Страница 49 из 114
Он воткнул лопату в песок и вытянулся в ожидании распоряжения бригадира.
— Побежишь в деревню, — быстро говорила Шульгина, искоса посматривая на Бабкина и Кузьму, занятых разматыванием бухты толстой оцинкованной проволоки. — Там тебя ждет грузовик. По радио уже сообщили на узел…
Не удержался Сергей, взглянул все-таки краем глаза на Фроську. Она стояла, опершись на лопату, и с веселым удивлением прислушивалась к словам бригадира. «То-то, — подумал Сергей. — Тебя грузовик еще никогда не ждал. Погоди, еще не то будет!»
— Беги быстрее, пока в деревне спать не легли, — приказывала Ольга. — По всем хатам пойдешь ведра собирать.
— Какие ведра? — заморгал глазами Сергей.
— Обыкновенные. Песок таскать.
Младший Тетеркин услышал, как за спиной прыснула Фроська.
— Сколько собрать? — упавшим голосом спросил он. Вот тебе и важное задание!
— Как можно больше. Ну, беги?.. Только, сам понимаешь… у Макарихи или там у Лукьяничевых не проси.
— Знаю, не маленький, — недовольно буркнул Сергей.
— Не задерживайся! Товарищ Бабкин дожидается. — Ольга лукаво прищурилась. — У него вся «научная механизация».
Пастушок высоко вскинул свои мохнатые брови. «Ну, это другой разговор», подумал он и, не оглядываясь, бросился выполнять приказание.
По пути он перепрыгнул песчаную гору возле курчавой Фроськи и выкрикнул:
— Иди домой! Теперь мы и без тебя управимся. Механизация!
Фрося рассердилась и, схватив комок влажного песка, пустила вдогонку Сергею.
— Я тебе уши оборву, ковбой!
Но и обидное слово, так же как комок песка, пронеслось мимо цели. Сергей уже был далеко.
…Бабкин вместе с Кузьмой молча разматывал проволоку. Непослушные кольца вырывались из рук, катились по песку, словно детские обручи.
«Если бы не Кузьма, то я никогда бы не согласился с девчоночьими выдумками, — ворчал про себя Тимофей. — Техника такое серьезное дело, а они лезут с ведрами.» Однако Бабкин чувствовал, что зря противился. «Оказывается, начальником быть не так-то просто, — размышлял он. — Не усмотришь в чем-нибудь нового и полезного, — хлоп — ты уже и бюрократ!»
Тимофей поднял голову и увидел, что по вырубленной в грунте лестнице спускался Васютин. Он пробовал каждую ступеньку палкой, прежде чем ставить на нее ногу. За ним, озабоченно следя за каждым его шагом, шла Ольга.
— А мы сейчас спросим у наших механиков, — сказал Васютин, обращаясь к Кузьме и Бабкину. — Тут у нас с Ольгушкой спор зашел… — Он осторожно отодвинул палкой проволочное кольцо, попавшее ему под ноги, и продолжал: — Она не хочет снимать с земляных работ людей, чтобы начать рыть каналы. А я ей доказываю: теперь, когда тут, можно сказать, полная механизация происходит, многие ребята освободятся. Мне Антошечкина только сейчас говорила, что Тимофей Васильевич охотно поддержал предложение девчат насчет ведер.
Бабкин от неожиданности крякнул, хотел возразить, но вовремя сдержался.
— Так что же думают механики? — Васютин посмотрел на них исподлобья и скупо улыбнулся, — Пошлем завтра вечерком ребят в поле или нет?
— Нет, — категорически отрезал Тетеркин. Его глаза — стальные шарики заблестели. Он бросил провод и подошел к Васютину.
— Значит, думаете, не поможет ваша механизация?
— Ого! — расплылось в улыбке лицо Кузьмы. — Еще как поможет! А на каналах ребятам делать нечего. Я один их все выкопаю.
— Опять один! — не выдержав, гневно воскликнула Ольга и взмахнула, как крыльями, концами накинутого на плечи платка. — Мало мы тебя учили!
— Зачем же так, Оля? — потупившись, сказал Кузьма. — Не думал я, что ты меня каждый раз будешь попрекать…
— Мне кажется, товарищ Шульгина, — сухо обратился к ней Тимофей, — что об этом деле пора бы позабыть. Кузьма за последние дни сорок раз исправил свою ошибку. А если он хочет один, именно один, — подчеркнул он, — прорыть все каналы, то за это можно спасибо ему сказать. Не лопатами, а специальным плугом, который он приспособил к трактору, будет делать каналы Тетеркин.
— Откуда же ты плуг достал? — спросил Никифор Карпович, и глаза его затеплились, как всегда при разговоре о затеях Ольгиных комсомольцев.
— Откуда? — повторил обиженный Кузьма, не глядя на Ольгу. — Из старых лемехов сделал… Верхний нож отковал в кузне.
Тяжело дыша, спустилась по ступенькам Анна Егоровна и молча остановилась у транспортера. Удивленным взглядом она провожала поднимающиеся ковши.
— Вот, хозяйка, какие в МТС изобретатели есть. Наши, девичьеполянские, шутливо заметил Васютин. — Береги кадры, а то не успеешь оглянуться, как этот специалист упорхнет от нас прямо на завод.
— Что же, путь ему добрый, коли талант у него настоящий. Где вы он ни работал, государству прибыль, а значит, и нам…
— А если таланта не видно, значит не пускать? — хитро прищурившись, спросил инструктор.
— Для его же пользы. Рожнова историю помнишь?
— Ну как же!
Анна Егоровна обратилась к подошедшему Багрецову:
— Вот послушай, главный инженер. Права я была или нет? Парень у нас есть. Сейчас я его только что внизу встретила, трубу наверх тащит… Выучился он прошлый год на карандаше играть.
— Это как же? — не понял Вадим.
— Обыкновенно. Щелкает себе карандашом по зубам, вот и музыка получается, Рожнову этому в городе голову вскружили, — продолжала Анна Егоровна. — На конкурсе самодеятельности даже премию дали. Ловко он «Яблочко» выстукивал на карандаше. Как-то приходит ко мне этот парень, наш звеньевой, и неплохой, работящий. «Хочу, — говорит, — Анна Егоровна, переехать в город и там в артисты записаться. Мне в одном клубе приличные деньги предлагали. «Уж больно талант у тебя, — сказывают, — большой открылся». Ну, конечно, пуганула я этот «талант» как следует. Матери сказала.
Председательница дернула плечом и ворчливо спросила:
— А что, неправильно?
— Хозяйский глаз у тебя, Анна Егоровна, государственный, — не скрывая своего удовольствия, заметил Васютин, помахивая палкой. — Зорко бережешь колхозное добро. Мы, конечно, не против того, чтобы ребята играли, пусть даже на карандашах. Иной раз и любопытно послушать, но все же каждый из нас понимает, что такое… настоящий талант и настоящее искусство. Вот из Снегиревки приезжала в город свинарка Климкова. В этом году она звание Героя получила. Прослушали ее в консерватории специалисты и говорят: «Голос у Климковой такой, что стоит потратить на нее тысячи государственных денег, не жалко! Если она будет упорно работать над своим голосом, хорошо учиться, — а настойчивость ее нам известна, — то быть ей на сцене Большого театра. Никифор Карпович с улыбкой взглянул на окруживших его ребят. — Ну, а Рожнова, который наловчился выстукивать на карандаше и по глупости решил в городе зарабатывать легкий хлеб, правильно, что отговорила.
— А может, этот Рожнов потом на скрипке станет играть? — робко вставил свое слово Вадим. — Как узнаешь?
— Кто же ему мешает учиться? — возразил Никифор Карпович. — В колхозе и кружок есть, и оркестр свой. Пусть Рожнов покажет, чего он стоит.
Неизвестно откуда донесся отдаленный гул. Он был похож на шум падающей лавины.
Все насторожились. Девушки прислушивались, опершись на лопаты. Кто-то крикнул, чтобы прекратили музыку. Она оборвалась, и сразу же стал явственным оглушительный грохот.
Он приближался. Казалось, что потерянная река с ревом вырвалась на поверхность и сейчас бежит в гору клокочущим водопадом. Еще немного, и она ринется в котлован.
Грохот нарастал. Уже можно было определить направление, откуда он идет.
Никифор Карпович предупреждающе поднял руку, и в этот момент вдруг все прекратилось. Лавина словно замерла на пути.
По земляной лестнице кубарем скатился Сергей и, запыхавшись, подбежал к Ольге.
— Товарищ бригадир, кому ведра сдавать? Сорок восемь штук!
ГЛАВА 6
ОБГОНИМ ВРЕМЯ!
Народа — рота целая,
сто или двести.