозных сект и политических заговорщиков, в свою очередь, густо приправленные прямыми шпионами и коррумпированными представителями собственных спецслужб.
Россия, подчас неуязвимая для прямого вторжения, способна вести и отстаивать свой суверенитет в горячих войнах, хотя и большими жертвами. Но для тонкого идеологического сетевого проникновения она весьма уязвима. То, что происходило с Россией в 90-е, американцы - в значительной степени оправданно - рассматривали как оккупацию побеждённой и сломленной вражеской державы. Мы проиграли в холодной войне и были оккупированы. В лице Ельцина и его команды, которая работала на них в то время (олигархи, реформаторы, «семья», говорливые эксперты и политтехнологи, на сто ладов воспевавшие ценности «демократии» и «свободы»), мы имели колониальную администрацию, осуществлявшую в стране внешнее управление, как в Японии или в Германии после 45-го года. От краха СССР и последующей оккупации и разгрома 90-х до сих пор поднимается кровавый пар… С Путиным мы наконец стали выползать из режима этой оккупации, стали восстанавливать суверенитет. Но надо учитывать: система оккупационной власти - Ельцин, олигархи, «семья», коррумпированные кланы, предательская интеллигенция и компрадорская буржуазия - внедрила внешние сети ещё глубже, на несколько уровней. Сегодня эти сети пропитывают современное российское общество.
Складывается впечатление, что Путин и его ближайшее окружение интеллектуально, исторически, идеологически не готовы к полноценному ведению этой сетевой войны. Субъективно, морально, этически, по совести - Путин за суверенитет. Он и есть гарант суверенитета. Но отстаивать суверенитет и продолжать оставаться гарантом суверенитета в новых условиях, которые становятся всё более и более сложными для России в условиях эскалации сетевых войн, Путину будет всё труднее и труднее. Пока что не видно каких-то признаков того, что власть всерьёз озабочена эффективным ведением сетевой войны. Многие и не подозревают, что это такое. Термин «сетевая война» сегодня звучит как нечто экстравагантное.
Если мы не мыслим в категориях сетевой войны, значит, мы просто живём в неадекватном смысловом пространстве, не понимаем, что происходит и будет происходить с нами, не понимаем, какие вызовы и угрозы существуют в отношении преемственности курса, в отношении России и Путина. Многие известные политологи и эксперты спрашивают: что такое «сетевая война» и с чего вы взяли, что она против нас ведётся? Это значит, что ещё некоторое время уйдёт на доказательство её наличия и того, что она ведётся против нас в данный момент. Страшно смотреть на то, как медленно соображают наша власть и наше общество, и, к сожалению, много времени уйдёт на то, чтобы доказать с приведением фактов, примеров, цифр, графиков, что эта сетевая война ведётся против нас - на уничтожение. И только поняв, признав и осознав это, можно будет говорить о том, как её эффективнее вести с нашей стороны.
Существует сетевой миф о том, что война якобы ведётся между Америкой и исламским фундаментализмом. И, увы, этот миф имеет подтверждение: мы сетевую войну не ведём. Её ведут против нас, а мы об этом и не подозреваем… Мы ещё не стали субъектом ведения этой сетевой войны. Мы - её объект, жертвенное животное, которое готовят на заклание. Животное тоже чувствует приближение своего конца, оно мычит, отбивается, не хочет идти на убой, у него есть интуиция смерти. У нас тоже есть интуиция, и мы чувствуем, что нам что-то угрожает. Но между интуицией барана и волей к суверенности свободного и разумного мыслящего существа есть огромная разница…
Сам миф о том, что есть только Запад, который борется с международным терроризмом, и что надо быть на стороне Запада в этой борьбе, является одной из форм эффективного ведения сетевых войн. Даже одна эта идея уже может быть элементом подрывной стратегии - настолько тонкие вещи определяют эту войну. Надо понять: если мы хотим выжить, сохранить свой суверенитет, нам необходимо осознанно включиться в эту сетевую войну - против США и их мировых сетей - внешних и внутренних, необходимо уже сейчас начать вести её самым активным образом. Не только обороняться, но и наступать. Мы должны усвоить правила её ведения, выяснить, какие инструменты она использует. Пока что мы отвечаем чаще всего интуитивно.
К нам завозят различные НПО, экспертные сети, такие фонды, как «Евразия» и «Новая Евразия», финансируемые ЦРУ, нам подбрасывают «говорящие камни», используют Касьяновых и Каспаровых - с этим мы как-то справляемся. Интуитивно подражая противнику, в ответ мы пытаемся создать свои НПО. Может быть, это и правильно, но явно наши НПО, судя по тому, как распределяется поддержка среди них, кому выдаются гранты, какие задачи им ставят, являются, увы, просто формой освоения бюджета. Мы имитируем деятельность врага. Это будто компьютер, искусно вытесанный из камня или из дерева, поделка русского гениального Левши XXI века. Но дело в том, что смысл компьютера не в его внешней форме, мы же лишь подражаем, создавая его идеальные каменные аналоги. Увы, именно так мы реагируем на ведение против нас сетевой войны. Эта реакция является в лучшем случае пародийной, симуляционной либо её вообще нет.
Власти необходимо совершить колоссальное интеллектуальное усилие, поскольку сетевые войны, их практика, их стратегия, их тактика, их методология основаны на серьёзном философском понимании процессов, протекающих в современном мире. Мы живём обрывочными фрагментарными представлениями. И в таких условиях нами очень легко манипулировать. Мы не ведём сетевой войны, у нас нет своей позиции даже по ближнему зарубежью. Нет позиции по Украине, Грузии, Молдове, Азербайджану… Мы только радуемся, когда оранжевые вдруг переругались, или злорадствуем, что американцы меняют антироссийского Саакашвили на ещё более антироссийского Окруашвили, чтобы быстрее натравить Грузию на Южную Осетию и Абхазию и втянуть Россию в новый конфликт. Мы радостно освещаем внутренние проблемы Грузии, хотя сами палец о палец не ударили для того, чтобы создать Саакашвили по-настоящему серьёзные проблемы и предложить по-настоящему серьёзную - пророссийскую, евразийскую - альтернативу грузинской политике. Мы можем только наслаждаться промахами и провалами наших противников. Мы только совсем недавно смутно начали осознавать, что Америка - наш противник, но и это уже хорошо. Однако ни инструментария, ни опыта эффективного противодействия опасным и очень эффективным сетевым стратегиям США у нас нет и близко.