В чужом доме

Он поколебался, потом медленно направился к Жюльену, остановился шагах в трех от мальчика и внезапно плюнул ему в лицо.

— Вот так, — заявил хозяин, — ни оскорблять, ни бить! Согласен. Но я могу разрешить себе роскошь плюнуть ему в рожу. Этого мне не запрещали.

Он повернулся на каблуках и быстро вышел. Мастер и его помощник отвели глаза от Жюльена, который фартуком вытирал лицо.

Когда другие уже приступили к работе, Жюльен все еще стоял на месте, сжимая кулаки и стиснув зубы; по всему его телу пробегала дрожь. Что-то новое возникало в нем. И мучило его, и ворочалось в недрах его существа, словно зверь.

Жюльен не сводил глаз с двери, через которую вышел хозяин.

58

Мальчик долго стоял не шевелясь. Рядом с ним все работали, но он смотрел только на дверь. И видел только дверь да спину удалявшегося хозяина. Узкую, чуть сгорбленную спину и голову с большими оттопыренными ушами.

— Жюльен, пойдешь со мной, будем месить тесто для бриошей, — сказал мастер минуту спустя. — Возьми шесть пачек жира, я понесу кастрюлю с водой.

Ученик ухватил свой фартук за два конца и набросал туда пачки жира. Мастер снял с гвоздя небольшую миску, налил в кастрюлю сначала теплой, затем холодной воды. Потом стал спускаться по лестнице в погреб. Подойдя к мраморному столу, Андре поставил на него миску и принялся взвешивать муку. Взвесив два килограмма, высыпал на середину мраморного столика содержимое погнутой металлической чашки; перед тем как снова насыпать в нее порцию муки, он ударил по дну кулаком. Закончив взвешивать, он пальцем указал на белую кучу и крикнул Жюльену:

— Сделай ямку в муке, будешь месить тесто.

Жюльен посмотрел на него.

— Я?

— Да, ты. Пора уж тебе обучаться делу, ведь Морис в конце месяца уходит.

Мальчик все еще колебался, но мастер уже взял из ящика яйцо, резко ударил его о край мраморного стола и сказал:

— Ну-ка поторапливайся! Куда же мне выливать белки и желтки, если мука так и будет лежать кучей?

Жюльен погрузил руки в муку, проделал в куче ямку, расширил ее и округлил.

— Хорошо, — похвалил мастер. — Теперь взвесь соль.

Мальчик взвесил соль.

— А теперь сахар.

Жюльен взвесил сахар.

— Положи дрожжи в миску и разведи их в теплой воде.

Пока ученик проделывал все это, мастер разбивал одно яйцо за другим и выливал их содержимое в ямку, проделанную в муке. Когда все было готово, Жюльен вылил туда дрожжи, разведенные вместе с яйцами, и взглянул на мастера.

— Приступай!

Андре слегка улыбался. Мальчик снова погрузил руки в смесь из яиц, дрожжей и воды. Он размешивал жидкость, чтобы соль и сахар, хрустевшие на пальцах, как песок, растворились.

— Хорошо, а теперь берись за муку, — сказал мастер.

Мало-помалу белая кашеобразная масса все больше начинала походить на тесто. Она густела, но все еще оставалась соломенно-желтого цвета.

— Видишь, дело у тебя идет на лад, — сказал мастер. — Тесто надо месить до тех пор, пока оно не загустеет и не станет легко отделяться от мраморной доски стола.

Жюльен продолжал месить. Тесто прилипало к рукам; когда он сжимал кулак, оно стекало между пальцев и звонко хлюпало, когда он колотил им по столу.

Мастер все время следил за его работой. Время от времени он давал Жюльену советы. Не сводя глаз с быстро мелькавших рук мальчика, он начал подготавливать жир. Большим, похожим на лопатку ножом старательно снимал крошки жира с бумаги. Потом дважды кашлянул и проговорил:

— Я хотел тебе сказать по поводу того, что сейчас произошло… — Он умолк, подбирая слова, потом снова заговорил: — Хозяин не прав, он не смел плевать тебе в лицо. Так не поступают. Даже с собакой. Я хочу, чтобы ты знал: я его не одобряю.

Мастер опять умолк; потом, видя, что Жюльен продолжает месить тесто, ничего не говоря в ответ, продолжал:

— Однако тебе знаком мой образ мыслей. Не люблю я этих людей. В цеху я никогда не говорю о политике. Работа есть работа. А политика совсем другое дело. Но только мне непонятно, зачем ты пошел жаловаться Жакье. Ведь мог бы и со мной поговорить. Неужели нам так трудно столковаться? Правда, после того как мы создали свой профсоюз, мы так ни разу и не собрались, никто о нем больше и не вспоминает. Но это все-таки не резон, чтоб ходить к тем, из ВКТ.

Жюльен вздохнул.

— А я и не ходил туда, — медленно сказал он.

— Что ты мне рассказываешь? Не мог ведь Жакье сам догадаться, что ты угодил в канал и получил взбучку!

— Можете мне не верить, шеф, но я клянусь, что не видал никого из конфедерации труда и никуда не ходил жаловаться.

Мастер внимательно посмотрел на мальчика. Жюльен повернулся к нему, не вынимая рук из теста. С минуту они молча глядели друг на друга, потом Андре спросил:

— Тогда кто же?..

Жюльен пожал плечами. Он видел, что мастер хочет что-то сказать. Губы Андре чуть шевелились. В конце концов он спросил:

— Колетта?

Жюльен опять принялся за работу.

— Не знаю, шеф, — прошептал он.

— Жакье был другом твоего умершего дяди?

— Кажется, да. Но сам я его ни разу не видел. Снова наступило короткое молчание; слышно было только, как шлепает тесто.

— Все идет, как надо, — сказал мастер. — Превосходно. Но теперь остается самое трудное. Ты должен хорошенько размягчить жир, размять его. Только когда он станет почти таким же мягким, как тесто, можно начать их смешивать… И главное, не забывай, тесто нужно постепенно добавлять в жир, а не наоборот. Это очень важно, не то все испортишь. Иначе тесто и жир никогда как следует не перемешаются.

Жюльен принялся разминать жир, тот медленно размягчался.

— Но все-таки ты взял членский билет конфедерации труда? — спросил мастер.

— Да, еще после первого собрания.

— А для чего ты это сделал?

— Мы должны защищать себя. Хозяин делает такие вещи, которых он не имеет права делать.

— Это верно… Но ничего не попишешь, такая уж у нас с тобой профессия. Впрочем, всюду свои трудности… Да, жизнь — нелегкая штука!

Говоря это, он вздохнул.

— И все-таки это несправедливо, — сказал Жюльен.

Мастер покачал головой.

— Эх ты, бедняга, — пробормотал он.

Вдруг Андре замолчал. Мальчику показалось, что какие-то слова готовы сорваться у него с языка, но мастер не произнес их.

— Отлично, а теперь начинай перемешивать тесто с жиром, — сказал Андре.

Жюльен приступил к делу.

— Через несколько лет ты, возможно, будешь иначе смотреть на вещи, — продолжал мастер. — К тому же у твоих родителей, верно, водятся кое-какие деньжата. Рано или поздно они помогут тебе открыть собственное дело.

Мальчик ничего не ответил. Мастер снова вздохнул и прибавил:

— Когда ты вынужден зарабатывать на жизнь, приходится со многим мириться!

Часть пятая

59

После отъезда Мориса Жюльен никуда не отлучался из цеха. Заказы развозил новый ученик. Его звали Кристиан, он был маленький и тщедушный, но очень шустрый и компанейский. У него были черные курчавые волосы и живой взгляд; Кристиан все время улыбался.

Мастер, который невзлюбил Эдуара, работал главным образом с Жюльеном; однажды он сказал мальчику:

— Сдается мне, что хозяин всегда будет тобою недоволен. Придется с этим смириться, а в общем тебе наплевать: не успеешь оглянуться — и время твоего ученичества кончится.

И в самом деле, зимние месяцы промелькнули очень быстро; они, как обычно, были отмечены предпраздничной лихорадкой и безумной спешкой, когда с работой едва справлялись.

Элен, горничная из отеля «Модерн», уехала в Безансон: она нашла там другое место. Несколько дней Жюльен чувствовал себя особенно одиноким, но довольно скоро снова начал следить за девушкой, похожей на Марлен Дитрих: она по-прежнему проходила мимо кондитерской. В сущности он и не переставал думать о ней.