Прайд

– Назови хоть одну причину, по которой нам стоит пощадить тебя? – поинтересовалась Зебба и приложила лезвие оружия к горлу вздрогнувшего мужчины, – ведь ты так гордишься убитыми львами. Стоит ли принимать милость из лап хищников?

– Я пощадил одну из вас, – прохрипел человек, пытаясь убрать шею подальше от листовидного клинка, – а мог и убить.

– Вот только точечку поставить уже бы не успел, – ухмыльнулась львица и подмигнула мне.

– Только не говори о своём милосердии, – Серра посмотрел в низкое небо и отбросил прядь белых волос, упавшую на глаза, – думаю, ты просто струсил.

– Да, я хочу жить! – человек поднял белые, от ужаса, глаза, – и думаю это – вполне справедливый размен. Я не стал забирать жизнь, и вы должны оставить мне мою, а-а!

Зебба ткнула его когтём в щёку и по бледной коже побежал алый ручеёк.

– Да ты никак спятила, обезьянка? Мы тебе ничего не должны. Отпустить тебя и дальше убивать наших братьев и сестёр? Думаешь мне не попадались такие ублюдки, как ты? Окажись кто-то из наших, в подобной ситуации, ты бы и на мгновение не задумался.

– Вот только львы не молят о пощаде и не стоят на коленях, – тихо добавил Серра.

Человек, прищурившись, посмотрел на него, словно пытался запомнить эти слова. Смешной, честное слово. Не думаю, что когда-нибудь мне придётся оказаться в такой ситуации, но мой брат прав: просить человека о пощаде никто не станет.

Зебба хлестнула охотника ладонью по физиономии, и он рухнул в грязную лужу, закрываясь руками. В этот момент он был нелеп и жалок, и я не могла ненавидеть человека, даже зная, какие преступления он совершил.

– Убить его? – спросила Зебба, поигрывая треспом, – по-моему, всё и так ясно.

Серра выглядел задумчивым. Он посмотрел на человека, который тяжело выбрался из лужи и вновь стал на колени, а потом перевёл взгляд на меня и покачал головой.

– Его жизнь – в твоих руках, сестрёнка, – сказал он и взъерошил мои волосы, – чем бы он не руководствовался, но ты – жива и теперь вольна решать его судьбу.

Я задумалась, глядя на жалкую фигурку измазанного грязью человека. Потом обернулась: дождь почти прекратился и молнии перестали разрывать тёмное небо. Неподвижное тело распростёрлось среди блестящей травы, чуть поодаль, на края оврага лежат ещё двое; когда это брат с сестрой успели? Трупы, трупы… Развлечение перестало быть таковым, превратившись в мрачный и напряжённый фарс. Я же не бог и не могу решать, кто достоин жизни, а кто – нет. Я – всего лишь маленькая львица, которая любит рисовать, танцевать и петь песни.

– Пусть живёт, – прошептала я, – пусть уходит и живёт дальше.

– Это – ошибка! – почти выкрикнула кошка и в ярости запустила треспом в землю, загнав по самую рукоять, – этот говнюк вернётся с оравой дружков и даже не вспомнит о её милости, когда станет резать наши глотки.

– Значит, мы уйдём отсюда, – рассудительно заявил Серра и поцеловал меня в щёку, – это – её решение и мы не в праве его оспаривать. Рейя – свободная кошка, как и ты. Я – ваш вожак, лишь до тех пор, пока вы принимаете это.

– Это – ошибка, – ещё раз повторила Зебба, злобно глядя на коленопреклонённого охотника.

– Давайте уйдём, – жалобно попросила я и прижалась к Серра, – мне как-то не по себе.

– Живи, тварь! – львица пнула человека и не глядя ни на кого, гордо удалилась в глубины каменного лабиринта.

Когда мы покидали проклятое место, лев обернулся и нахмурился. Человек продолжал сохранять униженную позу, прижимая ладони к лицу.

– Знаешь, – задумчиво сказал кот, – такое ощущение, будто он всегда стоял на коленях и этого уже не изменить.

РАНЕНЫЙ ЛЕВ.

– Нам не уйти, – сказал Серра.

О, брат мой!

Гости начали прибывать сразу, после обеда. Поначалу незначительные: какие-то мелкие и средние клерки, купцы и члены магистрата. Шушера, – как окрестил их начальник охраны – огромный человек, с пузом, напоминающим аэростат. Впрочем, скажи я ему это, и он пропустил бы оскорбление мимо ушей, не найдя в нём ничего обидного. Здешняя грань небрежно донашивала остатки нашего могущества, неуклонно деградируя. Впрочем, пояснение давалось не мне, ведь столь важное животное не снизойдёт до общения с презреннейшим, из пленников.

Просто, рядом с жирным куском мяса, стоял ещё кто-то, невидимый из-за ширмы. Похоже – важная шишка, возможно, даже тот, в честь кого состоялось сегодняшнее мероприятие. "Шушера" робко приветствовала его и ковыляла дальше, пытаясь хоть одним глазком заглянуть за чёрную плоскость ширмы. Однако, мой личный страж, решительно пресекал эти поползновения. Нет, он не пытался сохранить мой покой, просто выполнял чёткий приказ: демонстрировать пленную львицу гостям не ниже среднего ранга. Таковых, пока, не было и я могла беспрепятственно корчиться от боли в своём узилище.

Сто дней! Ничего себе юбилейчик состоялся. Скажи мне кто прежде о столь длинной голодовке, никогда бы не поверила. Да и сейчас, сквозь жуткую боль, терзающую каждую клеточку тела накатывало изумление: как я всё-таки смогла? Серра, брат мой, почему ты отослал меня, тогда? Уж лучше бы мы остались вдвоём. Я бы могла ещё несколько мгновений видеть тебя рядом, касаться твоего мощного тела и слышать твой слегка хрипловатый голос.

Брат мой!

– Почему бы не устроить охоту? – поинтересовался незнакомый мне голос. Сквозь густые наслоения безразличия, я ощутила странную заинтересованность, – сейчас она почти не опасна, да и прежде, согласно отчёту, не была источником опасности. Думаю, нашлось бы немало молодых защитников, желающих отточить мастерство преследования.

– В свете последних событий, – начальник охраны зевнул, до лязга челюстей, – я сильно сомневаюсь в получении подобной санкции. Это же – опасная авантюра. Хоть, должен признать, замысел весьма забавный.

В свете последних событий? Ха! Это они имеют в виду смерть своего императора. И не только. Один из наших, точно ураган, ворвался в столицу и запустил мощный портал в подвале этой башен, оправившись в Сердце Льва, нашу родину. По слухам, погибла целая сотня людишек, в том числе и местный правитель. Я чувствовала присутствие брата и даже на расстоянии смогла оценить его невероятную мощь. Никогда прежде, мне не встречались подобные львы. Жаль, брат не смог или не успел ощутить присутствие маленькой сестры, запертой в клетке на верхних этажах. Но я не огорчалась и не обижалась, только радовалась его успеху.

– Кому вообще пришло в голову, держать львицу взаперти, – вновь тот же, незнакомый голос, но теперь в нём звучало неодобрение, – почему бы её просто не прикончить?

– Чувствуется старый защитник, – громко и отвратительно расхохотался начальник охраны, – знаю, знаю, какие у вас рефлексы: увидел льва – убей его. Но это – не моя идея. Кто-то, сверху, решил подзаработать деньжат, демонстрируя пленников, подобного рода.

– Ну, и много вы заработали? – голос сочился ядовитым сарказмом.

– До сих пор – немного. Сам знаешь, их очень трудно взять живыми. Только с этой особых проблем не было.

– Я читал отчёт, – теперь неодобрение оказалось таким сильным, что его заметил и толстокожий собеседник.

– Ну да, мои парни могли несколько увлечься. Ты должен их понять: дружок этой твари, перед смертью, успел убить и изуродовать три десятка человек. И это, во время массового загона! Проклятый ублюдок! Вот ребята и обозлились.

Увлеклись. Обозлились.