После смерти Пушкина: Неизвестные письма

По-видимому, Дантес составил большое состояние и был к концу жизни богатым человеком. В Париже он построил себе на Елисейских полях большой трехэтажный особняк, где жил со всей своей семьей. Но даже будучи вполне обес­печенным человеком, Дантес в 1848 году возбуждает против Гончаровых процесс, требуя ликвидации задолженности и доли наследства после смерти тещи (Наталья Ивановна умерла в 1848 году). Наглость этого человека переходит все границы: он даже обращается по этому поводу с письмом к Николаю I, где пишет о «благоволении, которым его вели­чество удостаивал отмечать автора письма во всех случаях». Император отослал просьбу Дантеса шефу жандармов Бен­кендорфу «для принятия возможных мер, чтобы склонить братьев Гончаровых к миролюбивому с ним соглашению». Дело о разных претензиях Дантеса к Гончаровым тянулось долгие годы, и какие-то небольшие суммы по наследству от родителей детям Екатерины Николаевны все же в конце концов были выплачены.

На протяжении всей своей жизни Луи Геккерн всячески помогал приемному сыну делать карьеру и после смерти оставил ему все свое состояние. Дантес умер в глубокой ста­рости, 83 лет. Оба старика похоронены в Сульце. Между их могилами находится могила Екатерины Николаевны...

Ну, а дети Екатерины Николаевны, что сталось с ними? Наталье Ивановне, как мы знаем, Дантес их не отдал, воспи­тала их его незамужняя сестра Адель Дантес. Дочери барона Дантеса-Геккерна выросли красивыми девушками и благода­ря положению своего отца были приняты при дворе. «Они унаследовали, — пишет Метман, — физические и моральные качества своей матери, и особенно — грацию». Старшая, Матильда, вышла замуж за бригадного генерала Жана-Луи Метмана; сын ее, Луи Метман, оставил воспоминания, выдерж­ки из которых мы здесь неоднократно приводили. Вторую свою дочь, Берту, которая была очень хороша собою, барон Дантес выдал за графа Вандаля, государственного советни­ка, главного директора почт. Сын его, Луи-Жозеф де Геккерн-Дантес — тот самый мальчик, появление на свет кото­рого стоило жизни Екатерине Николаевне, особой карьеры не сделал: в чине капитана вышел в отставку, женился в Су­льце и, видимо, там и провел большую часть своей жизни.

А что же сталось с Леони, младшей дочерью Екатерины Николаевны, которая была так «плохо встречена» матерью? Странная и печальная судьба ожидала ее... Могла ли Екатерина Николаевна предположить, что ее дочь будет страстно любить Россию, прекрасно знать русский язык и... обожать Пушкина!

В год столетия со дня рождения Пушкина в газете «Но­вое время» от 12 июня 1899 года была помещена «Беседа с бароном Геккерн-Дантесом-сыном» постоянного парижско­го корреспондента этой газеты И. Яковлева. Дантес-млад­ший рассказал: «Пушкин! Как это имя связано с нашим! Зна­ете ли, что у меня была сестра, она давно покойница, умерла душевнобольной. Эта девушка была до мозга костей рус­ской. Здесь, в Париже, живя во французской семье, во фран­цузской обстановке, почти не зная русских, она изучила русский язык, говорила и писала по-русски получше многих русских. Она обожала Россию и больше всего на свете Пуш­кина!» «Эта девушка обладала еще особенностью русской женщины, — пишет Яковлев со слов Дантеса, — она любила науку, любила учиться. В то время дочь сенатора Второй им­перии, имевшая доступ ко двору, где бушевало такое шум­ное веселье, знаете что она делала? Она проходила — конеч­но, дома — курс Ecol Polytechnique (Политехнического института), весь курс, — и, по сло­вам своих профессоров, была первой...»

«Знавали ли вы Геккерна-старика?» — спросил коррес­пондент. «Очень знавал: он умер 93 лет и часто бывал у нас. Мы его терпеть не могли. А он меня до того ненавидел, что даже лишил наследства».

У Леони был культ Пушкина. В ее комнате висело не­сколько его портретов, она знала наизусть множество его стихов. Известный пушкинист А. Ф. Онегин (Отто) видел ее до болезни и считал девушкой необыкновенной. Но, види­мо, слабое здоровье ее не выдержало напряжения и тяже­лых взаимоотношений с отцом, «с которым она не разгова­ривала после одной семейной сцены, когда назвала его убийцей Пушкина», и девушка закончила свои дни в психи­атрической больнице. Но нас нисколько не удивило бы, ес­ли бы ее запрятал туда Жорж Дантес, которого она обвиня­ла в смерти Пушкина.

Судьба Екатерины Дантес, безусловно, трагична. «Иг­рушка в руках баронов», она рано умерла, принеся свою жизнь в жертву безграничной любви к мужу. Она, конечно, никогда не могла забыть, что Дантес — убийца мужа ее сест­ры, и молчаливое осуждение семьи Гончаровых, а главное, передовой части русского общества тяжелым гнетом лежа­ло у нее на душе. Но ни в одном письме, даже намеком, она не признала ни вины мужа, ни доли своей вины в происшед­ших событиях. Гордость и самолюбие не позволяли ей сде­лать это... За все ей пришлось заплатить горькой своей уча­стью на чужбине с нелюбившим ее человеком и ранней смертью.

Трудно переоценить значение публикуемых здесь писем Дантесов и Геккерна. Они непосредственные участники ра­зыгравшейся в Петербурге драмы, и не только участники, бароны Геккерны — прямые виновники ее, независимо от того, действовали ли они по своей инициативе или были только орудием в чьих-то руках. Письма рисуют нам их как людей беспринципных, черствых, не брезгающих любыми средствами для достижения своих целей — карьеры и денег.

КРАТКИЙ СЛОВАРЬ ИМЕН, УПОМИНАЕМЫХ В КНИГЕ

АННЕНКОВА Вера Ивановна (1813-1902), урожд. Бухарина, жена Н. Н. Анненкова, генерала, члена Госуд. совета. А. писала в своих воспоминаниях, что смерть Пушкина, которого она очень любила, заставила ее пролить много слез.

АРАПОВА Александра Петровна (1845—1919), старшая дочь Натальи Николаевны от брака с П. П. Ланским. В 1866 г. вышла за­муж за офицера, впоследствии генерала, И. А. Арапова. А. облада­ла литературными способностями и написала несколько повестей и рассказов. Она также автор статей «Н. Н. Пушкина-Ланская. К се­мейной хронике жены А С. Пушкина». Однако к этим статьям сле­дует относиться критически, не говоря уже о многих неправиль­ных хронологических данных. Они построены в основном на не­достоверных материалах прошлого: рассказах знакомых, гувер­нанток и даже нянек, на враждебных Пушкину «свидетельствах» и публикациях (Трубецкой, Полетики и др.); в них мы видим отраже­ние взглядов великосветского общества того времени. Но некото­рым фактическим данным из жизни Н. Н. Ланской, чему А. сама была свидетельницей или о чем слышала от матери, будучи уже 16— 18-летней девушкой, мы полагаем, можно доверять. Мы долж­ны быть благодарны А. за то, что в 1918 г. она передала в дар Пуш­кинскому дому свой архив, в том числе и письма Н. Н. Пушкиной- Ланской, которые мы сейчас имеем возможность опубликовать. Эти письма в совокупности с письмами к Д. Н. Гончарову дали воз­можность нарисовать правдивый облик жены Пушкина.

Д'АРШИАК Опост, виконт (1811 — конец 1840-х гг.), атташе французского посольства в Петербурге. Секундант Дантеса на дуэ­ли с Пушкиным. Дальний родственник Дантеса. После дуэли вы­нужден был оставить свой пост в Петербурге и 2 февраля 1837 г. покинул Россию.

БАРТЕНЕВ Петр Иванович (1829-1912). Историк, архео­граф, библиограф. Окончил историко-филологический ф-т Мос­ковского университета. В течение полувека издавал журнал «Рус­ский архив», где публиковал материалы по русской истории XVIII—XIX вв. и литературно-биографические изыскания о рус­ских писателях, в том числе и о Пушкине. Однако публикации Б. в ряде случаев в археографическом и текстологическом отношени­ях стояли не на достаточно высоком уровне.

БАРАТЫНСКИЙ Евгений Абрамович (1800-1844), извест­ный поэт пушкинского времени.

БАРЯТИНСКАЯ — по-видимому, Витгенштейн Леонида Ивановна (1816—1918), урожд. Барятинская, замужем за Л. П. Вит­генштейном.

БИБИКОВА Елизавета Николаевна (1873—1953), внучка Н. Н. Пушкиной-Ланской, дочь Елизаветы Петровны Ланской от первого брака с Н. А. Араповым. В замужестве — Бибикова. Остави­ла воспоминания о семье Н. Н. Пушкиной-Ланской.