Свободные

Дима хочет ответить, как вдруг рядом возникает Теслер и грубо на бегу толкает его в плечо. Парень бежит дальше, не сбавляя темп, а глаза блондина наполняются удивлением и алой, бурлящей злостью.

- Эй, - скаля зубы, кричит он ему в спину, - ублюдок!

Однако Андрей не останавливается. Я так и замираю с открытым ртом, будто только что увидела нечто из ряда вон выходящее. Черт подери. Он что - сошел с ума? Что если бы Дима заметил его лицо? Что бы он тогда делал? Щеки безумно горят. Я прикасаюсь к ним холодными пальцами и недовольно поджимаю губы. Неужели только таким образом можно добиться от него ответной реакции, проявления хоть каких-нибудь чувств?

- Кретин, - сетует Дима и резко поправляет воротник. – Скажу найти его и убить.

Горько усмехаюсь. Вряд ли послание дойдет до адресата.

ГЛАВА 18.

Я лежу под покрывалом и мне жутко жарко от того, что на ногах джинсы, а сверху майка, кофта и легкое, тонкое пальто. Нервно постукиваю пальцами по бедру. Сколько можно ждать? Наверняка, уже за двенадцать. Закрываю глаза, вздыхаю и думаю о том, что раньше, изнывая от голода и дефицита одежды, жилось проще. Да, мы с мамой едва сводили концы с концами. Но что такое голод против свихнувшегося человеческого разума?

Дверь со скрипом открывается. Я театрально замираю – мол, вижу сотый сон – как вдруг слышу:

- Просыпайся, спящая красавица!

Саша стягивает с меня покрывало и начинает дергать за ноги. Я шутливо отбиваюсь.

- Ты куда пропал?

- Родители должны были заснуть. Помнишь? Мы не могли тихо пробраться по лестнице, пока мама контролирует каждый твой шаг.

- А если бы она до утра караулила?

- Что ты нудишь, - брат тащит меня к выходу и элегантно поправляет черную горловину от свитера, - нас ждут незабываемые приключения, мисс Регнер.

- Надеюсь на это, мистер Регнер. А пока перестаньте вести себя столь вызывающе.

- Только если вы соизволите убрать со своего лица это тягомотное, муторное выражение и, наконец, угомонитесь.

Закатываю глаза и невольно усмехаюсь.

Мы крадемся к выходу, спускаясь по лестнице так тихо, словно и вовсе не касаемся подошвами мягкого покрытия. Выбегаем на улицу, несемся к припаркованной Тойоте и одновременно громко выдыхаем. На этот раз за рулем Ярый. Он кивает Саше и переводит хитрый взгляд в мою сторону.

- Из-за тебя мы все сядем в тюрьму.

- Вообще-то это была его идея.

- Но посадят нас все равно по твоей вине, - настаивает он. – Моя мама всегда говорила, связываться с шатенками – гнилое дело.

- Я – блондинка. - Парни удивленно расширяют глаза, а я соблазнительно улыбаюсь. – Так что лучше со мной не шутить. Вы еще о многом не догадываетесь.

Мы едем по ночным улицам так быстро, что ветер, пробивающийся через открытые окна, раскидывает мои волосы в разные стороны. Я прикрываю глаза и глубоко втягиваю питерский, свежий воздух. К вечеру он становится совсем другим – более тонким, пронизывающим. Мне хочется гнать по трассе вечно, унестись как можно дальше за горизонт и стать кем-то совсем другим. Кем-то без прошлого. Жаль, что такая возможность выпадает не у всех на пути.

Останавливаемся в узком, грязном переулке и одновременно хлопаем дверьми. Ярый скептически морщит лоб, чешет рыжую шевелюру, а Саша протягивает:

- Классное место.

Вокруг скопление опьяневших, покачивающихся мужчин. В ряд стоят байки, огромные машины, и если и есть ненормальные психи, решившие провести ночь под кайфом в грязном, забитом гарью закоулке – они уж точно все здесь. Вывеска «Сатурн» еле держится, и я гадаю, кто же будет тем счастливчиком, кому она рухнет на голову?

- Пойдемте, - хватаю Сашу под локоть, - давайте скорей разузнаем все и вернемся домой.

- Согласен, - испуганно отрезает Ярый.

Без алкоголя и наркоты он не такой уж и сорвиголова. Хотя это касается всех людей. Мы ведь делаем то, что считаем нужным отнюдь не каждый раз и не когда хотим. Мы чего-то ждем, а потом еще сожалеем об утраченной возможности. И лишь силы извне развязывают нам язык, что странно. Вроде все такие смелые, взрослые или молодые, но абсолютно не умеем жить.

В клубе полно народу. Полуголые девицы потные танцуют на подмостках и подзывают к себе опытными, извивающимися телами. Я отворачиваюсь. Невольно вспоминаю, как впервые увидела Андрея и кидаю взгляд в сторону VIP-столов. Его там нет. В груди тут же становится пусто. Нет, я не хотела увидеться. Не хотела. Я просто ждала этого в глубине своих мыслей. И только. Нерешительно протираю руками лицо и натянуто улыбаюсь Саше. Он вопросительно вскидывает брови, а я покачиваю головой, мол, все в порядке, все хорошо, пусть и не хочу здесь больше находиться.

- Давайте разделимся, - предлагает он. – Я с Зои пойду вниз, а ты…

- Я один здесь ходить не собираюсь, - нервно усмехается Ярый. – Шутишь? По-моему тут тусуются одни маньяки-убийцы.

- И что ты предлагаешь?

- Саш, - пытаясь перекричать музыку, тяну я. – Идите. Со мной все будет в порядке.

- Что ты выдумываешь? К чему тебе бродить в одиночку?

- Я взяла телефон.

- И что теперь? Если его свиснут?

- Твой номер я выучила наизусть после случая в амбаре. Все, успокойся, - я киваю брату и устало вздыхаю. – Встретимся здесь минут через десять, договорились? Только ищите Илью, а не смотрите на полуголых девиц. Ладно?

Саша усмехается. Скептически покачивает головой и пропевает:

- Как получится.

Закатываю глаза. Отлично. Кажется, я притащила двух семилетних детишек на ярмарку сладких леденцов. Взмахиваю руками и направляюсь в сторону барной стойки. За ней широкая, квадратная арка. Там проход к нулевому этажу, и мне приходится изрядно поработать локтями, чтобы, наконец, достигнуть цели. Поправляю ворот пальто. По словам Саши, Илья невысокий, белобрысый и хромает после физкультуры на правую ногу. К тому же, он симпатичный, и все девчонки обожают его манеру лениво, неспешно расправлять плечи. Чем не портрет типичного эгоистичного кретина, заправляющего человеческим благополучием? Я уже представляю себе это наглое лицо. Наверняка, он обожает вертеть в зубах зубочистку, и от его школьной формы прилично тянет дорогими сигаретами. Взвинчено отбрасываю назад волосы и замираю, увидев перед собой огромное скопление людей.

- Что это? – шепчу себе под нос и недоуменно осматриваю неровный, угловатый круг, который смыкают десятки кричащих, рвущих глотки мужчин. Они выбрасывают вверх кулаки, орут что-то, и мне приходится подойти ближе, чтобы понять, о чем именно так встревожены их пытливые мозги. Однако едва я делаю несколько широких шагов вперед, как тут же грудная клетка сжимается. Я слышу глухие удары, вижу летающие, парящие из рук в руки купюры и настороженно морщусь: что тут творится? Вновь рвусь вперед, терплю удивленные, горящие взгляды мужчин и, наконец, оказываюсь в первом ряду. Однако лучше бы я осталась позади.

- О, Боже мой. – Меня передергивает. Люди не просто так столпились здесь. И деньгами они не просто так размахивают в стороны. Это самые настоящие бои без правил, но, пожалуй, больше всего меня пугает отнюдь не толпа, а ледяные, темно-синие глаза, которые испепеляют противника своим холодом и жестокостью. Не могу дышать. Смотрю на Андрея, на его потный, оголенный торс и понимаю, что вот-вот рухну на пол. Какого черта он делает? Застываю, когда его глаза находят мои, и прикусываю губу. Черт. Теслер так и прожигает во мне дыру, будто, действительно, пытается изжить со свету, а я растерянно сглатываю. Что делать? Куда идти? Решаю бежать. Да. Прямо сейчас. Разворачиваюсь, чтобы унестись как можно дальше отсюда, как вдруг слышу громкий, жалостливый стон толпы. Мужчина рядом со мной вопит от безумия, а я невольно оборачиваюсь. Нахожу Теслера и замечаю, как он держится тонкими пальцами за покрасневший подбородок.

- Его ударили, - орет кто-то мне прямо на ухо, - ударили!

Растерянно морщу лоб. Наблюдаю за тем, как глаза Андрея наливаются злостью. Пару раз глубоко выдохнув, парень выпрямляет плечи, дергает уголками губ и решительно наступает на противника. Тот жмется к людям. Пытается избежать атаки, но цепенеет, ощутив серию ударов в живот и шею. Его тело валится навзничь, как куль с мукой, толпа взрывается диким ором, а я не могу вымолвить и слова, сжимаемая в тисках десятков сошедших с ума мужчин. Мне вдруг становится страшно.