Свободные

- Остальные пары уже ушли, - вдруг говорит знакомый голос. Я поднимаю взгляд, вижу рыжего незнакомца, вижу, как он быстро допивает напиток, как со стуком опускает бокал вниз, и натянуто улыбаюсь. – Может, уйдем?

Хочу ли я уйти. Могу ли я уйти. Безумие Димы. Предупреждение Андрея. Наверно, мне уже давно стоит унять свое желание борьбы, стоит успокоиться.

- Пойдем.

Я все-таки осушаю бокал с шампанским, а затем разъяренно стискиваю зубы. К черту всех. К черту каждого, кто находится в этом зале, в этом городе! Я не собираюсь жить по их правилам. Пусть подавятся собственными ядовитыми мыслями, деньгами, ложью. А я больше не желаю здесь находиться. Ни минуты.

Мы выходим через центральную арку, садимся в роскошный черный лимузин и едем в тишине, рассекая полупустые улицы Питера. Все это время я смотрю в окно, думая о глазах Теслера, о его словах и о том, как паршиво мне было их услышать. Почему же он так на меня влияет? Поправляю юбку и неожиданно ловлю странный взгляд мужчины, которым он жадно разглядывает мои ноги. Тут же невольно скрещиваю их и замираю: правильным ли решением было уехать черт знает куда с абсолютно незнакомым человеком?

- Я к вам не притронусь, моя дорогая, - вдруг пропевает он. Наливает в бокал до краев шампанского и улыбается, - будете?

- Нет, спасибо.

- Вы смелая. Не боитесь находиться в моем обществе.

- Честно, есть в этом-то нечто пугающее. Но лучше здесь. Чем там.

- Я рад, что обошел самого Болконского, - мужчина лыбится, - хотя немного удивлен.

- Удивлены? Неужели существуют люди безумнее его?

Незнакомец не отвечает. Лишь вновь кривит губы и отпивает шампанского, не отводя от меня оранжевых глаз. Затем стягивает с шеи бабочку и говорит:

- Сделаем остановку в люксе. Я уже заказал нам ужин.

Я киваю, пусть еще отчетливее осознаю, что не имею никакого желания идти куда-то с этим человеком. Он интересный и милый, но я никак не могу отделаться от ощущения, будто произойдет нечто плохое. Сжимаю перед собой руки и говорю: успокойся, все в порядке, все хорошо, а сама едва сдерживаюсь от желания выскочить из лимузина прямо в окно.

Мы останавливаемся около безумно красивого, старого здания, освещенного лучами искусственного света. Не могу скрыть восхищения и, выходя из лимузина, невольно улыбаюсь. Отель – словно отсылка к средневековому Санкт-Петербургу восемнадцатого века. Вокруг не менее роскошные дома, улицы, и мне приходит в голову, что я сплю. Это нереально. Я не могу видеть такое, ведь я не способна позволить себе и одну десятую подобной красоты.

- Пойдемте.

Мужчина ведет меня вперед, на ресепшене договаривается с симпатичной женщиной, а я стою, разинув рот. Оглядываюсь, изучаю сводчатые потолки, картины, красную, расписную дорожку, и не верю своим глазам. Данное место сродни музею. Неужели есть люди, которые совершенно спокойно могут позволить себе такую роскошь?

Уже в номере рыжеволосый мужчина распахивает дверцы балкона, и я завороженно смотрю на Питер, чувствуя, как мурашки ползут по спине. Отель находится в центре города, поэтому мне открывается вид и на Дворцовую Площадь, и на Эрмитаж, и на Русский Музей, и на Исаакиевский Собор, и я растеряно хмурю лоб, не в состоянии сдержать улыбку.

- Как красиво, - шепчу я. – Здесь совсем другой мир.

- Я много видел городов, объездил много стран, но все равно, каждый год, я слепо и верно возвращаюсь сюда, - мужчина протягивает мне бокал с шампанским и лениво облокачивается о стальные поручни. – Ничто не сравнится с безумной роскошью Санкт-Петербурга. И бежит отсюда только глупец.

- Тогда почему вы просто не останетесь тут и все? Почему продолжаете искать что-то лучше?

- Потому что здесь меня не ждут.

- А где ждут?

Мужчина усмехается и тянет:

- Что ж, да, возможно, нигде. Но в других странах люди хотя бы не понимают, с кем имеют дело. Наверно, потому я и был так рад повстречаться с вами, Зои. Вы не знаете моего прошлого и не бежите прочь.

- А есть отчего бежать?

- Безусловно. И я бы не хотел, чтобы до вас дошли эти слухи.

- Слухи? Или правда?

Рыжеволосый мужчина отходит назад и смотрит на меня так, будто я сказала нечто удивительное. Он вновь улыбается и восклицает:

- Вы поражаете меня, моя дорогая! Что ж, да. Люди правы. В конце концов, слухи не возникают из воздуха. И мне впору сидеть за решеткой, а не прохлаждаться на балконе.

- Знаете, что виноваты и все равно продолжаете наслаждаться жизнью?

- Как и все люди, Зои.

- Что же вы натворили, позвольте узнать?

- Не позволю. Ведь вы уйдете.

- Может, это будет правильно. Если вы такой плохой человек, зачем мне находиться рядом с вами?

- Тогда почему вы смотрите на него?

Растеряно замираю и спрашиваю:

- На кого?

- На Теслера. Я видел, как он испепеляет вас взглядом. А еще видел, как вы отвечаете ему тем же. Он, возможно, не хуже меня, и, тем не менее, вас его темная сторона ничуть не пугает.

- Мы друг другу неинтересны. – Вскидываю подбородок и глубоко выдыхаю. – И мне нет никакого дела до его темной стороны.

Неожиданно в дверь стучат. Мужчина кивает мне и отставляет в сторону шампанское.

- Надеюсь, вы проголодались. – Он идет к выходу. – В любом случае, моя дорогая, Зои, не стоит судить человека по его прошлому. Наверняка, вы понимаете, о чем я, раз имеете дурную славу, являясь такой чудесной девушкой. На мне лежит вина за две испорченные жизни, но я пытаюсь стать лучше, пусть и делаю это мелкими шажками. Кто знает, возможно, и ваш друг, опасный и ледяной убийца – тоже станет другим?

Он широко, лукаво улыбается, открывает дверь и тут же валится на пол.

Я не слышала выстрела. Я даже не успела заметить что, кто-то появился на пороге. Но сейчас я вижу кровавое пятно, которое льется из тонкой дыры меж рыжих волос. И я хватаюсь руками за лицо и начинаю кричать. Кричать во все горло. Изо всех сил. Отшатываюсь назад, ору и ору, и вдруг вижу человека в черной одежде, в черной маске, в черных толстых ботинках. Он побегает ко мне, хватает за лицо и сжимает его с такой силой, что я вмиг прекращаю оголтело кричать.

Незнакомец рывком тянет меня обратно в комнату, захлопывает балкон и оборачивается.

Не могу стоять на ногах. Все кружится и кружится, и я непроизвольно гляжу на мертвого рыжеволосого мужчину, и вместо ора, начинаю плакать.

- Боже мой! – хватаюсь пальцами рот. Грудь разрывается от безумного, истошного вопля, но я держу его в себе, боясь, что тогда и меня пристрелят, тогда и меня убьют! И я смотрю на лицо в маске, и жду, когда же он рывком снимет ее с себя, и понимаю, что поступить он так не сможет, ведь тогда я буду знать его имя. Как вдруг происходит нечто невероятное. Он все-таки стягивает с себя черную, тканевую маску, и я вижу его лицо.

ГЛАВА 12.

Несусь со всех ног. Добегаю до лифта, нажимаю на кнопку, но она не загорается. Пробую еще раз. Тщетно.

- Нет!

Бегу к запасному выходу. Едва не падаю на пороге, но выравниваюсь и испуганно задерживаю дыхание. Я должна нестись. Изо всех сил. Как можно дальше. Я упрямо сдерживаю в груди рыдания, надеясь, что так будет легче, проще. Но, сопротивляясь, мое тело лишь слабеет, как при серьезной болезни. И я проигрываю, и бегу, пошатываясь из стороны в сторону, и цепляюсь плечами за стены, цепляюсь руками за собственный страх.

- Давай же, - говорю я себе, вытирая на ходу слезы. Сосредоточенно перепрыгиваю сразу через несколько ступенек и боюсь того, что он преследует меня, пытается нагнать. Однако ничего у него не получится, если я сумею взять себя в руки. Если не буду останавливаться.

Внезапно меня прибивает на повороте к стене с немыслимой силой. И я верещу, крепко зажмурив глаза.

- Не трогай меня! – ору я. – Не трогай! Не трогай! - Отбиваюсь, извиваясь из стороны в сторону, продолжая кричать. – Отпусти!

- Прекрати сопротивляться, - отрезает ледяной голос. Руки парня приподнимают мой подбородок, и тянут на себя. – Открой глаза. Посмотри на меня.