Акапулько

— Я давно это знаю. Я имею в виду, что скоро умру. У меня часто бывают приливы жара… всегда в самый неподходящий момент. И голова раскалывается, как будто ею в футбол играли. И слабость…

Форман остановился, и Шелли обернулась, встала к нему лицом.

— Вы были у доктора, Шелли?

— Врачи говорят, что у меня не в порядке кровь, но они не хотят сказать мне, в чем там дело. Кто-то утверждает, что у меня анемия, но они лгут, вы же знаете, как это бывает… Я думаю, они говорят это из любезности. Я все понимаю, но они не способны меня обмануть. Бывают дни, когда я и кусочка не могу проглотить, и у меня бывают ужасные кошмары. Просыпаюсь вся мокрая, плачу… Я была в библиотеке, смотрела там в медицинской энциклопедии. Симптомы безошибочны, Пол. Лейкемия, рак крови, — вот что у меня, и к Новому году он меня убьет. Я просто знаю это…

Они сидели на песке недалеко от отеля «Хилтон» и рассматривали испещренный лунным светом залив и ночные волны с белыми верхушками.

— «Любовь, любовь» очень важна для меня, — сказала она, голос ее был тих. — Харри дал мне шанс сделать одно по-настоящему хорошее дело. Я так хочу, чтобы оно было хорошим, моя роль в фильме. Ты мне поможешь, правда, Пол? Мне нужна помощь.

— Да.

Форман с трудом пытался разобраться в чувствах, которые вызвали у него откровения Шелли. Если у нее действительно рак крови, как, черт побери, он вообще сможет ее утешать… утешить? Но почему тогда врачи сказали ей об анемии? Это все равно, что искушать судьбу. Если только у нее и взаправду анемия — несмотря на столь драматичную убежденность Шелли и ее несомненную искренность, порожденные сильнейшей потребностью во внимании или, по крайней мере, в сочувствии, если не в любви. Как бы то ни было, выдумана ее болезнь или она настоящая, — Шелли на грани срыва. А она ему нравилась.»

— Ты выглядишь подавленным, — сказала она. — Это я виновата. Давай сменим тему. Хочешь, я расскажу тебе, как мы с Харри познакомились?

— Как вы с Харри познакомились?

— Ну, я тогда жила в Голливуде. У меня были роли в нескольких картинах, в трех, если точно, и я, как водится, мечтала о том, что стану большой звездой. Но для меня все не сложилось. Мой стиль тогда вышел из моды. — Она заколебалась, потом решила продолжить. — Я решила уехать, насовсем забыть о кино. Я перебралась в Сан-Франциско… вообще-то, в Саусалито[57]. Не довелось там побывать? Очень артистичное место, множество художников, и писателей, и поэтов. Я подрабатывала натурщицей у одного скульптора и в художественной школе. Вместо денег они давали мне бесплатные уроки живописи. У меня, правда, не особо получалось…

— Как-то раз, — продолжала Шелли, — я встретила Сеси, та приехала из Вегаса. Она сказала, что там платят достаточно хорошие деньги. Мысль вроде бы неплохая, и я отправилась в Лас-Вегас.

— И встретили Харри…

Она кивнула.

— Я работала, сидела разменивала монеты для игральных автоматов. И я совершила ошибку: сама играла, как только выдавалась свободная минутка. Так что все мои деньги прямиком уплывали в пасть этим прожорливым машинам.

— Там всегда устраивалось множество вечеринок, и я ходила почти на все. Так я и встретила Харри. Он самый энергичный мужчина из всех, что я знаю, вечно занят чем-то, вечно строит какие-то планы. Он очень честолюбивый. Он тогда снимал какие-то порнографические фильмы, но сразу же сообщил мне, что собирается заняться чем-нибудь серьезным. Я поняла, что на самом деле нравлюсь ему, потому что он, по крайней мере, относился ко мне с достаточным уважением и не стал предлагать сниматься в его «клубничке». Харри сказал, что как только подвернется возможность сделать хорошую картину, он использует меня. И он сдержал свое слово, Пол. Из всех тех, что я встречала, он единственный мужчина, который так сделал. Харри принес мне удачу. Я пообещала себе, что всегда буду добра к нему, я действительно очень стараюсь…

— Не всем Харри по душе, — продолжала она, как бы извиняясь. — Иногда он перегибает палку, люди неправильно это понимают. Со мной, правда, он всегда честен.

— Когда он решил сделать «Любовь, любовь», он сказал мне, что я буду у него сниматься. Он даже подписал со мной особый контракт.

— Ты знаешь, было очень забавно играть постельную сцену с Джимом Сойером. Нас представили друг другу всего за несколько минут до начала съемки. На ней мы должны были заниматься любовью, совершенно голые. На самом деле мы не занимались этим, конечно. Это была просто игра.

— У нас ушло три дня на то, чтобы отснять серию эпизодов. Я думаю, получилось очень хорошо. Харри очень волновался, он был таким возбужденным, когда мы смотрели фильм в первый раз. Ты бы, наверное, подумал, что мы вправду это делаем, но Джим никогда не был внутри. — Она остановилась. — Когда смотришь на себя обнаженную, на экране, вот так, — не чувствуешь почти никакого смущения. Так что «Любовь, любовь», как видишь, удалась. Она станет чем-то вроде моего наследства. Что-то красивое, что останется после. Это для меня важно.

Он прочистил горло, все еще раздумывая над словами Шелли, и поднялся на ноги.

— Уже поздно. Харри, должно быть, беспокоится о тебе.

Небольшая улыбка на ее полных губах.

— Это приятно, когда есть человек, который беспокоится о тебе.

Глава 3

Под почти прозрачным небом и приятно греющим утренним солнцем вокруг монумента героям Малекона напротив zócalo собралась группа туристов. Заинтересовавшись, Чарльз Гэвин занял позицию неподалеку и стал слушать гида.

— Бюст в центре монумента, — начал гид, очень тщательно выговаривая английские слова, — как вы сами прекрасно видите, обрамлен с обеих сторон пушками. Такими пушками велось и выигрывалось сражение за революцию.

— Бюст, о котором идет речь, воздвигнут в честь Падре Мигеля Идальго-и-Костилья, приходского священника из городка Долорес, что в штате Гуанахуато. Мягкий человек исключительного интеллекта, Идальго выпустил свой знаменитый «Grito de Dolores», «Плач Долорес», который стал призывом к революции. Этим призывом в ночь на 15 сентября 1810 года было ознаменовано начало Мексиканской революции.

— Справа находится бюст Бенито Хуареса. Бенито Хуарес был пастухом, родом из Сапотека, гористой местности над Оахакой; именно он сплотил либерализм и антиклерикаризм в единую политическую силу…

Какой-то мужчина с цыплячьей шеей наклонил голову и громко сказал своей жене:

— Он имеет в виду, что Мексика — страна атеистов.

— А я думала, что они все католики, — ответила та.

— Por favor[58], — вмешался гид, и в его голосе слышалось неподдельное огорчение, — не атеистов. Мексиканцы очень сильно верят в Бога, но для нас лучше, чтобы церковь заботилась бы о наших душах, а не о наших кошельках. Так как церковь в Мексике не имеет право владеть имуществом, священники уделяют больше внимания людям, а не землям, и это хорошо, я так думаю.

— Итак, возвращаясь к Бенито Хуаресу, — продолжал экскурсовод. — Хуарес обладал непреклонным характером. Он пообещал женщине, в которую был влюблен, что однажды он обязательно станет богатым, удачливым и знаменитым. Всего этого он и добился, и он освободил мою страну от Наполеона Третьего и Максимиллиана.

— Фигура слева изображает Висенте Герреро, в честь которого и был назван этот штат. Он тоже герой революции. — Гид прислонился спиной к монументу. — Сейчас я хочу вам немного рассказать об Акапулько. Но не о прекрасных видах или замечательной погоде. И не о потрясающих пляжах и всех этих потрясающих девочках… — Он подождал смеха и отметил обычные удивленные взгляды. Туристы начали уставать. — Нет, я расскажу вам об истории этого города.

— Начнем с древних племен. Поверите ли, мы не многое знаем об этих людях. Они не были похожи на ацтеков, которые строили из камня. Племена из этой части страны почти ничего не оставили своим потомкам. Но некоторые материальные следы древней цивилизации, возраст которой исчисляется двумя тысячами лет, все же были найдены при раскопках. О чем же они нам говорят?

57

Саусалито — маленький городишко в западной Калифорнии, в США.

58

Por favor — прошу вас, пожалуйста (исп.).