Страница 8 из 59
Он усмехнулся, на загорелом лице сверкнул белоснежный оскал:
– Еще бы, ты же прекрасно заботишься о себе. Дерьмовая работа в бакалейной лавке посреди богом забытой дыры. Жизнь удалась!
Я вспыхнула:
– Отвали, приятель!
– Калеб.
– Отвали, Калеб. – Я изо всех сил сдерживалась, чтобы не заехать ему по голени, ведь это было бы действительно очень больно.
– У тебя есть план получше? Вообще какой-нибудь план есть? Что ты собираешься делать, когда выйдешь за дверь? Выйдешь голосовать на дорогу? Хорошо, если в это время суток там проедет хотя бы один грузовик. И ты не представляешь, какой псих может оказаться за рулем. Со мной, по крайней мере, ты знаешь, что получишь.
– Ага. Высокомерного мужлана, который так и норовит обнюхать.
А еще укусить в полусонном состоянии.
– Ну ты же так приятно пахнешь, – ответил он, пожимая плечами, будто это объясняло его замашки кокаинового наркомана.
Когда в ответ на его сомнительный комплимент не последовало жеманного обморока, он вздохнул:
– Просто позволь мне убедиться, что с тобой все будет хорошо. Мне нужно кое-куда заскочить по работе, а ты можешь найти себе другой город и присмотреть, где остановиться. А до тех пор, в благодарность за спасенную жизнь, я буду за тобой приглядывать. Как думаешь, ты можешь получить более заманчивое предложение от случайного попутчика?
Я посмотрела на него и ничего не ответила.
– Тем более, кто знает, что со мной случится, меня же ранили, почти убили. – Он указал на повязку.
Я окинула его недоверчивым взглядом сквозь ресницы.
– Когда это «ничего страшного» успело превратиться в «почти убили»?
– А вдруг я потеряю сознание или подхвачу инфекцию? Меня могут даже опять подстрелить, если рядом не будет кого-то, кто прикроет мне спину. Ты же не хочешь, чтобы тебя потом совесть мучила? – Его обворожительной улыбке не хватало правдоподобия.
Я поджала губы, просчитывая плюсы и минусы сложившейся ситуации. Может, я несправедлива к Калебу? Оборотни – это те же люди, только с бешеным метаболизмом и склонностью к общественному нудизму. По большей части приятные, за исключением властных психов, которые устраивают перевороты, чтобы взять верх над соседними стаями.
И это случалось чаще, чем можно было представить.
Калеб не показался мне таким психом. Он пока мне ни разу не солгал, не сделал мне больно, по крайней мере, специально. И даже когда он вторгался в мое личное пространство, я не паниковала и не чувствовала угрозы. А это что-то да значило. У меня создавалось впечатление, что коль Калеб сказал, мол, с ним я в безопасности, значит, я буду с ним в безопасности. А как заманчива безопасность. Тем более я не скоро еще придумаю, как мне добраться до Анкориджа без машины и денег.
– Хорошо. Но если мы договоримся, то тебе придется прекратить.
– Прекратить что?
– Вот это, – пояснила я, оттолкнув его ладони, которыми он рассеянно потирал мне плечи. – Прекрати меня лапать, прижиматься и … обнюхивать, прекрати сейчас же!
– А что, если ты сама захочешь, чтобы я прижимался и обнюхивал? – Его голос, наполненный грубоватыми и пробирающими нотками, как тогда, ночью, заставил мои колени задрожать.
Черт побери!
– Не захочу.
Он сделал шаг вперед, я прижалась к двери.
– Что же мне делать, если ты попросишь?
– Если я вдруг скажу: «Калеб, пожалуйста, прижмись и обнюхай меня», – значит ты можешь прижаться и обнюхать.
– Вот и договорились. – Он улыбнулся, словно счастливый щенок, и побежал вприпрыжку в ванную.
Я доковыляла и обескураженно опустилась на кровать.
Это вот что такое сейчас было?
Теперь, когда появилась возможность осмотреть грузовик Калеба при свете дня, я в полном объеме смогла оценить и экстерьер, и ходовые качества. Кузов древней покраски с не менее древней обивкой салона видал лучшие времена. Пол у пассажирского сиденья был завален пакетами из-под мясных снэков и мятыми бумажными стаканчиками из-под кофе. Как ни странно, Калеб умудрился не заляпать простенькую серую ткань сиденья кровью, а вот приборная панель просто «сверкала» от пыли и масляных пятен. Ничего из этого мне не бросилось в глаза прошлым вечером, но вы удивитесь, что можно не заметить, когда под боком у вас пациент с полостным кровотечением.
После того, как я наложила эмбарго на обнюхивание, Калеб во время поездки в город предоставил мне обширное личное пространство. Он только однажды пересек невидимую черту между водительским и пассажирским местом – когда потянулся, чтобы предложить мне крекеры с арахисовым маслом, которые лежали в бардачке под консолью.
– И давай не гони – как тебя на самом деле зовут?
Я нахмурилась и повторила:
– Энн Маккерфи.
– Я сказал, не гони. – Я разинула рот, и Калеб хмыкнул: – Уж поверь, я разбираюсь в фальшивых именах. И не думай, будто ты единственная в курсе, где продаются книги. Так что давай, колись.
Я вздохнула. Бессмысленно и дальше врать, и сказать по правде, не очень удобно, когда тебя ловят на лжи. Только я со своей удачей умудрилась нарваться на единственного самца-оборотня, который читал «Всадников Перна». Что называется – угораздило. Но в любом случае, я привыкла отзывается на Анну.
– Анна.
Он попробовал поднажать:
– Анна, а дальше?
– Единственное, что тебе требуется знать – это мое имя. Зови меня Анной.
Калеб нахмурился, демонстрируя не столько раздражение, сколько обиду, но все решил сменить тему:
– И ты еще не ответила на предыдущие вопросы. Откуда ты?
Я
притворилась фанаткой углеводной пищи, наконец-то дорвавшейся до печенек, и засунула в рот крекер.
– Отовсюду. – Я очень старалась, чтобы изо рта не вылетали крошки. Говоря словами Мэгги, я была нежным цветочком.
– Откуда? – не унимался Калеб.
– Иллинойс, Огайо, Колорадо, Канзас, Техас, Айдахо, Невада, Орегон. – Прямо скажу – именно такой извилистый путь, которым я бежала от своего брака, привел в конце концов на Аляску. – Не люблю сидеть на одном месте. Мне нравится исследовать мир.
– В продуктовом магазине? – фыркнул оборотень.
Уставившись на него, я отметила, что он уже второй раз упоминает мою работу. Как, черт побери, он узнал? Я же не представлялась ему продавцом-медработником по совместительству. Я потянула ладонь к ручке на дверце, потому что вывалиться из грузовика на полном ходу на трассе в стиле Ангелов Чарли – весьма удачная идея. И тут мой взгляд скользнул по окровавленному форменному фартуку с логотипом «У Эмерсона».
Так. Ладно. Допустим, Калеб просто умеет делать выводы из мелких деталей.
Проклиная собственную паранойю, я возразила:
– Я продавщица, мойщица собак, официантка. У тебя с этим какие-то проблемы?
– Никаких проблем с продавщицами и официантками, – заверил тот, нахально скалясь. – Пока они помнят о кетчупе.
– Думаю, официантки тебе частенько в еду плевали.
– А я думаю, что ты вчера пораньше сбежала с работы и поэтому нарвалась на нашу… м-м-м беседу с Марти.
Покосившись на него, я кивнула:
– А ты кто? – Его брови ползли вверх, он посмотрел на меня так, словно пытался найти в моих словах скрытый подтекст. – В смысле, чем живешь? Учитывая кучу оберток и бумажных стаканчиков на полу, делаю вывод, что ты большую часть жизни проводишь на колесах.
– Ты когда-нибудь уже встречала таких же, как я? – Он все еще не отводил от меня глаз.
– А чего это ты отвечаешь на вопрос вопросами, да еще какими-то абсолютно между собой не связанными?