Страница 9 из 15
Были когда-то другие времена и другие эпохи, другие люди и другие народы, которые уделяли больше времени этим вопросам и имели больше предрасположенности или просто больше интереса к ним. А сегодня мы очень много знаем о сопротивляемости материалов, о физических величинах; мы очень много знаем о том, как переместить свое тело из одного места в другое, как вылечить поврежденную руку… Но в том, что касается фундаментальных проблем человеческого существования, мы оказываемся столь же невежественны или даже еще более невежественны, чем человек, оставивший свои рисунки на стенах пещер Альтамиры.
Поэтому сегодня мы продолжаем задавать все тот же старый вопрос, вопрос, который шепчут все новые и новые губы: «Что будет с нами? Что будет с нашей жизнью?» Мы пришли в этот мир, мы появились на свет в лоне своей семьи, в определенном обществе, определенном государстве, у нас есть друзья, иногда есть проблемы в общении с людьми, нас любят, нас понимают или не понимают… Но за всем этим встает древний, идущий из глубины веков вопрос, главный вопрос: кто мы? Откуда мы пришли и куда идем?
Разные религии в разные времена стремились найти на него ответ. Они передавали человечеству – посредством символов, как это сделал, например, Иисус в Новом Завете, – ряд истин, которые помогали ему становиться лучше. Очевидно, что при нашей современной отчужденности, в нашей повседневной жизни, в повседневных нуждах наше сознание остается глухо к важнейшим проблемам. Но один вопрос все же бьется внутри, звучит в душе снова и снова: откуда мы пришли и куда идем – ведь все мы куда-то уходим? Что происходит, когда мы умираем? Неужели мы просто-напросто растворяемся? Проходим ли мы через какую-то область испытаний? Существует ли ад? Существует ли рай? Возвращаемся ли мы в этот мир снова? Неужели наше сознание исчезает в небытии?
И поэтому я хочу рассмотреть разные философские теории, говорящие о том, что мы можем вернуться в этот мир, можем снова вернуться к жизни. Но для начала давайте вспомним, что идея эта вовсе не нова и что она не является неким парадоксом, внезапно пришедшим нам в голову. Все древние культуры, все древние цивилизации, о которых мы можем говорить, владели определенными методами познания, позволявшими им рассматривать перевоплощение не просто как возможность, но как очевидную истину.
Конечно, сейчас невозможно будет привести все возможные примеры. Возьмем наугад некоторые. Например, Америка. Ацтеки верили в то, что люди вновь возвращаются в этот мир. Согласно их теории, умершие, которые были слишком привязаны к земле, остаются как бы в плену земного очарования – как тот, кто, однажды увидев прекрасный пейзаж, жаждет увидеть его вновь, а тот, кто познакомился с приятным, интересным человеком, хочет снова с ним пообщаться. Ацтеки были тонко чувствующим народом, они размышляли о том, что имеет подлинную ценность; они говорили, например: «Сделанное из нефрита – ломается, сделанное из перьев – уносится ветром»… Они не были ни примитивными, ни легковерными людьми. Уже прошло то время, когда мы, европейцы, пытаясь оправдать свое не всегда миролюбивое отношение к древним американцам, представляли их как невежественных дикарей с перьями на голове. Но истина состоит в том, что та цивилизация и культура, которая развивалась, например, в районе Мехико, ничем не уступала тем культурам и цивилизациям, которые существовали в Азии и Африке. Мы можем говорить в этом смысле и о майя, и об ацтеках, тольтеках, ольмеках и т. д. Все они считали, что души, освободившиеся от этого мира, не испытывающие к нему привязанности и убежденные в том, что существует нечто гораздо более возвышенное и далекое, – эти души после смерти уходят в ту область, которую мы сегодня называем фотосферой Солнца; иначе говоря, они продолжают жить в Свете, подобно колибри, являющимся формой бога Уитцилопочтли.
Древние египтяне также полагали, что люди могут перевоплощаться. Каждый человек после смерти проходит испытания в Амдуате. Амдуат – это род чистилища, место, где на весах взвешивается сердце умершего и где ему задается ряд вопросов, на которые он должен дать ответ. Очевидно, что все это нужно понимать символически. Те, кто оказывался достаточно чистым, могли достичь Аменти – Страны Амона, магического места, где каждый находил то, что желал найти. Это прекрасный край, где лотосы никогда не закрываются, где ладьи не тонут, где поцелуи не предают, где пища не портится, где данное слово соблюдается, где все люди понимают друг друга, на каких бы языках они ни говорили… Но те, кто не обладает этой духовной возвышающей силой, кто остается во власти привязанности к земному, не могут преодолеть границу Амдуата и вынуждены вновь проходить через земной опыт.
Лука Синъорелли. Страшный суд. Левая и
правая части композиции. 1499–1502/04 гг. Собор в Орвъето
Те же представления мы видим у китайцев, о том же говорят греки и римляне. Вы сами знаете, что Гомер говорит об Ахилле и о том, каким образом можно избежать возвращения на землю. Вы знаете также и о том, что римляне считали, например, что Сципион Африканский оставил некие наставления, связанные с его возвращением в этот мир. Даже в учениях ранних христиан вплоть до Трентского собора обнаруживаются утверждения о том, что люди возвращаются на землю и что Иисус Христос был новым воплощением одного из древних пророков. Итак, мы видим, что вера в перевоплощение проходит через всю историю человечества.
Но, пожалуй, наиболее ясно и определенно тема перевоплощения, или реинкарнации, раскрывается в Индии. Именно здесь мы можем найти более доступные нашему сегодняшнему пониманию элементы знания. Остановимся на этом чуть подробнее. Все многочисленные и разнообразные религии и секты индусов единогласно утверждают, что все в мире перевоплощается, все вновь возвращается в жизнь. Вопреки общепринятому мнению, у индусов была философия и диалектика задолго до греков, которым сегодня приписывается «изобретение» философии, диалектики, логики. Еще за много столетий до греков в индийских школах, называемых пурушическими, был создан целый ряд трактатов и исследований по диалектике и логике, которые, опираясь не только на веру, но и на разум, доказывают, что человек может воплощаться много раз. Эти учения говорят о том, что все в мире происходит циклически, что существуют огромные циклы, огромные периоды времени – Манвантары, что между Манвантарами, то есть состояниями космической активности, существуют периоды сна – Пралайи. Эти учения говорят и о том, что подобная цикличность, чередование активности и пассивности, обязана своим существованием вдохам и выдохам Брахмы, то есть дыханию Божества, и распространяется на все вещи и существа; точно так же мы бодрствуем одну часть суток и спим другую.
Еще тысячелетия назад древние индусы открыли законы Лавуазье: в Природе ничто не исчезает, все трансформируется. Наблюдая Природу, они заметили, что сезоны дождей сменяются засушливыми периодами, и этот ритм порождает разные типы климата, позволяющие жить и размножаться разным типам растительности. Они обратили внимание на циклическое движение звезд на небе и на возвращение Солнца, каждое утро озаряющего землю. Из всего этого они заключили, что все предметы и явления цикличны, что все предметы и явления, с одной стороны, уникальны и неповторимы, а с другой стороны, повторяются вновь и вновь.
Мы можем убедиться в этом, если возьмем в качестве примера нашу повседневную жизнь. Каждый день мы повторяем одно и то же: работаем, едим, ходим и т. д. Но при этом каждый день и в каждое мгновение у нас разные состояния души, разное самочувствие и разная расположенность к тому или иному; каждый день мы говорим на разные темы и встречаемся с разными людьми. Следовательно, несмотря на ту неповторимость, которая присуща любой человеческой деятельности, циклы ее повторимы и возвращаются вновь и вновь. Для индусов непрерывность и вечность не являются чем-то статичным, не являются сохранением одного и того же; скорее, это постоянное становление. Для них идея длительности, идея вечности заключается не в объективной неизменности чего-то, а в постоянстве изменений, цель которых остается тайной, в постоянном развитии внутреннего духовного импульса, который движет все сущее к конечной цели, к смыслу бытия.