Страница 4 из 10
Элена прислушивалась к голосу разума ровно три часа, пока длился съемочный процесс. Но когда они с Васко остались одни и он скорее из баловства, а не из желания возбудить, стал пошлепывать ее по попе, Элена вдруг поняла, что нестерпимо хочет этого маленького югослава. А так как Васко отлично считывал посылаемые женщинами сигналы, то перешел к более интимным ласкам и страстным поцелуям, после чего молодые люди занялись сексом.
Он думал, что этим все и закончится. Но нет! Элена позвонила ему через два дня, пригласила на пикник к себе на дачу. Васко согласился, он любил выезды на природу. Думал, поедут в какую-нибудь деревеньку, где разместятся в избушке, нажарят шашлычков на кирпичах, выпьют самогона. А оказалось – едут они в Барвиху. В двухэтажный дом с камином. Во дворе – беседка, мангал. В баре куча бутылок с виски, джином, мартини.
– У тебя что, папа член политбюро? – обалдело спросил Васко, совершив экскурсию по дому и участку.
– У меня его нет вообще, – улыбнулась Элена. – Мама родила меня вне брака.
– А кто она? Космонавт? Кинозвезда? Чемпионка мира?
– Нет, она бухгалтер.
Тогда Васко решил, что девушка обманывает. И либо дача не принадлежит ее семье, либо кто-то из родителей Элены является большой шишкой, но она не хочет это афишировать. Пробыв в Москве три года, он понял, что в этом городе богато живут не только члены политбюро, министры, светила, знаменитости, но и торговые работники высшего звена. Завмаги, крупные снабженцы, начальники складов. Но бухгалтеры, пусть и главные, на такие дачи не зарабатывали.
Они тогда отлично провели выходные. И решили, что, пока не наступила глубокая осень, будут ездить за город при любой возможности. Получилось где-то раз в пять дней. Когда пошли дожди, они все равно отправлялись на дачу. И ходили в старых плащах болонья и резиновых сапогах по лесу, собирая грибы. Элена научила Васко отличать сыроежки от поганок, а также видеть разницу между опятами и их ложными собратьями. Потом они вместе перебирали трофеи, принесенные с тихой охоты, мыли их, резали, жарили с картошкой и луком, а затем поедали под ледяную водочку и хрустящие огурчики, что изумительно маринует бабка, живущая в доме возле остановки.
Васко привязался к Элене. С ним она была ласкова, податлива, тепла. Но лишь наедине. На людях же демонстрировала холодность, держалась на расстоянии, даже в том случае, если они приходили вместе. Васко был иным. Если эмоции, то через край. Смех взахлеб. Слезы до надрыва души. Возмущение, протест, неприятие – искры летят! Любовь – так чтоб умереть не жалко за этого человека…
Вот только Элена этих чувств в Васко не вызывала. Ему с ней было приятно. Даже то, что она своей холодностью гасила его вспышки темперамента, со временем стало казаться положительным моментом. Он – плюс. Она – минус. Противоположности притягиваются. Два по-разному заряженных магнита прилипают друг к другу так, что не рассоединишь. Он уже стал подумывать о том, что Элена, возможно, та женщина, ради которой можно оставить остальных, как произошло непредвиденное…
Васко, обзаведшийся старой-престарой «Волгой», подъехал к ЦУМу, чтобы забрать Элену после показа. Она вышла из магазина не одна, а в компании двух подруг-манекенщиц. Три грации проследовали к машине. Забрались в салон. Элена села вперед, ее приятельницы – на заднее сиденье. Васко бросил взгляд в зеркало и обомлел. Позади него сидела фея. Все три девушки были прекрасны. Объективно самой сногсшибательной являлась его избранница, но почему-то взгляд остановился на лице другой. Она сидела позади Васко. Широкие скулы, узкий подбородок, длинный тонкий нос, огромные глаза и оттопыренные уши. Девушка напоминала летучую мышь.
– Познакомь нас, – попросил Васко.
– Лена, Вика, – представила подруг Элена. – А имя моего парня вы, девочки, знаете.
– Вика – это сокращенно от какого имени? – поинтересовался Васко, поймав взгляд «летучей мыши» в зеркале.
– Виктория, – ответила ему та.
– Это означает «победа»!
– Точно. Вот только сегодня я позорно проиграла. Меня столкнула с подиума одна овца!
– Овца? – переспросил Васко. Он знал, что это животное, и не мог представить его на подиуме.
– Да! – горячо выкрикнула Виктория. – Шла, будто не замечая, что я делаю разворот. Налетела на меня, и я потеряла равновесие…
– Свалилась в зрительный зал, – грустно констатировала Лена, упитанная, очень приятная брюнетка с глазами-вишнями. – Под ноги публики. Теперь точно на следующий показ не пригласят.
– Пригласят, – фыркнула Вика. – Овца – любовница режиссера показа. Захочет еще раз меня опустить. Но тут уж я буду настороже.
– Что ты ей сделала такого, что она тебе мстит? – спросила Элена.
– Мужика увела. Причем неосознанно. Работали вместе на показе. Модельер со мной заигрывал чаще, чем с остальными. Потом на шампанское пригласил. Я не отказалась, как-никак мое любимое – «Мадам Клико». Ну выпили. А тут в гримерку эта овца врывается и давай на меня налетать. Оказалось, она с кутюрье в отношениях. А кто бы мог подумать? Ей двадцать, ему шестьдесят!
– И что потом? – живо поинтересовалась Лена.
– Инцидент вроде замяли, но дедушка от меня не отстал. Писал, звонил, хотел музой своей сделать. В итоге его пассии надоело это, она ушла от кутюрье к режиссеру, но зло затаила.
– И что в тебе мужики находят? – фыркнула Лена.
Виктория равнодушно пожала плечами.
– Почему ты отказалась стать музой кутюрье? – спросила Элена, обернувшись.
– Так я его не только вдохновлять должна была, но и в постели обслуживать.
– Ясное дело. Но много ли надо старичку? Потерпела бы, ничего страшного.
– Нет, это не по мне. Я сплю только с теми, кто мне нравится. Это мой принцип.
Тогда она не солгала. На протяжении всей жизни Коко (это прозвище приклеилось к ней чуть позже благодаря ее первому мужу-фотографу) следовала своему принципу. Даже когда ее любовником стал член политбюро и все решили, что она отказалась от него, это было не так. Бонза был хоть и в возрасте, но привлекал Коко. Ей нравились его сильные руки, умные глаза и волевой характер.
В тот день Васко не остался у Элены. Он поехал к дому, у которого высадил Викторию, и простоял возле подъезда часа два в надежде, что девушка покажется в окне, и он узнает, в какой квартире она обитает. Так и не выяснив этого, он уехал. Но вернулся спустя день. Он караулил Викторию до тех пор, пока она не показалась ему на глаза. Тогда он подкатил к ней и предложил подвезти, наврав, что оказался возле ее дома случайно.
Днем, без макияжа, она показалась Васко еще красивее. Такая естественная, нежная. Ему хотелось распустить ее собранные в «вал» волосы, зарыться в них и замереть, наслаждаясь моментом близости.
– Ты чего на меня так смотришь, Вася? – удивленно протянула Виктория, поймав его взгляд.
– Как?
– Как будто сейчас расплачешься.
– Желудок болит, сил нет, – соврал Васко. – У тебя нет таблетки случайно?
– Есть! – Она раскрыла сумку и достала из нее анальгин. – Держи. Но заглушать боль – не выход, надо искать ее причину. Сходи обязательно к врачу.
Он пообещал. А вечером на него насела Элена. Оказалось, Виктория сообщила ей о том, что Васко подвозил ее и у него болел желудок. Девушка сначала настойчиво предлагала пройти обследование у доктора, который лечит их семью, а затем допрашивала, каким ветром его занесло в тот район, где обитала Виктория. Уже тогда Элена почувствовала опасность. Но успокоила себя тем, что у подруги есть жених, которому она не изменяет, значит, ничего Васко не обломится. Увы, она не поняла главного, того, что ее избранник не возжелал, а полюбил Викторию. Причем на всю жизнь.
Он продолжал встречаться с Эленой, но думал лишь о ее подруге. Она завладела всеми его мыслями и чувствами. Это было похоже на болезнь. А так как сильную хворобу от окружающих не утаишь, то близкие заметили, что с ним что-то не так. В том числе Элена. Хотя она оказалась в числе последних, кто спросил, что с ним творится. Ей было не до Васко в последнее время, своих проблем хватало: на ее мать завели уголовное дело и могли посадить в тюрьму, впаяв кошмарный срок за крупное хищение госсобственности. Элене было очень тяжело в тот период. Она как никогда нуждалась в поддержке. А ее от Васко не могла дождаться. Он был вечно занят, а если освобождался и приезжал к Элене, то мыслями все равно находился не с ней. И она вывела его на откровенный разговор. А он как будто только этого и ждал.