Страница 18 из 31
В 1960-х гг. здесь развернулось новое строительство. Стройными рядами встали типовые пятиэтажки-хрущевки. Теперь историческую Вологодско-Ямскую слободу можно увидеть только на давних картах. Правда, справедливости ради, надо сказать, что этот уникальный городской топоним вернулся и на современные карты города. От самой же слободы не осталось ничего. Только старинное Красненькое кладбище напоминает о прошлом здешних мест…
Волчье поле
Это было одно из мест погребения первых жителей Петербурга, располагавшееся между Казачьей слободкой (на ее месте в конце XVIII в. выстроили полюстровскую усадьбу) и Охтой.
Историк Петр Столпянский, ссылаясь на старинные описания, сообщает, что Волчьим это поле было названо потому, что из-за «мерзлости» почвы «оных мертвых не глубоко в землю зарывали, и те мертвые тела волками были посещаемы, и оное место прохожим людям небезопасно было».
Теперь это примерно район современных Лабораторных – проспекта, шоссе и улицы. Они, в свою очередь, получили название «лабораторных» в связи с находившейся в этих краях с 1830-х гг. артиллерийской «лаборатории» – так именовалась мастерская, в которой производилось окончательное снаряжение артиллерийских снарядов, бомб и других боеприпасов, а также изготовлялись ракеты и фейерверки.
Волынкина деревня
«Волынкина деревня – наиболее загадочное и таинственное место на территории города Петербурга, – считает автор интернет-сайта „Формы времени: фотоочерк по любимым местам“. – Загадочное оно не только потому, что существует мало источников информации о нем, просто все события, происходившие здесь, несут в себе недосказанность, трагичность, похожи на мистическое стечение обстоятельств, ввергших когда-то цветущий и благоухающий земной рай в хроническое запустение, нищету и разруху».
Итак, Волынкина деревня – это одно из поселений за Нарвской заставой. Теперь здесь – улица Калинина. По некоторым данным, история Волынкиной деревни была связана с «деревней дворца Екатерины» – Катеринховенкюля. Случилось так, что большинство ее жителей носили фамилию Волынкиных, поэтому царским указом деревню и переименовали в Волынкину. Насколько это точно – судить не берусь, но известно, что звали еще эту деревню и Таракановкой – по имени протекавшей рядом речки.
«Население Волынкиной деревни занимается огородничеством и работами на многочисленных городских фабриках и заводах», – говорилось в одном из путеводителей по петербургским окрестностям в конце XIX в. Здесь жило немало рабочих Путиловского завода и ближайших текстильных фабрик. В те времена Екатерингофская бумагопрядильная фабрика, находившаяся рядом с Нарвскими воротами, имела такой адрес: «Санкт-Петербургская губерния. Санкт-Петербургский уезд. Московская волость. Деревня Волынкина».
В 1880 г. Волынкина деревня лишилась своего последнего и притом единственного учебного заведения – женской школы Санкт-Петербургского патриотического общества. Она просуществовала тут несколько лет, пока здание не погибло при пожаре. «На данный момент Волынка, населенная несколькими тысячами фабричного и заводского люда с их женами и детьми и обладающая бесчисленным множеством кабаков, трактиров, портерных лавок, штофных, ренсковых погребов и прочего, не имеет ни одного учебного заведения», – сокрушался обозреватель одной из газет.
В конце XIX в. селение занимало небольшой участок земли, поскольку состояло всего из 17 дворов, которые вначале образовывали улицу, а потом в одну линию тянулись вдоль залива. Единственная улица деревни была вымощена досками. Тем не менее, несмотря на все минусы, благодаря удобству сообщения и близости к столице сюда переезжали на лето небогатые петербуржцы.
«Обратившись в фабричное селение, Волынкина деревня уже не привлекает к себе никого из дачников, как это было лет десять тому назад, – отмечал летом 1880 г. репортер „Петербургского листка“. – Да, спрашивается, что там и делать дачнику? Грязь, беспросыпное пьянство по праздникам, циническая брань мастеровых и удушливый воздух – вот все, что теперь можно встретить в Волынке, а этого добра и в Петербурге немало. Так стоит ли тут и на дачу ездить?»
Волынкина деревня на карте Петрограда, 1916 г.
Вот несколько характеристик, которые отыскал автор на страницах петербургских газет начала ХХ в. «Множество кабаков и трактиров, самых мрачных и грязных, – говорилось в одной из них, – делали Волынкину деревню до того непривлекательной, что прогуляться по ней значило бы испортить себе хорошее настроение».
Отметим еще один любопытный факт из истории Волынкиной деревни: в 1899 г. здесь был создан «Екатерингофский кружок футболистов». На лужайках ближайшего Екатерингофского парка спортсмены проводили свои футбольные матчи. Кружок просуществовал недолго, но в 1907 г. возродился под другим названием – «Нарвский кружок спортсменов», или просто «Нарва». Последним годом деятельности кружка стал 1916-й. Третье рождение кружка произошло уже в советское время: в 1924 – 1925 гг. он известен под названием «команда Московско-Нарвского района». Основателем кружка был великий энтузиаст спорта Илья Александрович Березин (настоящее имя – Элиас Койвистойнен), принадлежавший к числу жителей Волынкиной деревни. Он работал на Путиловском заводе – сначала писарем, а затем модельщиком в деревоотделочном цехе. Перед революцией имел собственный магазин на Садовой улице по продаже спортивных принадлежностей.
Волынкина деревня уже давно исчезла с карты Петербурга. В мае 1924 г. деревню переименовали в честь «всесоюзного старосты» Михаила Ивановича Калинина (при его жизни!), тот жительствовал здесь в 1896 – 1899 гг., когда стал работать на Путиловском заводе – сначала в пушечной мастерской, а потом в старомеханическом цеху. Здесь Калинин активно занимался революционной деятельностью, за что и поплатился в июле 1899 г. свободой – его впервые арестовали.
Впрочем, все-таки Волынкина деревня не ушла в небытие. В конце 2009 г. правительство Петербурга, следуя рекомендациям Топонимической комиссии, приняло решение назвать безымянный дотоле переулок, соединяющий Кемеровскую и Оборонную улицы, Волынкиным в память о существовавшей в этих краях Волынкиной деревне.
Выборгская сторона
В первые годы существования Петербурга территория города разделялась Невой на две стороны – Карельскую (ее также называли Финской и Шведской) на правом берегу и Ингерманландскую на левом. Была еще одна сторона – Канцевская: так называлась территория в устье реки Охты, на месте бывшего шведского города Ниена, который на Руси звали Канцы.
Чуть позже за Ингерманландской стороной закрепилось название Адмиралтейской, а за Карельской стороной – Выборгской. Свое название последняя получила от начинавшейся тут древней дороги на Выборг.
В мае 1718 г. острова и стороны стали первыми официальными административными единицами, когда в связи с учреждением полиции город разделили на пять частей: Петербургскую, Адмиралтейскую, Московскую, Выборгскую и Васильевский остров. Спустя почти двадцать лет, при новом разделении города, Выборгская сторона административно вошла в Петербургскую, а в результате реформы городского управления 1782 г. Выборгская стала самостоятельной.
В 1710-х гг. в честь Полтавской битвы на Выборгской стороне построили деревянную церковь, а в 1728 – 1740 гг. на ее месте возвели нынешний каменный Сампсониевский собор, освященный в честь Сампсония Странноприимца, поскольку битва произошла именно в его день. Рядом с ним находилось одно из старейших городских кладбищ, от которого ныне осталось лишь несколько могил. В 1909 г. рядом с собором, в честь двухсотлетия Полтавской битвы, установили памятник Петру I. Как отмечается в энциклопедии «Санкт-Петербург», скульптура эта не являлась оригинальным произведением, а представляла собой бронзовую отливку с модели скульптора М.М. Антокольского, неоднократно тиражированной и впервые установленной в 1884 г. в Нижнем парке Петергофа. Аналогичные скульптуры использовались для памятников Петру I в Шлиссельбурге, Кронштадте, Архангельске, Таганроге и других городах. Средства на отливку и установку бронзовой статуи в память Полтавской победы дали графы Сергей и Александр Дмитриевичи Шереметевы – потомки фельдмаршала графа Бориса Петровича, сподвижника Петра Великого.