Страница 13 из 106
Плохим императорам нравится неограниченная власть, хорошим – умеренная свобода.
Молва всегда раздувает до невиданных размеров и правду, и ложь.
Можно восхищаться древностью, но следовать нужно современности.
В век порчи нравов чрезмерно льстить и совсем не льстить одинаково опасно.
Человеческой душе свойственно питать ненависть к тем, кому мы нанесли оскорбление.
Благодеяния приятны только тогда, когда знаешь, что можешь за них отплатить; когда же они непомерны, то вместо благодарности воздаешь за них ненавистью.
Чем ближе люди по родству, тем более острое чувство вражды питают друг к другу.
Каждому свою честь воздает потомство.
Чем сильнее падение государства, тем больше у него законов.
Обеспечить нормальное течение своих семейных дел часто не легче, чем управлять провинцией.
Добрые нравы имеют большее значение, чем хорошие законы.
Хорошие законы порождены дурными нравами.
Кто славу презирает, тот легко пренебрегать будет и добродетелью.
В военных делах наибольшую силу имеет случайность.
Кротость есть лучшее средство для женщины быть правою.
Боги на стороне сильнейшего.
Люди устроены природой таким образом, что, находясь в безопасности, они любят следить за опасностями, угрожающими другому.
У кого нет врагов, того губят друзья.
Лучше… ничем не заниматься, чем заниматься ничем.
Пренебреги клеветой – и она зачахнет.
Вожделение власти – самая вопиющая из всех страстей.
Все легко дают советы, но немногие берут за них ответственность.
Никто из тех, кто сомневался в своей способности властвовать, не становился императором.
Великие империи сохраняются не робостью.
Стремление к безопасности препятствует многим великим и благородным предприятиям.
Неумеренные искренность и великодушие ведут к гибели.
Власть, добытую преступлением, еще никто не сумел использовать во благо.
Во время смут и беспорядков чем хуже человек, тем легче ему взять верх: править же в мирное время способны лишь люди честные и порядочные.
Жадность господства берет верх над всеми остальными страстями.
Легче увлечь за собой целую толпу, чем спастись от коварства одного человека.
Неограниченная власть никому не внушает доверия.
Следует посмеяться над недомыслием тех, кто, располагая властью в настоящем, рассчитывает, что можно отнять память даже у потомков.
Правители всегда подозревают и ненавидят тех, кто может прийти им на смену.
Децим Юний Ювенал
(примерно 60–127)
римский поэт-сатирик
Запах прибыли приятен, от чего бы он ни исходил.
Ни один злой человек не стал злым в одно мгновенье.
Мнения как гвозди: чем больше по ним колотить, тем крепче они вонзаются.
Воздержись от спора: спор есть самое невыгодное условие для убеждения.
А кто устережет самих-то сторожей?
Общественное мнение щадит ястреба и карает цыпленка.
Молитесь о том, чтобы в здоровом теле оставался здоровый дух.
Никто не считает, что он грешит сверх или хотя бы в меру дозволенного.
Плиний Младший
(примерно 61–113)
римский политик, писатель, адвокат
…Веселое или доброе настроение при умственных занятиях служит лучшим условием их успеха.
Ни одна книга не бывает настолько плохой, чтобы из нее нельзя было почерпнуть что-нибудь хорошее.
Самым совершенным человеком я назову того, кто умеет прощать других.
История пишется для установления строгой истины.
Вещь, которой владеешь, редко остается столь же притягательной, как вещь, которой добивался.
Как в человеке, так и в государстве тяжелее всего болезнь, начинающаяся с головы.
Лукиан из Самосаты
(примерно 120–180)
греческий писатель-сатирик
Праздность всегда порождает в душе непостоянство.
Единственное дело историка – рассказывать все так, как оно было.
Единственное настоящее богатство – душевное богатство, в остальном больше горя, нежели радости.
От пользы до справедливости так же далеко, как от земли до звезд.
Обезьяна и в золотых регалиях остается обезьяной.
Я так старался, а всего лишь попал с раскаленной сковородки прямо в огонь.
Марк Аврелий Антонин
(121–180)
римский император, философ-стоик
Бюст Марка Аврелия Антонина
Самая продолжительная жизнь ничем не отличается от самой краткой. Ведь настоящее для всех равно, а следовательно, равны и потери – и сводятся они всего-навсего к мгновению. Никто не может лишиться ни минувшего, ни грядущего.
Каждое дело исполняй как последнее в своей жизни.
Ни с кем не случается ничего, что не дано ему вынести.
Хоть бы и с трудом тебе давалось что-нибудь – не признавай это невозможным для человека, а напротив, что возможно и свойственно человеку, то считай доступным и для себя.
Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет.
Безразлично, будешь ли ты наблюдать человеческую жизнь в течение сорока лет или же десяти тысяч лет. Ибо что увидишь ты нового?
Несчастный я, такое со мной случилось!.. Нет! Счастлив я, что со мной это случилось, а я по-прежнему беспечален, настоящим не уязвлен, перед будущим не робею. Случиться-то с каждым могло такое, но беспечальным остаться сумел бы не всякий.
Искусство жизни более напоминает искусство борьбы, нежели танцев. Оно требует готовности и стойкости и в отношении к внезапному, и непредвиденному.
Люди рождены друг для друга.
Не сделаешь ничего человеческого хорошо, не соотнеся это с божественным, и наоборот.
Не все же разглагольствовать о том, каким должен быть человек, пора и стать им.
Старайся расположить к себе современников. Те, кто предпочитает гнаться за славой у потомства, забывают, что грядущие поколения ничем не будут отличаться от настоящего, которым они тяготятся. И эти поколения тоже смертны.
Не довольствуйся поверхностным взглядом. От тебя не должны ускользнуть ни своеобразие каждой вещи, ни ее достоинство.
Самый презренный вид малодушия – это жалость к самому себе.
Кто видел настоящее, тот уже видел все, бывшее в течение вечности, и все, что еще будет в течение беспредельного времени.
Скоро ты забудешь обо всем, и всё, в свою очередь, забудет о тебе.
Чем больше человек любит самого себя, тем больше он зависит от чужого мнения.
Совершенство характера – это то, чтобы всякий день проводить как последний, не возбуждаться, не коснеть, не притворяться.
Если бы ты ведал, из какого источника текут людские суждения и интересы, то перестал бы домогаться одобрения и похвалы людей.
Не все ли равно, если твоя жизнь будет продолжаться триста или даже три тысячи лет? Ведь живешь только в настоящем мгновении и кто бы ты ни был – утрачиваешь только настоящий миг.
Нельзя отнять ни нашего прошлого, потому что его уже нет, ни будущего, потому что мы его еще не имеем.
Смерть – такое же, как рождение, таинство природы, соединение из тех же первооснов в те же. И нет в ней ничего ни для кого постыдного: нет в ней для духовного существа непоследовательности, нет и противоречия с его строением.
Человек никакой другой жизни не теряет, кроме той, в которой жив, и живет лишь той, которую теряет.
Как дыхание соединяет тебя с окружающим воздухом, так пусть разумение соединяет с окружающим все разумным, потому что разумная сила разлита повсюду и доступна тому, кто способен глотнуть ее, не менее чем воздушное доступно тому, кто способен дышать.