Страница 38 из 106
Родители, которые замечают, что сын хочет стать поэтом, должны пороть его до тех пор, пока он либо не бросит стихоплетства, либо не станет великим поэтом.
Можно, и не обладая глубоким умом, писать так, что другим потребуется много ума, чтобы понять написанное.
Там, где прежде были границы науки, теперь ее центр.
Человек любит общество, будь это даже общество одиноко горящей свечки.
Острый ум – увеличительное стекло; остроумие – уменьшительное.
Оноре Габриель Мирабо
(1749–1791)
французский оратор, деятель Великой французской революции
Гораздо важнее прививать людям нравы и обычаи, чем давать им законы и суды.
Верная и деятельная память удваивает жизнь.
Хитрость – талант эгоистов.
Быть искренним в жизни – значит вступить в бой с неравным оружием и бороться с открытой грудью против человека, защищенного панцирем и готового нанести вам удар кинжалом.
Ричард Бринсли Шеридан
(1751–1816)
англо-ирландский писатель и политик-либерал
Ричард Бринсли Шеридан. Рисунок начала XX века
Количество людей, способных утруждать себя собственными суждениями, очень невелико.
Срежь Сплетне голову: язык живет.
Никогда не говори больше, чем необходимо.
Победа над самим собой – единственное торжество, в котором удача не имеет доли.
Наши предки были очень хорошими людьми; но они последние люди, встречи с которыми я бы искал.
Жизнь, прожитую достойно, следует измерять деяниями, а не годами.
У сознания больше общего с галантностью, чем с политикой.
Самая могущественная страсть – тщеславие. Спаси меня от этой страсти – и я сам избавлюсь от остальных.
Ни одна страсть не сидит в человеческом сердце так крепко, как зависть.
Народ, зависящий от воли одного человека, не может сохраниться, да и не заслуживает этого.
Болтливы те, кто не умеет думать.
Антуан де Ривароль
(1753–1801)
французский писатель
Антуан Ривароль. Рисунок конца XIX века
Даже если заговор составляется иногда людьми умными, осуществляется он всегда кровожадным зверьем.
В государстве следует четко различать арифметическое большинство и большинство политическое.
Когда кругом все удивительно, ничто не вызывает удивления; это и есть детство.
Молодые люди ведут себя с женщинами как робкие богачи, а старики – как наглые нищие.
Из двадцати человек, говорящих о вас, девятнадцать говорят плохое; двадцатый говорит хорошее, но делает это плохо.
Деспотии гибнут из-за недостатка деспотизма, как хитрецы – из-за недостатка хитрости.
Армейская дисциплина тяжела, но это тяжесть щита, а не ярма.
Моя эпитафия: «Лень отняла его у нас раньше, чем смерть».
Глупость, сопровождаемая музыкой, танцами, обставленная блестящими декорациями, – все же глупость, но ничего общего.
Страсти – вот ораторы многолюдных собраний.
Скромный человек может добиться всего, горделивый – все потерять: скромность всегда имеет дело с великодушием, гордыня – с завистью.
Бараны сбиваются в стадо, львы держатся порознь.
Язык – это наше орудие; пуская его в ход, следует позаботиться, чтобы пружины в нем не скрипели.
Любовь – это мелкая кража, которую удается совершить природному порядку вещей у порядка общественного.
Близкое общение – вот откуда берут начало нежнейшая дружба и сильнейшая ненависть. Мученик во имя старой веры кажется нам упрямцем; мученик во имя новой – пророком.
Наши безбожники в большинстве своем – всего лишь взбунтовавшиеся святоши.
Живот – это почва, в которой зреют мысли.
Разум – историк, страсти – актрисы.
На мысли следует нападать с помощью мыслей: по идеям не палят из ружей.
Зависть, которая говорит и кричит, обычно бездейственна; бояться надо той зависти, которая безмолвствует.
Умных людей на свете куда больше, чем талантливых. Общество кишмя кишит умниками, начисто лишенными таланта.
Иным людям богатство только и приносит, что страх потерять его.
Человеческое сердце не знает пределов, человеческий ум ограничен.
Зрелище нелепостей порождает хороший вкус.
У природы четыре большие декорации – времена года, вечно одни и те же актеры – солнце, луна и прочие светила, зато она меняет зрителей, отправляя их в мир иной.
Как это печально – мечтать о самом насущном: не имея его, человек всегда несчастлив, но имея – далеко не всегда счастлив.
Будь дураки способны понять, какие страдания мы из-за них претерпеваем, даже они прониклись бы к нам жалостью.
Те, которые дают советы, не сопровождая их примерами, походят на дорожные столбы, которые дорогу указывают, но сами по ней не ходят.
С сердечными чувствами дело обстоит как с благодеяниями: кто не в состоянии отплатить за них, тот становится неблагодарным.
Только мертвые языки обретают бессмертие.
Вольфганг Амадей Моцарт
(1756–1791)
австрийский композитор и музыкант
Вольфганг Амадей Моцарт. Портрет работы Барбары Крафт. 1819 год
Чтобы сорвать аплодисменты, нужно либо писать вещи настолько простые, чтобы их мог напеть всякий возница, либо такое непонятное, чтобы только потому и нравилось, что ни один нормальный человек этого не понимает.
Я не уделяю внимания к чьей-то похвале или вине. Я просто следую за своими собственными чувствами.
Я настаиваю лишь на одном: покажите всему миру, что вы не боитесь. Живите тихо, если вам так угодно, но если потребуется, говорите – и говорите так, чтобы люди это запомнили.
Невелика честь быть императором.
Максимилиан Робеспьер
(1758–1794)
французский политик, один из лидеров в Великой французской революции
Максимилиан Робеспьер. Портрет работы неизвестного художника. 1790 год
Следует помнить, что правительства, какие бы они ни были, установлены народом и для народа.
Первым правилом политики должно быть управление народом – с помощью разума и врагами народа – с помощью террора.
Власть принадлежит спокойным.
Основная добродетель гражданина есть недоверие.
Для отечества сделано недостаточно, если не сделано все.
Где же еще найти любовь к родине и верность общей воле, если не у самого народа?
Не будем следовать ропоту тех, кто предпочитает спокойное рабство свободе, обретенной ценою некоторых жертв.
Смерть – начало бессмертия.
Чем слабее человек, тем более он нуждается в защищающей власти уполномоченных народа.
Мы никогда не претендовали на равенство имуществ, а считаем необходимым равенство прав и счастья.