Проснуться среди звезд

— Да, это наша работа.

— Вот никогда бы не подумал! С виду вы такой… спокойный. Я-то думал, они там все… — неловкая пауза.

— Неврастеники?

— Гхм… Ну да… Ох, извините…

— Ничего. Это ведь почти так и есть.

— А сколько вы уже здесь?

— Года два. Как раз послезавтра стукнет… Знаменательная дата — день рождения «вечного сенса». И мой.

— У вас послезавтра день рожденья?!

Смешок:

— Не волнуйся — праздничного пирога не ожидается, так же как и наплыва гостей… Слава богу, у нас и так не повернуться.

Он словно продолжал думать о чем-то, не имеющем отношения к разговору. И внезапно спросил:

— Как тебя угораздило оказаться на транспортнике раньше всех?

Мовай помолчал, словно вспоминая, ответил неуверенно:

— Сам не знаю… Словно провалился в какой-то колодец…

— Где?

— Н-не помню… Там еще такие… Как грибы, торчат…

Антор поразился — гравизахваты. Это ж надо! Все равно, что в кромешной тьме с первого раза продеть нитку в иголку. Неудивительно, что он и пикнуть не успел — векторные поля транспорта предназначены для тысячетонных грузов.

— …очнулся — кругом все блестит, как в мыльном пузыре. Попробовал — луч отражает, а зарядом никак — места мало. Так бы и сидел, если бы сверху люк не открыли — наверное, не знали, что такое штурмовой робоскаф. Выпрыгнул на двух струях…

Голос звучал деланно-небрежно — так, в представлении очень молодого человека должны рассказывать о своих приключениях лихие вояки. Но в этой нарочитой манере не было юношеского задора… И чуткое ухо эмоциотехника улавливало фальшь.

…Разговор угас. Афран умолк, побежденный усталостью, и последний вопрос остался без ответа. В наступившей тишине гул реактора приблизился, заполнив собой крохотную каморку, и без того уже побежденную тьмой…

Глава 17

Отдых не мог быть длительным — уже на следующий «день» они вновь оказались в камере киборгизатора. На сей раз Антор был только зрителем — еще бы! Вряд ли его заторможенных рефлексов сейчас хватило бы даже на то, чтобы пришлепнуть комара. Однако думать он мог — и с интересом пронаблюдал всю картину приключений Мовая на сиргианском корабле. Особых замечаний не сделал, ограничившись одним:

— Занятия будешь продолжать в том же режиме.

Мовай показал глазами на маячившие в глубине пульта цифры личного кода — Антор осторожно снял его и задумчиво оглядел пульт:

— Да… Пора бы тебе обходиться без няньки.

— Но ведь без жетона вам нельзя?

Сенс хмыкнул:

— Уж конечно… Только таскаться сюда у меня душа не лежит — хоть пять суток отдохнуть…

— А мне?.. — заикнулся было афран, но был остановлен скептическим взглядом и умолк в смущении. Минуту Антор сидел молча, задумчиво колупая ногтем подлокотник. Затем молвил, словно бы ни к кому не обращаясь:

— Если бы у нас был периферийный код… — Вздохнул. — А лучше, конечно, центральный.

Мовай схватывал на лету:

— Отмычка?

Антор недовольно покосился на него, потом лоб его разгладился, и через несколько секунд дело завершилось неяркой кривоватой улыбкой:

— Да, точно — иначе не назовешь… Но с сетью не поиграешся.

— Почему?

— Кхм… — Антор покосился на юношу, ничего не сказал — инфорсеть была вполне военной, стало быть, защищенной втройне. Но афран, кажется, не хотел этого понять:

— …Видел я эту сеть, — говорил он, ничуть не тушуясь, — обыкновенный полихромный клубень.

— И что?

— Если хорошенько покопаться, можно отыскать концы входов. Остальное — дело техники.

— И ты сможешь войти?

Мовай пожал плечами в горделивом смущении:

— Ну… Наверное, смогу…

Хонниец смотрел на него недоверчиво:

— Нет, в самом деле — раскодировать? Вход в систему?

Мовай окончательно стал густо-оливковым, но смущение не помешало ему выдавить из себя что-то вроде: «Нуконечн… я… да».

Взломать систему! Боевую информационную сеть с тройной подстраховкой! Антор чуть не вскочил, ощутив внутри себя взбурливший гейзер азарта — доступ к тайнам корабля означал доступ к тайнам своей судьбы. Сколько ему еще отмерено? Год, два? Ведь были еще какие-то скидки… Может быть, учтенные заслуги… Может быть… Переведя дух, он вновь осел в свое кресло, слегка удивив Мовая этим эмоциональным взрывом. Да куда ему понять! Переждав пронесшийся в душе шквал надежды, Антор сказал почти нормальным голосом:

— Сколько… времени нужно?

— Сорок-пятьдесят часов! — залихватски отрапортовал Мовай, и, встретив недоуменный взгляд наставника, добавил — потише:

— Я ведь уже считал… У меня осталось еще около семисот модулей — два узла. Это почти такая же голова, что и у сетевика.

Антор только кивнул, не став выяснять, зачем ему это понадобилось. Он знал, зачем это было нужно ему самому — и баста.

…Вдохновленный появившейся надеждой, он довольно бодро доковылял до медотсека, предварительно отправив Мовая к милым его сердцу кристалло­схемам — такие дела на потом не откладывают. Переждав очередь плановой профилактики, он осторожно вошел в приятно пахнувший тонизирующим дымком мирок. Доктор некоторое время пристально разглядывал его, словно с чем-то сомневаясь. Наконец, привстав из-за салатного цвета тумбочки анализатора, так же молча показал Антору на «кресло пыток» внутри гробницы-диагноста. Повертев послушного пациента так и эдак, врач позволил тому выбраться из нее живым и невредимым, а сам тем временем принялся с ожесточением воевать с какими-то лохматыми кривыми на экранах, словно позабыв о его присутствии. Антор наблюдал, из принципа не открывая рта — коль захочет, так объяснит. Расправившись с дергающимися вразнобой графиками, врач некоторое время смотрел куда-то вдаль. Затем, повернувшись к посетителю, нарушил застоявшуюся тишину:

— Ты не знал, что тебе вкололи?

Хонниец зябко повел плечами:

— Я и сейчас не знаю… Но дрянь порядочная.

— Это лкоин… — доктор смотрел на него, как будто чего-то ждал. Антор пожал плечами:

— Ну и что?

— Это тебе ничего не говорит?

— Нет, конечно. Мало ли наркотиков.

— Это не наркотик, — доктор покачал головой, — да. Это гораздо хуже… Потому что прямо касается моей специальности.

Антор насторожился, унимая тревогу — специальность доктора известна. Они даже вместе смеялись над побасенками о психиатрах. Но иметь к ним какое-то отношение?

— Нет-нет, не беспокойся, — словно догадавшись об этих мыслях (а может, и догадавшись) успокоил его врач, — ты здоров. Как это ни странно… И, кажется, я догадываюсь — эта новая загадочная болезнь… Вот что тебя спасло! Припадок остановил развитие… Но как ты умудрился протянуть так долго? Лкоин действует в течение двадцати минут, потом уже поздно…

Он задумался, оставив Антора томиться в неведении. «Конечно, интересный медицинский факт», — несколько нервно подумал он… И с удивлением воззрился на собеседника — доктор, наклонившись вперед, вдруг начал беззвучно хихикать, сотрясаясь всем своим тучным телом. Поглядев на хоннийца, он захихикал еще пуще — уже совершенно неприлично, со всхлипом, будто его щекотали. «Что за черт — может, он и сам того… имеет отношение?» Врач только махнул рукой на невысказанный вопрос:

— Ох… Ничего… Это я так — просто понял… Вот болван! — он осторожно стукнул себя по лысой макушке. — Все уже было в распечатке, а я сейчас только уразумел!

Доктор успокоился, и, протерев слезящиеся глаза, обратил на слушателя благостный взгляд:

— Знаешь, что тебя по настоящему спасло? Ни за что не догадаешься — пьянство!

…Пожалуй, Антор не очень удивился — против сумасшествия нужны сумасшедшие меры. Как говориться — клин клином… Врач продолжал говорить о каких-то вещах, видимо, очень интересных — для специалиста. Антор прервал его рассуждения:

— Что это за лкоин?

Сразу остыв, доктор некоторое время молча смотрел на него. Потом, вздохнув, ответил:

— Идеальный яд для сенса, вот что это такое… Лкоин вызывает расщепление сознания.