Страница 1 из 8
Егор Радов
Дневник клона
ДНЕВНИК КЛОНА
Фрагменты дневника, найденного в архиве Центральных Подземелий после их взятия доблестной Армией Всенародной Борьбы за Физиологическое Единство, опубликованы впервые в журнале «Я и Я» за январь 22-го года Новейшей Эры, выходящем повсеместно во всех мирах и территориях, подвластных Единому Двуликому Богу и его Дочери. Текст подготовили Николаев и Терешков. Цензор Дж.Дж.Яев.
1
Я сижу в своей комнате, в которой провел всю жизнь, и одиноко, грустно, весело, радостно и безразлично смотрю прямо в центр моей белой стены передо мной, рождающей во мне любые цвета, образы и ощущения. Я не знаю, кто я, я не помню, сколько мне лет, я не знаю своего имени, своей цели, своего рождения и своей смерти; у меня нет даже номера, у меня нет ничего, но у меня есть "я", одно лишь это изначальное чувство, и, может быть, в этом и заключено мое преимущество, и именно тут сокрыты мое счастье и мое предназначение.
Сегодня мне разрешили вести дневник, правда, не на моем родном компьютере, откуда я с детства черпаю все свои знания и представления обо всем, а древнейшим и странным способом: на так называемой «пишущей машинке», причем в одном экземпляре. Мне это не совсем понятно, однако врач сегодня принес ее в мою комнату, показал, как она функционирует и ушел, пожелав удачи, запретив также строго-настрого пользоваться для излива моих мыслей и чувств компьютером, что у меня и так никогда бы не получилось, ибо он заблокирован, закрыт для моего выхода в мир, — я могу лишь только получать с него информацию, и то строго дозированную.
Почему это так? Почему?? Почему? Ответь мне, моя белая стена. Ответь мне, пустой экран. Наверное, истина внутри меня, и смысл слов заключен в... Нет, мне нельзя слишком сильно волноваться, или на следующей медпроцедуре они меня так успокоят, что долгие дни после этого я буду пребывать в состоянии дебильной, даунно-олигофренической веселости, чего я сейчас почему-то совсем не хочу. Поэтому я пошел спать.
5
Сегодня я сосредоточился, одел виртуальный шлем, браслеты, очки и штаны, подключился к обычной системе и попытался выйти в другие программы, чтобы хотя бы расширить свои знания об окружающем, которых в общем-то у меня нет, кроме самых общих: что мы живем в самом блистательном из блистательных государств по имени «Земля», что правительство нас кормит и лечит, и что в конце концов мы умрем. Опять-таки, кроме себя и врачей, я никаких других себе подобных так и не видел. Зачем же их прячут? Или нам нельзя общаться? Но я же знаю слова, могу говорить, слушать, видеть, нюхать, осязать. Может быть, мы погибнем при соприкосновении, или даже при простом лицезрении друг друга, а наши врачи — это вообще совсем другие существа? Не знаю, опять не знаю. Попытка выйти в другую программу закончилась столкновением со сложным кодовым заслоном, который трудно разгадать, но я все же попытаюсь — ведь у меня ограниченный одной лишь смертью запас времени и полное отсутствие любых занятий, кроме медпроцедур и физзарядки, которая мне надоела, но за четким выполнением которой они тщательно следят по своим датчикам.
12
Упорнейше пытаюсь сломать заслон. Гениальный шифр! Но я тоже, как я считаю, (или же кто-то мне это сказал?) не пальцем сделан. Вперед!
34
О, какой день!… Я… Я сломал этот заслон!… Великое чувство какой-то... не могу подобрать нужного слова... свободы, что ли, охватило меня, и я готов погрузиться в водоворот информации, которую от меня скрывали. Или же ее нет?… Сейчас узнаю. Сейчас я все узнаю: кто я, откуда я, куда я иду, и зачем и почему. И вверх и вниз — я сейчас весел, как после успокоительной процедуры, но мудр, как после осмыслительной. Итак?!
35
Долго не решался, не хотел, не мог ничего написать. Только сегодня удалось как-то собраться с мыслями, силами, настроениями и чувствами. Итак, я выяснил, кто я, что я, зачем и куда. Это грандиозно и кошмарно.
Я — клон, то есть точная копия такого же меня, который живет во внешнем мире. Я — половинка, я — часть, я — дробь, но я же и целое; все, что есть у него (меня), есть и у меня (него), только я — здесь, а он — там.
Попытаюсь, хотя бы сумбурно, записать здесь то, что я узнал.
Клонирование было впервые осуществлено в конце двадцатого века... Некий доктор клонировал какую-то овцу, и принцип стал понятен. Клонирование людей сперва запретили, но подпольно оно вскоре было произведено, а затем и официально. Сперва клонирование было осуществимо только внедрением взятого у младенца ДНК в другую женщину, но затем научились производить клонов в пробирках, так что каждый человек мог получить свое «второе я», которое было его младше на девять месяцев. После жуткого мора, вызванного каким-то разработанным военными вирусом, население планеты резко сократилось, умерли негры, евреи, монголоидная раса — почти вся... И остались одни беловолосые блондины с голубыми глазами. Вирус в конце концов был побежден, но тут произошло резкое смещение земной оси, вызванное перегруженностью мира добытыми и сконцентрированными в определенных местах Земли тяжелыми металлами. Вследствие этого пригодной для жизни осталась лишь южная половина Северной Америки и северная часть Британских островов. Люди объединились в одно государство — самое блистательное из блистательных... Но их оставалось очень мало. Тут вспомнили про клонирование... Вначале клонов производили в любых количествах (не меньше одного на каждую семью) и рассылали в разные географические точки, так, чтобы они по возможности никогда не могли бы встретиться. Но это была чисто утопическая идея. Человек вырастал один, понимал, что он — клон, пытался найти самого себя первого, свою семью, и так далее... Случались неприятные встречи, убийства, которые все труднее и труднее было раскрыть, ибо зачастую сами родители, поняв, что вместо их любимого сына живет и действует его клон, убивший того, кого они произвели на свет естественно-половым путем, и незаметно занявший его место, не желали его выдать, боясь потерять хотя бы этого клона. А какая разница, в конце концов?… Ведь клон и есть он. Часто женщины, недовольные своим браком, разыскивали клонов своих мужей, и, либо убегали к ним, либо опять-таки, что случалось гораздо чаще, убивали природнорожденных (их стали называть «натуралы») и припеваючи жили с клонами. Особо ретивые так делали неоднократно, если клонов хватало. Мужчины ни в чем им не уступали, в результате создание новых семей стало большой проблемой, так как никто этого не хотел и каждый дико за себя боялся, поскольку клонов имели все. Иногда, впрочем, клоны подруживались и создавали целые коммуны. Имели место и случаи любви к своим клонам, часто обоюдной. Короче, наступил полный бардак и дурдом. Чаша всеобщего маразма была переполнена, когда вследствие скрытого правительственного заговора, кучка высокопоставленных врачей поменяла Президента на его клона. Заговор был раскрыт наблюдательным личным секретарем, обратившим внимание на странные провалы памяти у Президента и его грубые ошибки в биохимии, чего просто не могло быть, так как все знали, что Президент — золотой медалист Университета Народных Отношений. Загвоздка всей ситуации осложнялась еще и тем, что тогда нельзя было определить никаким анализом, кто клон, а кто — нет. Этим, кстати, и пользовались раскрытые клоны, когда им не удавалось сразу убить своего первого "я", и их неудачный налет превращался в бесконечную драку с самим собой. Иногда приходилось кидать жребий. Но тут группа врачей под руководством Соколова и Микитова нашла, наконец, некий способ четкого распознания, кто есть кто. Наступила так называемая Эра Анализов. Было поголовно проверено все население обитаемой Земли. Выявленных при этом клонов хватали и сажали в специальные тюрьмы, реорганизованные затем в резервации, несмотря ни на какие протесты их близких — «натуралов». Порядок временно наступил, но все общество превратилось в один большой концлагерь, в котором одни сидели пожизненный срок, а другие их пожизненно охраняли. Конечно, это не могло понравиться клонам, и вскоре разразилась война. Война, в которой никто ничего не понимал, где каждый пытался доказать, что он — «натурал», либо, наоборот, клон, где каждый пытался убить другого самого себя и остаться в единственном числе, и все в таком духе. Высокопоставленные врачи, заблокировавшись в своем спецбункере и отгородившись от жуткой непонятной бойни, конца которой не было видно, опять, в результате длительных опытов, нашли средство. Научная группа под руководством Джейн Пепси и Рональда Кола придумала яд, убивающий только клонов. Этим ядом отравили воду по всей стране; клоны начали немедленно умирать. В результате умерла половина членов правительства и несколько высокопоставленных врачей. Президент, который был в курсе этого проекта, остался жив. На долгие годы наступили кошмар и разруха, трупный запах объял всю Землю. Потом, через много времен, когда пришло относительное спокойствие, и все ужасы были подзабыты, человечество вновь вернулось к клонированию. Но, памятуя прежние ошибки, решили производить клонов только для трансплантации органов. Ты живешь, живешь, у тебя печень пришла в полную негодность — а вот тебе клоновская, твоя же, но новая. И так со всем. Для этого клонов вводили в состояние полной комы, либо одебиливали, чтобы они ничего не соображали и не представляли бы никакой опасности. Но потом было замечено, что развитие остального организма при полном идиотизме, или коме, происходит замедленно и плохо, и это влияет на столь нужные «натуралам» сердце, почки, печень, селезенку и так далее. Тогда... Тут я, наконец, подхожу к тайне самого себя... Тогда было решено вырастить клонов в закрытых подземельях, совершенно в нормальном, адекватном состоянии, но так, чтобы они никогда не смогли проникнуть за стены своей комнаты и врачебного кабинета; изолировать их друг от друга, дать им минимум информации о мире и о себе, постоянно производить над ними медпроцедуры, следя за здоровьем, ну, а когда понадобится — использовать по назначению. Это, наконец, устроило всех, и наступила Эра Всеобщего Процветания. Более того, скоро это стало настолько засекречено, что «натуралы» перестали даже догадываться, что у них где-то есть их клоны. Итак: ни они ничего не знают, ни мы ничего не знаем, все хорошо, все спокойно. И когда, например, моя почка понадобится ему(мне), я не пойму зачем мне ее вырезали, а он не задумается, откуда она, собственно, взялась. Вот так, оказывается, обстоят дела.