Страница 88 из 106
Григорий Саввич Сковорода
(1722–1794)
философ и поэт
Григорий Сковорода. Памятник в Харькове
Лучше у одного разумного и добродушного быть в любви и почтении, нежели у тысяч дураков.
Воля, ненасытный ад! Все тебе яд, всем ты яд.
Наилучшая из ошибок – та, которую допускают при учении.
Каждое мучение трудится в неродном деле.
Чем лучшее добро, тем большим трудом окопалось, как рвом. Кто труда не перейдет – и к добру тот не придет.
Что может быть вреднее человека, обладающего знанием самых сложных наук, но не имеющего доброго сердца? Он все свои знания употребит во зло.
Без желания все тяжело, даже самое легкое.
Избегай людей, которые, видя твои пороки и недостатки, оправдывают их или даже одобряют. Такие люди или льстецы, или трусы, или просто дураки. От них не жди помощи ни в какой беде или несчастье.
Мир ловил меня, но не поймал. (Надпись на могильной плите.)
Тот враг опаснее, который притворяется твоим другом.
Что такое жизнь? Это странствие: прокладывать себе дорогу, не зная, куда идти, зачем идти.
Без зерна орех ничто же есть, а без сердца – человек.
Не тот глуп, кто не знает, но тот, кто знать не хочет.
Екатерина Великая
(1729–1796)
императрица
Екатерина Великая. Портрет работы А. П. Антропова. 1760-е годы
Мужчины в двадцать лет занимаются любовью более страстно, однако в тридцать – гораздо лучше.
Страх может убить преступление, но он также убивает добродетель. Кто не смеет думать, смеет лишь пресмыкаться.
Победителей не судят.
Первое правило – делать так, чтобы люди думали, будто они сами хотят этого. (Об искусстве правления)
Я хвалю громко, а порицаю вполголоса.
Меня обворовывают точно так же, как и других, но это хороший знак и показывает, что есть что воровать.
Лекарства от глупости еще не найдено. Рассудок и здравый смысл – не то что оспа: привить нельзя.
Весьма плоха та политика, которая переделывает законами то, что надлежит изменять обычаями.
Законы, не сохраняющие меру в добре, бывают причиною, что отсюда рождается безмерное зло.
Нет ничего опаснее, как захотеть на все сделать регламенты.
Издавая закон, ставь себя на место того, кто должен ему подчиняться.
Лучше оправдать десять виновных, чем обвинить одного невиновного.
Народ от природы беспокоен, неблагодарен и полон доносчиков и людей, которые под предлогом усердия ищут лишь, как бы обратить в свою пользу все для них подходящее.
Мысли, вызываемые самим ходом событий, зарождаются разом не в одной голове.
Бывает и так, что люди утверждают что-нибудь такое, что им в самом деле неизвестно, для того только, чтобы узнать, верно ли они угадали.
Кто говорит, что хочет, услышит и то, чего не хочет.
Я одна шью, а все порют.
Род людской вообще наклонен к несправедливости.
Кто поет, зла не мыслит.
Учтивость основана на том, чтобы не иметь худого мнения ни о себе, ни о ближнем.
Кажется, я становлюсь похожа на шаха Багама, который всегда оканчивал свои рассуждения словами: «Не моя вина, если вы меня не понимаете, я сам себя очень хорошо понимаю».
Александр Васильевич Суворов
(1730–1800)
полководец
Александр Васильевич Суворов с маршальским жезлом. Портрет работы неизвестного художника
Возьми себе в образец героя древних времен, наблюдай его, иди за ним вслед, поровняйся, обгони – слава тебе!
Гляжу на предметы только в целом.
За ученого трех неученых дают.
И в нижнем звании бывают герои.
Без добродетели нет ни славы, ни чести.
Кто напуган – наполовину побит.
Праздность – корень всему злу, особливо военному человеку.
Сам погибай – товарища выручай.
Дисциплина – мать победы.
Тот не хитер, о ком все говорят: хитер.
Трудолюбивая душа должна всегда быть занята своим ремеслом, и частые упражнения для нее столь же живительны, как обычные упражнения для тела.
Только трусы жестокосердны.
Кто хорош на первой роли, никуда не годен на второй.
Служба и дружба – две параллельные линии – не сходятся.
Я был ранен десять раз: пять на войне, пять раз при дворе. Все последние раны – смертельные.
Война закончена лишь тогда, когда похоронен последний солдат.
Война прежде всего искусство простое, и все дело заключается в выполнении.
Леность есть дурной учитель.
Непреодолимого на свете нет ничего.
Дело мастера боится.
Вежлив бывает и палач.
Два хозяина в одном дому быть не могут.
Фортуна имеет глаза на затылке, власы короткие, полет ее молниеносен: упустишь раз – не поймаешь. Храни в памяти имена великих людей и в своих походах и действиях с благоразумием следуй их примеру.
Штык, быстрота, внезапность – это вожди россиян.
С юных лет приучайся прощать проступки ближнего и никогда не прощай своих собственных.
Вся земля не стоит даже одной капли бесполезно пролитой крови.
Послушание, обучение, дисциплина, чистота, здоровье, опрятность, бодрость, смелость, храбрость – победа.
Ненависть затмевает рассудок.
Денис Иванович Фонвизин
(1745–1792)
писатель, создатель русской бытовой комедии
Денис Иванович Фонвизин. Гравюра конца XIX века
Говорят, что с совестью жить худо: а я сам теперь узнал, что жить без совести всего на свете хуже.
Корыстолюбие делает из человека такие же чудеса, как и любовь.
Слава Богу, милость Божия, что на вранье-то пошлин нет. Вить куда бы какое всем нам было разорение!
Начинаются чины – перестает искренность.
Праву потребны достоинства, дарования, добродетели. Силе надобны тюрьмы, железы, топоры.
Золотой болван – все болван.
Александр Николаевич Радищев
(1749–1802)
писатель, философ, поэт, автор произведения «Путешествие из Петербурга в Москву»
О законы! Премудрость ваша часто бывает только в вашем слоге!
На что право, когда действует сила? Может ли оно существовать, когда решение запечатлеется кровию народов? Может ли существовать право, когда нет силы на приведение его в действительность?
В последний час, когда свет от нас преходить начинает и отверзается вечность, ниспадают тогда все степени, мнением между человеков воздвигнутые. Человек тогда становится просто человек.
Блажен писатель, если творением своим мог просветить хотя единого, блажен, если в едином хотя сердце посеял добродетель.
Николай Михайлович Карамзин
(1766–1826)
историк, литератор
Николай Карамзин. Портрет работы Василия Тропинина. 1818 год
Должно показывать заблуждения разума человеческого с благородным жаром, но без злобы.