Севастополь

Однако все это лирика. Вопрос в том, что противопоставить этому бешеному напору, когда в руках один только меч? Двенадцать убойных патронов в своих револьверах он отстрелял третьего дня, прижатый к стенке голодным биороботом типа «раптор». Холодное же оружие эффективно лишь в ближнем бою – любая огневая мощь сходит на нет, когда стреляющий находится на расстоянии выпада. Осталась сущая безделица – выбраться из ловушки и дотянуться до этих гадов.

Похоже, он переоценил свои силы. Думал прошмыгнуть в эту неожиданно образовавшуюся дыру в Куполе. Редко так удачно найдешь прореху в убийственной энергетической стене. Да, видать, не он один такой хитрый. Банда отморозков с ходу потянулась сюда, видимо, задумав устроить засаду в этом «узком месте». И, похоже, удачно. По крайней мере, эти уроды так думают. Их можно переубедить – если подобраться поближе, чтобы использовать свое единственное преимущество – навыки рукопашной.

– Эй, хорош патроны переводить! Я сдаюсь!

В ответ лишь новая порция пуль. Тут все ясно: мародерам не нужен пленный вест. То ли они знают, что он за птица, и не хотят связываться, то ли просто не заинтересованы в пленнике.

А может, просто хотят жрать. Это самый реальный вариант. Мародеры жрут все, что движется. Жрут и насилуют. Иногда сначала насилуют, а потом жрут. Брезгливости они лишены начисто. Они нарочно опускают себя до уровня животных – думают, что это повышает их шансы на выживание. Спорное решение: мародеров ненавидят все. Любая группировка при встрече стремится уничтожить этих гадов, просто опасаясь удара в спину. С мародерами невозможно договориться, нельзя заключить союз. Их можно только убить или самому стать жертвой.

Самое мерзкое заключается в том, что никто не застрахован от варианта стать одним из них. Мародерство – это не убеждение, это единственно возможный способ выживания для тех, кто уже встал на эту дорожку. Говорят, были на Земле когда-то такие звери – львы. Обычный лев – просто хищник, редко нападающий на человека. Но больной или раненый лев может отведать человечины. С этого момента он уже не хищник – он людоед.

Мародер.

Идея пришла внезапно, и она была проста, как сама глупость.

– Выхожу! – крикнул он и выбросил вперед меч.

Обозначил попытку подняться, после чего вскрикнул и перестал шевелиться. Пусть думают, что зацепили.

Теперь можно ждать с комфортом. Сами подойдут, чтобы добить.

Мародеры прекратили огонь, но подходить не торопились. Лежа на спине, Зигфрид смотрел в серое небо через полуприкрытые веки. Это расслабляло. Черт, не уснуть бы, чего доброго.

Врагов он так и не дождался. Вместо этого в стену над головой ударился тяжелый металлический предмет. Отскочил – и плюхнулся прямо в руки.

Граната.

Вот это подарок!

Некоторые решения приходят спонтанно. Но эта спонтанность иллюзорная – срабатывают наработанные годами рефлексы и весь подсознательный опыт. Отсутствие сомнений – преимущество, позволяющее сократить время принятия решения до нуля. Так было и в этот раз.

Граната мгновенно улетела обратно. Вовремя: оставшейся половины секунды ей хватило лишь чтобы взмыть на пару метров над асфальтовой крошкой и бахнуть прямо в воздухе. Зигфрида едва не посекло осколками – он успел вжаться в спасительную балку. Кидавшим повезло меньше: оборонительная граната «Ф-1» с радиусом разлета осколков в двести метров – вещь страшная, и кидать ее стоит лишь из надежного укрытия. Укрытие мародеров нельзя было назвать надежным – уверенные в том, что просто добивают раненого, они не ждали такой «обратки». Кто-то неосторожно высунулся, кто-то просто вжался в землю, что бесполезно против воздушного взрыва на расстоянии прямого поражения.

Так что, когда он пружиной выпрыгивал из своего укрытия, мародерам было не до него: часть из них, оглушенных и посеченных осколками, металась и выла от боли, мешая сориентироваться остальным. И когда уцелевшие поняли, что к чему, он успел уже подхватить выброшенный меч и выдернуть его из ножен. Запоздало загрохотали автоматы, но это уже не могло помочь нападавшим. Стремительно и тихо, как тень, он возник в центре группы обвешанных оружием и трофеями оборванцев. С этого момента преимущество автоматического оружия было сведено на нет. Более того, оно обернулось против обладателей автоматов: пытаясь попасть в бешено перемещавшегося воина, мародеры поливали пулями пространство вокруг себя, в страхе за собственную жизнь забывая о жизнях товарищей. Двое успели попасть под пули подельников, перед тем как в дело вступил клинок недавней добычи.

С этим зверьем воин не церемонился. Меч выписывал в воздухе сложные пируэты, целью которых была не красота движения, а максимально эффективное перемещение рубящей кромки. В стороны полетели отрубленные руки, ноги, головы, развалилось на неравные части туловище какого-то бедняги, и хлынули во все стороны густые алые потоки.

Стрельба смолкла. Какое-то время еще стонали раненные осколками гранаты и пулями, пока Зигфрид четкими, экономными ударами не оборвал эти стоны. Наступила тишина. Лишь шипела на раскаленном лезвии вскипевшая кровь. Меч у воина непростой – закаленный в особом Поле Смерти. На воздухе металл раскаляется и начинает прилично фонить, поэтому держать его можно лишь в специальных ножнах, от греха подальше. Потому Зигфрид подобрал отброшенные заплечные ножны, забросил на ремне за спину. И только теперь заметил, что проход в энергетической стене Купола затянулся.

– Ну вот, зря старался, – вытирая клинок куском чьего-то отрубленного рукава, проговорил Зигфрид. Просто нужно было хоть что-то произнести вслух, чтобы восстановить равновесие духа.

Он уже собирался убраться отсюда – поскорее, пока не подобрались новые охотники за дармовым добром. А то и, чего доброго, какие-нибудь хищные твари, учуявшие запах крови. Нырнуть в руины – и тихонько, вдоль МКАДа, пока не отыщется другая прореха в этом дырявом Куполе…

Что-то его остановило, заставило насторожиться и крепче сжать рукоять меча. Кто-то был рядом. Прятался в развалинах и, возможно, целился сейчас ему в затылок.

Резко ушел в тень, нырнул в развалины. Прислушался. Ощущение опасности притупилось, зато укрепилось убеждение: рядом кто-то есть. Обошел место побоища по широкой дуге, вышел в спину предполагаемому врагу. Странное дело, тот никак не проявлял себя, хотя в привычки мародеров такое терпение не входило. Ему бы улепетывать отсюда на всех парах. Ан нет, затаился.

Решив не затягивать, Зигфрид бесшумно пробрался по чудом уцелевшим перекрытиям второго этажа взорванного когда-то здания и с ходу, не глядя, прыгнул. Тут все решают доли секунды – или ты его, или он тебя, так что ориентироваться придется в «полете». Воин любил такую вот импровизацию. Внезапность – залог победы.

Только на этот раз внезапность оказалась лишней. Тот, затаившийся, не проявлял агрессии. Да и захотел бы напасть – вряд ли что вышло бы из этой затеи. Трудно нападать, будучи туго связанным нейлоновым тросом и с кляпом во рту.

Отправив меч в ножны, Зигфрид огляделся. Чуть в стороне валялся мертвый мародер – один из подцепивших «дружественную» пулю и пытавшийся здесь спрятаться. Добивать его не придется – сам издох.

Зигфрид перевел взгляд на связанного. Подошел ближе, присел рядом. Внимательно осмотрел. Незнакомец был без сознания и полулежал, прислонившись спиной к стене. Но даже таким он выглядел довольно грозно – высокий, ладно сложенный, крепкий. Руки и шея, выступавшие из пыльного черного комбинезона, были обильно покрыты татуировками. Бледные цветные рисунки были необычны для этой местности: какие-то рыбы, гарпуны, якоря и щупальца. Кому придет в голову накалывать такое? Разве что тому, кто имеет хоть какое-то отношение к морю. А какое здесь, к чертям, море? Видать, парень издалека. И это уже интересно.

Выдернув изо рта пленника грязную тряпку, Зигфрид похлопал его по щекам. Парень застонал и с трудом разлепил глаза.

– Чего надо? – прохрипел он.

– Да мне – ничего, – сообщил Зигфрид. – А вот ты откуда здесь взялся?