Вокруг Пушкина

Две «высочайшие» эпитафии — дополнительный штрих к тому, что сказано выше. Между теми, кто стоял у трона, и теми, кто си­дел на нем, в этом вопросе разницы не было.

Настала пора закрыть и затянувшееся почти на полтора столе­тия обвинительное «дело» против жены поэта.

Да, она была молода, была прекрасна и бесконечно радовала, чаровала Пушкина своей молодостью и красотой. Да, как он и хо­тел, она блистала в той сфере, где была к этому призвана. Она очень любила балы, наряды, любила кокетничать со своими бес­численными поклонниками. Глубочайше потрясенная смертью мужа, она сама горько каялась в этом. Но — мать четырех детей поэ­та — она давала ему то высокое и вместе с тем то простое, доброе, человеческое счастье, в котором он так нуждался, нуждался именно­  в годы жизни с ней — в 30-е годы, когда своей мыслью и творче­ством ушел далеко вперед в грядущие столетия, а в своем веке ощу­щал такое страшное одиночество. Один раз за всю их семейную жизнь увлеклась было и она, но и в этом увлечении явила себя его «милым идеалом», его Татьяной. А в истории трагической гибели Пушкина она была не виновницей, а жертвой тех дьявольских ма­хинаций, тех адских козней и адских пут, которыми был опутан и сам поэт. О ней, о ее будущей судьбе были последние помыслы и последние заботы умирающего Пушкина.

И никто не должен, не смеет не только бросить, но и поднять на нее камень.

                                                                                     Д. БЛАГОЙ

ОТ АВТОРОВ

Все, что связано с именем Пушкина, с его жизнью и творчеством, всегда вызывает большой интерес не только у пушкинистов, но и у широкого круга почитателей Пушкина. По крупицам, в тече­ние многих десятилетий, накапливаются новые данные к биогра­фии поэта.

В работе над творческим наследием великого поэта ученые внимательно изучают каждую строчку, каждый черновой набросок в обширных рукописях поэта. Не меньший интерес представляет и все относящееся к его биографии.

Пушкин в своей статье о Вольтере писал: «Мы с любопытством рассматриваем автографы, хотя бы они были не что иное, как отрывок из расходной тетради, или записка к портному об отсрочке платежа».

Тем большее значение имеют письма, вечно живые свидетели жизни ушедших людей, ярко рисующие их мысли, чувства, чаяния и надежды.

В 1963 году по предложению Московского государственного музея А. С. Пушкина мы начали работать в Центральном государст­венном архиве древних актов над архивом семьи Гончаровых, род­ственников Н. Н. Пушкиной. Архив этот огромен — в нем насчиты­вается свыше 10 тысяч единиц хранения, т. е. отдельных папок и пакетов с письмами, различных документов, бухгалтерских книг, тетрадей, записных книжек и т. п., за период с конца XVII века и до начала XX века.

Целью нашей работы были поиски новых данных о Пушкине и его окружении. Мы полагали, что после женитьбы поэта общение семей Пушкиных — Гончаровых было довольно тесным и в пись­мах можно найти что-то новое, дополняющее уже известное.

Но многие исследователи обращались уже к этому архиву, и можно было думать, что в основном все эпистолярные материалы просмотрены. Однако это оказалось не так, и наши настойчивые длительные поиски превзошли все ожидания.

Среди фамильной переписки Гончаровых мы обнаружили не­известное большое письмо Пушкина, письма его жены Натальи Ни­колаевны и ее сестер Екатерины и Александры Гончаровых. Все пи­сьма адресованы Д. Н. Гончарову, старшему брату Н. Н. Пушкиной.

Новое письмо Пушкина — это редчайшая находка! За послед­ние десятилетия было найдено несколько автографов Пушкина: на книге В. Скотта, пометки на рукописи Вяземского, автограф «Запи­сок о народном воспитании», «Замечания о бунте» и другие руко­писи из архива Миллера. Но почти все они при большой их ценно­сти не являлись новыми текстами, так как были известны по спис­кам или публикациям. Вот почему исключительное значение обна­руженного письма не только в том, что это новый автограф, но и в том, что это совершенно неизвестный текст. Найденное нами пи­сьмо свидетельствует о тяжелом материальном положении Пушки­ных в 1833 году. Написано оно к шурину Д. Н. Гончарову — это так­же совершенно новый адресат в эпистолярном наследии Пушкина.

Среди писем пушкинского окружения особый интерес пред­ставляют письма Натальи Николаевны, о которой до сих пор мы мало знали достоверного. Это чрезвычайно ценный материал, по-новому освещающий образ жены поэта. Но он представляет боль­шую ценность вот еще почему. Известно, что существовали письма Натальи Николаевны к мужу и что их насчитывалось около 40. По­томки Пушкина бережно хранили их и в конце концов передали в рукописный отдел бывшего Румянцевского музея (ныне Всесоюз­ная библиотека им. В. И. Ленина). В 20-х годах эти письма исчезли. Появились даже статьи и заметки, пытавшиеся доказать, что пись­ма жены Пушкина якобы и не поступали в музей. Наряду с други­ми  исследователями мы тоже занимались поисками этих писем, но обнаружить их не удалось. Однако мы нашли интересный доку­мент, доказывающий, что письма Н. Н. Пушкиной не только хра­нились в бывшем Румянцевском музее, но, более того, в 1920 году были подготовлены к печати (три печатных листа).

Таким образом, публикуемые здесь письма Пушкиной, напи­санные ею при жизни поэта, являются уникальными подлинника­ми. Но ценность их не только в этом. Жизнь Пушкина, подроб­ности его биографии запечатлены во множестве воспоминаний и писем его современников, однако среди них до сих пор отсутствовали свидетельства самого близкого ему человека — жены. Пушки­новедение не располагало также подлинными документами, кото­рые говорили бы об отношении Натальи Николаевны к мужу. Те­перь такие документы есть. Письмо от июля 1836 года, в котором она так тепло и сердечно говорит о Пушкине, вряд ли можно пере­оценить.

Письма Екатерины Николаевны и Александры Николаевны Гончаровых также очень важны и интересны. Они охватывают период с 1832 по 1837 год, т. е. тоже написаны при жизни поэта, и более того — почти все они относятся к тому времени, когда се­стры жили в Петербурге в квартире Пушкиных. Впервые пуб­ликуется большое число писем Екатерины Гончаровой, впослед­ствии ставшей женой Ж. Дантеса. О ней было известно немно­гое.

Написанные живо и непринужденно, письма не только рисуют жизнь самих сестер, но в них мы находим упоминания о Пушкине, в том числе характеризующие отношение сестер Гончаровых к Пушкину и Пушкина к ним. Многие из этих писем уточняют и до­полняют данные к биографии поэта. Так, например, совершенно новыми для нас являются сведения о посещении Пушкиным Яропольца в 1834 году. Последние письма (конец 1836 и начало 1837 г.) делают нас участниками трагических событий преддуэльных дней.

Мы обнаружили также большое число писем членов семьи Гон­чаровых: родителей — Натальи Ивановны и Николая Афанасьеви­ча, братьев Ивана и Сергея. Многие выдержки из этих писем, представляющие интерес для данной работы, публикуются здесь впервые.

Все публикуемые письма — чисто семейные, они очень живы и непосредственны, и в этом одно из их достоинств.

Судя по этим письмам, родственные связи Пушкиных и Гонча­ровых были, очевидно, более тесными, чем можно было предпола­гать. Об этом свидетельствует, например, участие Пушкина в делах по процессу, который вел Д. Н. Гончаров с купцом Усачевым и в котором была заинтересована вся семья Гончаровых.

Как же выглядят эти письма? Большинство из них хорошо со­хранились. Однако некоторые с трудом поддаются прочтению, так как чернила расплылись. Почти все письма написаны на почтовой бумаге гончаровских фабрик голубого, зеленоватого, кремового и белого цветов. Обычный формат их 13х20 см, но встречаются лис­ты и большего, и меньшего размеров.

Все письма, за небольшим исключением (главным образом это относится к письмам Николая Афанасьевича Гончарова), написа­ны на французском языке (Перевод всех писем сделан И. Ободовской).  Французский язык писем вполне литературен и богат — все Гончаровы владели им в совершенстве. Од­нако в них довольно часто встречаются русские фразы и слова. Чтобы читатель мог отличить их от основного переводного тек­ста, они набраны в разрядку.