Страница 7 из 15
Она посмотрела на меня пронизывающим взглядом, словно старается прочесть то, что у меня прячется под словами.
— И что ты хочешь?
— Ваше величество, — произнес я ровно, — Зеркало Древних уже не работает. Я просил бы вашего разрешения взять его в свой замок.
Она спросила резко:
— Зачем?
— Можно попытаться найти методы, — сказал я, — наблюдать жизнь в других мирах. Просто смотреть! На проникновение требуется мощь целого королевства, а для наблюдения, как я надеюсь, хватит и усилий одного достаточно богатого глерда.
Она подумала, не сводя с меня взгляда, покачала головой.
— Нет.
— Теперь оно бесполезно…
— В любом случае, — отрезала она, — это достояние короны!
Я вздохнул, развел руками.
— Жаль… Простите за беспокойство, ваше величество.
Я поклонился, отступил и пошел к двери, смутно надеясь, что она остановит, и уже взялся за ручку двери, в кабинете ни одного слуги, чтобы распахнул передо мной, как со стороны кабинетного трона донесся ее холодный голос:
— Глерд… раз уж вы прибыли в столицу, почему не погостить в ней? Если нет друзей в городе, можете воспользоваться гостевыми комнаты при дворце!
Я выслушал, повернувшись к ней лицом, еще раз поклонился.
— Спасибо, ваше величество. Я лучше вернусь в отныне свою нору. Земляную нору.
Она спросила резко:
— Чего–то опасаетесь?
— Да, ваше величество.
— Чего?
— Вас, ваше величество.
Она недовольно поджала губы.
— Догадываюсь, что вы имеете в виду, глерд. Но вы ошибаетесь… хотя доказать ничем не могу. Хорошо, вам нужно Зеркало Древних? Оно в вашем распоряжении!..
— Спасибо, — ответил я с настороженностью, — ваше величество…
— Но только на прежнем месте, — договорила она. — В башне Рундельштотта. И старику будет не так тоскливо, и ваша работа окажется под наблюдением. Моим наблюдением!
Я покачал головой.
— Ваше величество, вы же понимаете, я не смогу воссоздать ту установку даже с помощью Рундельштотта. Для этого потребуются все ваши сокровища, а я беднее, чем ваши крестьяне.
Она огрызнулась, хотя и с королевским величием:
— Мои крестьяне гораздо богаче, чем в соседних королевствах!.. Это мое последнее слово, глерд. С королевой не торгуются. Либо вы принимаете, либо желаю вам благополучного возвращения в вашу, как вы ее называете, нору. Хотя это далеко не нора, я там не раз проезжала и видела ту крепость.
Я вздохнул.
— Хорошо быть королевой, верно? Такая власть… Да, я принимаю. Что еще остается… пленнику.
Она стиснула челюсти, но смолчала, ниже своего достоинства уверять какого–то пусть и глерда, что он не пленник, а глерд со всеми привилегиями глерда.
Я поклонился, снова взялся за ручку двери, помедлил, чувствуя, что королева сейчас что–то скажет, и — как в воду глядел! — она произнесла негромко:
— Кстати, эта штучка в ухе… она и здесь помогает слышать разговоры… на расстоянии. Я улавливаю, как мне перемывают кости, но, главное, слышу и кое–что важное… Сколько это продлится?
— Пока ваше величество, — сообщил я, — будет оставаться… теплым. Но если вы в самом деле змея, то все кончится довольно быстро.
Она чуть–чуть раздвинула губы, что должно означать улыбку.
— Значит, я змея с теплой кровью.
— Пока ваши ухи останутся теплыми, — ответил я. В ее глазах мелькнуло непонимание, я вспомнил, что у лжецов уши вроде бы холодные, пояснил торопливо, пока не поняла как–то по своему, по–королевски: — Магия слухового аппарата питается вашим теплом. Этого достаточно.
Она величественно кивнула.
— Хорошо.
— Вот видите, — сказал я с упреком, — и здесь я вам помог, а вы не можете отдать какое–то устаревшее дореволюционное зеркало прошлых режимов… Ладно–ладно, это я просто так. О классовом неравенстве.
И вышел, плотно прикрыв за собой дверь, довольный, что последнее слово за мной, хоть и нарушение этикета, но мы одни, а королева понимает, что у нас из–за общей тайны особые и очень сложные отношения.
Глава 5
Стражи в коридоре не шелохнулись, только дежурный слуга сразу повел в мою сторону настороженным взглядом. Я остановился, прикидывая, в какую сторону податься, а в конце коридора словно солнце взошло: появилась и двинулась в мою сторону, все озаряя чарующей улыбкой, блистающая Карелла Задумчивая, с распущенными русыми волосами, но перевитыми кое–где синими лентами, в переливающемся золотыми блестками платье, безумно яркая и цветущая.
Она чарующе заулыбалась, я галантно поклонился.
— Глердесса… или правильнее, фрейлина?
— Верно то и другое, — сообщила она весело, — но вы можете называть меня по имени, глерд.
— Польщен, — ответил я. — Ой, даже не представляю, как я польщен, как польщен!.. Ну просто невероятно… Польщеннее не бывает.
Она игриво вскинула брови.
— Что–то вы совсем язык потеряли, глерд!
— Еще бы, — сказал я с жалким восторгом, — тут что хошь потеряешь, когда вот так во все глаза на вас смотришь… и представляешь!
— Что представляете, глерд?
— Какое вы совершенство, — заявил ц не моргнув глазом. — И чудо. Без перьев, что и вовсе!.. Смотрю и балдею. В смысле, представляю и представляю…
Она посмотрела все еще кокетливо, но чуточку обескураженная непонятными комплиментами. Надеюсь, все же видно мой просто дикий восторг и в то же время слишком далеко от стандартных фраз восхищения ее красотой и прелестями, что как раз сейчас в тему.
— Глерд…
Я спросил галантно:
— Ее величество созывает фрейлин только на развлечения?
Она чарующе улыбнулась.
— Ах, глерд Юджин… вы поселитесь в той же комнате?
— Ох, — сказал я подчеркнуто счастливо, — даже и мысли не было до сей минуты! Но если вы снова принесете мне завтрак… а еще лучше — ужин…
Она кокетливо засмеялась.
— Если это задержит вас во дворце, то я это сделаю обязательно!
Что за дура, мелькнула мысль, нет, чтобы повыпендриваться, вместо этого сразу прижимает к стенке, еще чуть, и совсем изнасилует.
— Конечно, — заверил я, — задержит! Да я вообще здесь поселюсь!
И хотя вроде бы шутю, но все–таки загнала меня в угол и уже с плотоядным видом то ли раздевает, то ли тискает, во взгляде чисто женское, эдакое победное выражение…
В конце коридора показались Мяффнер с глердом Финнеганом, Карелла оглянулась, сказала быстро:
— Все–все, я пошла. Но ловлю на слове!.. Кстати, я сегодня буду одна.
И, одарив меня многообещающим взглядом, быстро удалилась, а вместо нее подошли Мяффнер и Финнеган.
Финнеган поклонился мне, посмотрел на Мяффнера, тот кивнул. Финнеган молча последовал в ту же сторону, что и Карелла, но шаги замедлил, давая ей возможность уйти.
Мяффнер внимательно посмотрел им вслед.
— Карелла Задумчивая…
— Она в самом деле задумчивая? — спросил я.
— В каком смысле?
— Она в самом деле задумывает? — уточнил я. — Или больше на инстинктах? В смысле, на чувствах?
— У женщин все на чувствах, — сообщил он. — Все!.. Даже мозги. Кстати, хоть это не мое дело, но… вы говорили с глердессой Кареллой… О чем таком… хоть это и не мое дело…
— Верно, — сказал я осторожно, — говорил. А что?
Он помялся, хорошо видно, как не хочется говорить что–то неприятное, человек деликатнейший и вообще предпочитает говорить только льстящее собеседнику, но не случайно же королева держит его на первом месте среди советников, пересилил себя и сказал мягко:
— Вы человек сейчас занятой, понимаете?..
— Ну, ага…
— И у нас, — договорил он, — так много важных и неотложных. И даже незамедлительных! Потому вам лучше от нее подальше. Или хотя бы не связываться.
— Одно другому не мешает, — бодро сказал я. — Пока что не мешало.
Он вздохнул, снова вижу, как хотел согласиться со мной и соскользнуть с неприятной темы, однако сказал со вздохом: