Страница 20 из 20
— Полиция, откройте!
— Нет, нет, не входите!
Постучали сильнее.
— Откройте же, полиция!
— Не входите, не входите...
Входная дверь с треском вывалилась из коробки. Копы не успели даже вскрикнуть. Бекки услышала лишь приглушенный топот лап.
Затем наступила тишина.
Она расплакалась. По-прежнему держа в руках свой 38-й калибр, она слезла с подоконника, сделала несколько шагов вперед, но дальше продвинуться не смогла. Бекки упала на сетку кровати, уронив оружие на пол. С минуты на минуту появятся оборотни и покончат с ней.
— Эй! Что тут происходит?
Подняв голову, она сквозь слезы увидела двух полицейских, смотревших на нее, с револьверами в руках поверх комода. Потрясенная Бекки села, не веря своим глазам.
— Тут... человека ранили,— как бы со стороны услышала она свой голос.
Полицейские разобрали вход в комнату. Не обращая внимания на трупы оборотней, один из них направился к Уилсону.
— Он еще дышит,— передал он своему коллеге, который уже вызывал по радио на подмогу.
— Скажите, в чем дело, миссис?
— Я сержант Нефф, инспектор Нефф. А это инспектор Уилсон.
— Хорошо, хорошо. Но это-то что такое?
— Это оборотни.
Бекки показалось, что эти слова, хотя и были произнесены ею лично, выплыли откуда-то из далекого далека. Сильные руки подхватили ее и удобно уложили на кровать. Она изо всех сил старалась сохранить ясность ума. Время спать еще не пришло.
Бекки слышала приближавшийся вой сирен; несколько минут спустя раздался шум голосов в коридоре. Потом загорелся свет, засверкали фотовспышки: это работали сотрудники криминальной бригады. Она подняла голову, чтобы посмотреть, как на носилках уносят Уилсона.
— Группа первая, резус положительный,— еле слышно бросила она им вслед.
Рядом появилось чье-то измятое лицо; человек, слегка улыбаясь, смотрел на нее.
— Привет, миссис Нефф.— Он посторонился, чтобы пропустить санитаров, положивших ее на носилки.— Не желаете ли вы сделать заявление для печати?
— А, вы тот самый журналист из «Поста», не правда ли?
— Да, я Гарнер.
Она улыбнулась и на мгновенье закрыла глаза. Они уже понесли ее к выходу, и она видела, как мерцают на ходу над ее головой лампочки в холле. Сэм Гарнер широко вышагивал рядом, все время пытаясь поднести микрофон своего магнитофона поближе к ее губам.
— Ну и дьявольская же это история, верно? — запыхавшись, выспрашивал он ее.
— Да, чертовщина какая-то,— ответила Бекки.
Репортер снова улыбнулся ей и, энергично работая локтями, пробился в лифт, где, казалось, уже все места были заняты санитарами с носилками. Бекки мучили стреляющие боли в ноге. Ее охватило неодолимое желание закрыть глаза и ни о чем больше не думать.
Но Сэм Гарнер написал-таки свой сенсационный репортаж.
Эпилог
Как только оружие стихло, их мать прыгнула: именно она должна была уничтожить врага, а затем к ней присоединятся они и сожрут своего отца.
И в этот момент произошло что-то невероятное. Револьвер заговорил снова, и их мать тоже была убита. Они замерли, глядя на ее неподвижное тело, чересчур пораженные случившимся, чтобы что-либо предпринять. Они испытывали мучительную боль... их переполняло и могучее чувство ненависти к этому монстру, убившему их родителей.
А тот сидел с оружием в руках, из которого исходил запах пороха и смерти.
Они смотрели на него в нерешительности. Затем послышался шум с той стороны входной двери. Подошли другие люди; они ровно дышали, шагая по паласу коридора. И их тоже сопровождал ненавистный острый запах револьверов. Трое молодых оборотней повернулись навстречу этой новой угрозе. В шуме криков неожиданно вывалилась дверь, и они уже изготовились одним прыжком настигнуть тех, кто появится на пороге.
Но оказалось, что это два молодых самца, одетых точно так же, как и те люди на стоянке для машин. Вся драма началась с гибели таких же вот людей. Такую ошибку дважды допускать нельзя. И они ужами проскользнули под ногами у полицейских и помчались по коридору. Тела их родителей остались там, люди увидят их... но было уже слишком поздно. Они навалились на тяжелую дверь лестничной клетки, мигом очутились во входном вестибюле.
Они тут же бросились на волю, на лету пробив стеклянные двери, не заботясь ни о порезах, ни о поднявшихся им вслед криках.
Они бежали по пустынным улицам, вдоль вереницы шикарных особняков, далее к северу пересекли кварталы в руинах, проскользнули мимо групп бездомных, сидевших, тесно прижавшись друг к другу, у небольших костров, и остановились лишь тогда, когда достигли темных, с множеством крыс берегов Гарлем Ривер. Восток уже светлел, и на этом фоне рельефно выделялись металлические опоры нью-йоркских мостов. Они остановились. В этом заброшенном уголке города, где в воздухе витал запах их клана, они были вне опасности, здесь была их территория. И только тогда они осознали свое ужасное одиночество. Они потеряли родителей, стаи больше не существовало. И что было хуже всего, в руках людей оказались два тела оборотней.
Они завыли. Их плач поднялся над берегами реки, пронесся над водами глухо урчащими льдинками и докатился до далеких высотных зданий.
Очень высоко над ними, на мосту Третьей авеню, рабочие из ремонтной бригады готовили материал к началу трудового дня. Услышав завывания, парни молча переглянулись. Один из них перевесился через перила, но ничего не заметил в царившей внизу темноте.
Затем стали поступать хриплые отзывы по мере того, как сородичи трех молодых оборотней в берлогах, сокрытых в недрах города, поднимали головы навстречу новой судьбе.
Перевел с английского Ю. Семенычев