Свободные

- Скоро подъедет, - сообщает он. Прожигает меня пытливым, сосредоточенным взглядом и совсем не чувствует, как паршиво мне сейчас держать равновесие. – Может…

- Нет! – рявкаю я.

- Зои, ты даже не услышала вопрос.

Теперь заводится и он.

- И что с того? Мне плевать.

- Как самоуверенно.

- Зачем ты вообще пришел? Я тебя не понимаю. Больше не приближайся ко мне и оставь меня в покое!

- Ты этого хочешь?

- Ты этого хочешь!

- Не говори ерунды, - злится Теслер. Шумно выдыхает и приближается к темному столу, как к единственному спасительному предмету. Вдруг бьет по нему кулаком и оборачивается, пронзив все мое тело испепеляющим, отчаянным взглядом. – Что тебе от меня нужно? Чего ты ждешь? Считаешь, мы станем нормальными людьми? Будем ходить за руку, общаться, любить друг друга…

- Что в этом такого? – недоумеваю я.

- Это нереально! Это – не для меня. Я не могу…, не хочу, слышишь?

- Не хочешь, но никак не оставишь меня в покое.

- Я ничего не говорил про одержимость. Я думаю о тебе, я хочу тебя. Но я не люблю тебя, Зои. И никогда не полюблю!

Его слова пробивают во мне дыру размером с океан. Я отшатываюсь назад и внезапно ощущаю себя неживой, пустой. Как же запросто иногда люди ломают тех, кому они дороги.

Ничего не говорю. Просто убегаю. Хватаюсь ладонями за лицо и разрываюсь на части от невыносимой, горькой боли. Стены здания рушатся, дом рушится, мир рушится, мои суждения и грезы. Я ведь думала, что все совсем по-другому. Я думала, люди способны бороться за то, что необходимо им, как глоток кислорода. Но на деле они страшатся самих себя и уносятся в тот мир, где нет ни чувств, ни любимых, где одна посредственность и реальность, прожигающая сознание своей обыкновенностью.

Мне трудно дышать. Слезы ошпаривают щеки. Я вырываюсь на улицу и вскидываю голову вверх, пытаясь ухватиться за красоту неба, его глубину, загадочность. Но вижу лишь темно-синюю пелену, так страшно и пугающе напоминающую мне глаза любимого человека. Сейчас, когда грудь колит, я и поверить не могу, что бывает иначе. Что дышать можно легко, что стоять можно прямо, что голова может не гудеть от бешеного потока мыслей. Все это на данный момент – лишь плод разыгравшегося воображения, когда как на деле, тело тянет вниз, а виски горят от жгучих импульсов. Стискиваю себя руками за талию. Повторяю: успокойся, успокойся, но плачу еще сильней, не представляя, как жить без того, кто уже успел стать частью моей жизни.

Неожиданно слышу, как хлопает чья-то дверь. Невольно опускаю взгляд и цепенею.

В глазах двоится, вижу я плохо, однако сознание успевает отреагировать быстрее, чем органы чувств. Меня будто пинают в живот. Весь кислород выходит из моих легких, едва я понимаю, что из черного, матового автомобиля прямо на меня несутся двое высоких мужчин.

- О, боже мой, - хриплю я, пошатнувшись назад. Дверь подъезда закрыта. Нет! Тянусь к домофону и леденею, забыв номер квартиры. – О, Господи, нет, нет!

Слышу топот. Кожа покрывается мурашками, когда я понимаю, что эти люди совсем близко. Неужели Болконский послал их убить меня? Неужели это все – конец?

- Нет! – восклицаю я и дрожащими пальцами нажимаю на нужные цифры. Идет звонок. Резко оборачиваюсь, замечаю лица незнакомцев и тут же оказываюсь прижатой к холодному металлу чьим-то каменным телом. Один из мужчин смеется над моим ухом.

- Пожалуйста! – умоляю я. – Отпустите! – он сжимает мои запястья. – Нет, нет!

- Зои?

Голос доносится из домофона. О, Боже. Мои глаза становятся огромными. Я судорожно выдыхаю и, сопротивляясь, кричу:

- Андрей! Андрей! Помоги! Ан…

- Достаточно, - шипит мужчина, ударяя меня рукой по солнечному сплетению.

Я вижу, как взрываются краски. Как падает небо. Как время замедляет свой ход. Застываю с криком на губах и валюсь вниз под гигантской силой притяжения, неожиданно поверив в силу того, что нам неподвластно. Охранник сжимает мои волосы. Тащит за собой, будто куклу. А я как не пытаюсь вырваться – ничего не получается. Собрав всю волю в кулак, опять порывисто дергаюсь в сторону. На этот раз мне удается вырвать одну руку, и я хватаюсь ею за асфальт, не теряя надежды на спасение. Рычу, ломаю ногти и вдруг вижу вдалеке лицо Теслера.

Думаю, его я никогда не забуду. Не забуду этот испуг и растерянность. Кинувшись ко мне, парень вдруг кричит:

- Зои! – а я – дура – внезапно вновь начинаю верить в то, что он ко мне что-то чувствует. Тяну к нему свободную руку. Шепчу:

- Андрей!

И борюсь со слезами, однако взгляд в сторону не отвожу. Оказываюсь в плену нескольких стальных рук. Меня запихивают в машину. Связывают, но я все равно упрямо и настойчиво смотрю на Андрея и на то, как он бежит ко мне, разрезая воздух звуком моего имени.

Автомобиль срывается с места. Один из мужчин пытается спустить меня вниз, но я лезу к лобовому стеклу, чтобы смотреть в его глаза, чтобы не потерять его из вида.

- Андрей, - продолжаю шептать я, срывающимся голосом. Слезы застилают лицо, грудь ошпаривает дикий страх, едва я думаю о том, что будет дальше, и теперь я не шепчу. Теперь я смотрю на Теслера и кричу. – Андрей! Андрей!

А он все несется за мной. Не знаю, зачем он это делает. Наверно, надеется, меня спасти.

- Господи, - скептически рычит один из мужчин, - сумасшедшие!

И грубо откидывает меня назад. Я в последний раз замечаю синие глаза Теслера, налетаю виском на что-то острое и отключаюсь.

Говорят, ничего не происходит просто так. Очнувшись в темноте и ощутив гнилой запах земли, я с трудом в это верю. Разлепляю глаза. Что происходит? Где я? Голова жутко кружится. Прикасаюсь ко лбу пальцами и рассеяно морщусь, почувствовав легкую боль. Комната черная. Маленькая. Из вытянутого, прямоугольного окна прорывается один жалкий луч солнца, однако и он тонет в этом мраке, не выстояв против кромешной темноты.

- По теории вероятности, хотя бы ты должна была избежать похожей участи.

Не уверена, что голос реальный. Скорее всего, я просто сошла с ума. Ударилась виском обо что-то тяжелое и навсегда утеряла способность адекватно мыслить.

- Скажи, что это хитроумный план. Скажи!

Нет, я все-таки не рехнулась. Ошарашенно распахиваю глаза и закрываю ладонями рот в жалких попытках удержать крик. Не может быть!

- Соня? – мои плечи невольно содрогаются. Я смотрю на это загнанное в угол худощавое, растрепанное существо, и вжимаюсь в ледяную стену. – Нет, нет! Господи! Соня!

Девушка выглядит ужасно. Я кидаюсь к ней, несмотря на страх, крадущийся к сердцу, хватаю за костлявую руку и ужасаюсь, заметив кровоточащие следы от шприца. О, нет! На моих глазах слезы. Порывисто вытираю их и вдруг обнимаю девушку, прижимая к себе изо всех сил.

- Ты жива! Что они с тобой сделали? Соня! - мой голос тает с каждым сказанным словом. Блондинка сильно похудела. Лицо испачкано. Одежда порвана. Около вен большие подтеки, ранки, и они сочатся, будто совсем недавно к ней приходили брать кровь. Ощупываю ее и всхлипываю, - какой кошмар, боже, как ты? Ты меня слышишь?

- Конечно, слышу, - мямлит девушка. Она улыбается, и ее вспотевшее лицо молодеет, словно эти несколько недель не отняли годы ее жизни. – Ты пришла за мной? У тебя есть план? Нас спасут? Зои, нас спасут?

Слова вдруг исчезают. Я смотрю на Соню, на то, как прижаты к груди ее худые ноги, как блестят глаза, и порывисто покачиваю головой.

- Что? – хрипит она.

Легкие сжимают невидимые, колкие силки. Я знаю, мне не пошевелиться, но блондинке, кажется, больше нечем дышать. Она резко закрывает глаза и хватается руками за волосы.

- Послушай! - молю я, ощущая дикую вину, усталость, гнев, ужас. Чувства смешиваются, и я начинаю сходить с ума, разрываемая ими на части. – Мы что-нибудь придумаем! Андрей не бросит меня, - качаю головой, - он меня найдет. Найдет!

Блондинка не отвечает. Сворачивается в клубок на грязном, дырявом матрасе, а я цепенею с мокрыми от слез дорожками на щеках. Звуки испаряются. Поднимаюсь на ноги, иду к окну и, ожидая увидеть бесконечную, неисчерпаемую пустоту, замираю, вдруг столкнувшись лицом к лицу со зданиями центральной улицы. Что это? Как такое возможно!