Страница 29 из 71
Голос старика затих. Аролинг выпрямился в кресле, сжимая кулаки. Он был в ярости.
- Наше величие растоптали, - дребезжащим голосом проговорил глава шестого клана. - Это был заговор против нас, нашего величия...
Аролинг поднялся с кресла, кривя нос. От кровати отца несло. Кажется, он обделался во время своей речи.
"Величие, будущее, - раздражённо думал наследник шестого клана, выходя из комнаты отца. - Мне плевать на них. И плевать на тебя, обделавшийся старикашка. Тебе осталось жить несколько дней. Если бы ты был в лучшем состоянии, ты бы вынудил меня послушаться. Но ты скоро умрёшь. Настало моё время.
Величие? Будущее? Наследники? Мне плевать на них, плевать на то, что будет после меня. Я хочу править. Я!".
Аролинг проснулся. Он не знал, что разбудило его. Тяжело усевшись в кровати, он угрюмо посмотрел на служанку, пускающую во сне слюни на подушку.
Голова трещала, весь рот изнутри будто покрывала зловонная плёнка, желудок неприятно сжимался. Чёрт, вот он напился вчера... Иначе не стал бы тащить в постель кого попало.
- Эй, - буркнул он, толкая служанку в бок. Эта была какая-то новая, он даже не знал её имени. - Эй!
Служанка открыла глаза и села, даже не стараясь прикрыться. Впрочем, был ли в этом смысл? Продавец мечтаний угрюмо уставился на её короткий курносый нос, покрытый большими коричневыми веснушками, которые можно было разглядеть даже в полутьме, и маленькие тёмные глаза. Далеко не красавица, и это мягко сказано, да и на вид за тридцать. Но фигура отличная, как у древних статуй, стоящих в кабинете отца. "В моём кабинете", - с лёгким злорадством подумал Аролинг.
- Что прикажет мой повелитель? - произнесла служанка, изображая улыбку на тонких губах. От неё несло перегаром и кислым потом.
"Мой повелитель? Значит, точно перепил". Наследник шестого клана попробовал вспомнить, что вчера было, но так и не смог.
- Открой шторы, - буркнул он.
Эротично потянувшись, его вчерашняя любовница поднялась с кровати и, покачивая бёдрами, прошла к окну. Когда тяжёлые шторы раздвинулись, в спальню проник тусклый серый свет, в котором Аролинг различил несколько синяков на бледной коже служанки. "Мой повелитель", да? Давненько он не играл в эти игры...
- Прикажете меня выпороть? - произнесла веснушчатая, изображая на губах раболепную улыбку. - Или сначала завтрак?
Аролинг пожевал губами. Он чувствовал возбуждение, но похмелье слишком мучило его.
И тут раздался звонок телефона. Так вот что его разбудило. Продавец мечтаний завалился на живот, свешиваясь с кровати, и принялся шарить в сваленной в кучу одежде. Наконец, трубка оказалась в его руках.
Алария.
- Вон! - рявкнул Аролинг.
- Разрешите одеться, - пробормотала служанка.
- Вон!
Служанка выскочила из комнаты голой.
Аролинг тяжело уставился ей вслед. Переведя дыхание, он прижал трубку к уху.
- Да.
- Отцу стало ещё хуже, - сухо произнесла Алария. - Я приеду позже. Начинай подготовку.
- Как будто... - начал наследник шестого клана, но трубка уже пикала ему в ухо короткими гудками. - Как будто тебе есть до него дело, - раздражённо буркнул Аролинг, бросая трубку на кровать. - Как будто ты не рада, уродливая сука.
В дверь постучали.
- Открыто, сама же знаешь! - рявкнул наследник шестого клана, прикрываясь одеялом. - Одевайся!
Но в дверь заглянула другая служанка.
- Господин Аролинг, ваша сестра... - пробормотала она, но тут же её голова исчезла, и в комнату ввалилась Олигия. Как всегда пьяная, с бутылкой вина в руке, в растрёпанной дорожной одежде. Её куртка была расстёгнута, грудь практически вываливалась из огромного выреза блузки.
- О, братец, я одета, - заплетающимся языком произнесла Олигия, глупо хихикая. - Даже больше, чем хотелось бы. - Пошатываясь, она добрела до кровати и тяжело плюхнулась на неё. - Выпьешь?
Аролинг принял из её рук бутылку и сделал большой глоток. Он не очень любил вино, но теперь оно казалось даже вкусным. Впрочем, у его сестры был хороший вкус на выпивку. Он глотнул ещё раз и прополоскал рот, избавляясь от дерьмового привкуса.
- Этот старый козёл, наконец, сдох? - буркнула Олигия, отбирая у брата бутылку. - Я приехала на его похороны, а не для того, чтобы он рассказывал мне, какое я говно. - Она присосалась к бутылке.
- Нет, пока жив, - сказал Аролинг, наблюдая, как сестра пьёт. Она была чертовски красива. В свои пятьдесят она выглядела едва ли на тридцать пять, и, скорее всего, выглядела бы ещё лучше и моложе, если бы не алкоголь и наркотики.
Олигия поперхнулась вином.
- Твою мать, - хрипло буркнула она, вытирая подбородок. - Просто не буду к нему соваться. Служанки говорят, что он ещё может орать.
- О, ещё как может.
- Чтобы старый козёл быстрее сдох, и мой любимый младший братик быстрее взошёл на трон! - Хохотнув, Олигия глотнула из бутылки и протянула её брату. - Любимый младший братик, - повторила она, и теперь Аролинг поперхнулся вином. Наследница шестого клана насмешливо наблюдала за тем, как её брат вытирает с подбородка вино и слюну. - А у меня новости получше, - сказала она. - Какой мне попался сосед по купе. Как он меня трахал... - Олигия гортанно рассмеялась.
- Угу, - помычал Продавец мечтаний.
- А куда ты это пялишься, братик? - насмешливо спросила Олигия, поправляя блузку, что ещё больше обнажило её и без того почти открытую грудь. - Младший братик, кажется, подрос?
- Иди к чёрту.
- Дай-ка гляну, - старшая сестра Аролинга наклонилась и сорвала с него одеяло. - Так я и думала, - произнесла она сквозь смех. - Инцест - дерьмовое дело, а, братик? Впрочем, не впервой.
Она разорвала на груди блузку и склонилась над братом. Аролинг перевёл дыхание и отпил вина.
Не впервой. И, кажется, далеко не в последний.
И как сказать Нерлиоду, что как минимум двое из четырёх детей Олигии от него?
Впрочем, старик скоро умрёт... И сейчас не до этого.
Веснушчатая служанка вытащила из-под кровати дешёвенькую деревянную шкатулку с замком, выполненным в форме сердца. В шкатулке лежал ворох писем, адресованных реально существующему человеку, но так и не отправленных, надушённый мужским одеколоном накладной воротничок и флакон этого одеколона. Содержание писем было исполнено любви и тоски, а этот воротничок пах им. Служанка ненавидела эти письма, но каждый день перечитывала, содрогаясь от отвращения, хотя на её глазах стояли слёзы тоски. Её тошнило от резкого запаха одеколона, но она по нескольку раз за день прикладывала воротничок к своим губам и целовала его, после чего аккуратно брызгала его из флакончика и не менее аккуратно складывала его в шкатулку.
Письма читали. Они лежали не в том порядке, в котором она веснушчатая оставляла их. Но беспокоиться нечего. Её легенда была безупречной. Особенно если учесть, что она не была легендой. Три чёртовых года она прожила в доме этого чванливого ублюдка, три года делала вид, что любит его, спала с ним, а после его свадьбы уволилась, конечно же, получив лучшие рекомендации. Веснушчатая так ненавидела этого человека, что даже не хотела вспоминать его имени. Да и оно теперь не важно. Этот человек был одним из приближённых Аролинга, и она легко устроилась на работу в этом поместье.
С миной отвращения служанка вывалила содержимое шкатулки на свою кровать. Аккуратно проведя ногтём в месте, где днище соединялось со стенкой, она услышала щелчок. Осторожно надавив на дно, она вытащила его. Под двойным дном лежал тонкий мобильный телефон и плоский бутылёк с бесцветной жидкостью. В бутыльке не хватало нескольких капель. Но сегодня ей нужен был телефон. Служанка набрала номер и прижала телефон к уху.
- Да.
- Госпожа Алария, дело сделано. Это оказалось даже проще, чем я думала - этот ублюдок, подвыпив, полез трахаться, а другие служанки его избегают - любит руки распускать. Сейчас он трахается со своей сестрой.