Страница 19 из 73
Дэш наотрез отказался от того, чтобы быть вовлечённым:
— Что сделал бы я, совершенно неважно, — сказал он. — Важно то, что сделала ты.
Кира не смогла полностью скрыть своё разочарование, но продолжила повествование на том месте, где от него отклонилась:
— Лаборатория "НейроКьюэ" была для меня идеальной. Мы работали над лечением болезни Альцгеймера, поэтому всё было уже готово к изучению интеллекта и памяти. Я воспользовалась всем, что узнала о мозге и способных аутистах, и разработала коктейли вирусных векторов со вставками новых конструкций генов. Микстуры, которые, как я считала, помогут мне достичь целей. Я протестировала смеси на лабораторных крысах.
— Мне бы хотелось думать, будто мозги крысы и человека сильно отличаются, — сказал Дэш.
— Было бы честным сказать, что они отличаются… слегка, — весело сказала Кира. — Но если ты спрашиваешь, достаточно ли они близки, чтобы результаты можно было переносить на людей, ответ таков: да, достаточно.
— Так что, ты сумела создать своего Элджернона?
— Да. Элджернон был мышью, а я по большей части работала на крысах, — отметила Кира, — но да. Крыса номер девяносто четыре проявила кардинальные улучшения в интеллекте. Следующий год я провела, совершенствуя смесь.
— И затем попробовала на себе.
Кира кивнула.
— И что — ты стала супер-гением?
— Нет. Это меня чуть не прикончило, — сказала она, сильно нахмурившись. Судя по её лицу, вспоминать об этом ей не нравилось. — Очевидно, мозги крыс и людей не абсолютно идентичны, — сухо заметила Кира. — И кто бы мог подумать?
— Так что же произошло, на самом-то деле?
Кира поёрзала в кресле, и на её лице возникло страдающее выражение.
— Имел место ряд отрицательных эффектов. Все их я описывать не стану. Полная потеря слуха. Кое-какие галлюцинации как от наркоты, странные сенсорные ощущения, подобные тем, что вызывает ЛСД. Убийственная головная боль, — сказала она и немного помолчала. — Но самое худшее — я обнаружила, что "перепайка" повлияла на работу автономной нервной системы. Дыхание и сердцебиение больше не были автоматическими. — Кира в ужасе покачала головой. — В течение трёх часов, пока длилась трансформация, мне приходилось сознательными усилиями заставлять сердце биться, а лёгкие вдыхать воздух, точь-в-точь как если бы тебе пришлось заставлять кулак сжиматься и разжиматься, снова и снова. И всё это — на фоне галлюцинаций, как от ЛСД. — Кира передёрнулась. — Это были самые долгие и ужасные три часа моей жизни — ничего подобного я никогда и близко не испытывала.
Дэш осознал, что полностью захвачен разговором.
— И результаты тебя не отпугнули?
— Чуть ли не отпугнули, — призналась Кира. — Почти. Но работа с крысами показала, что это процесс последовательных приближений. Первые семьдесят восемь крыс умерли, так что, по крайней мере, моё исследование дало мне достаточно правильное направление, чтобы я избежала этой участи — едва-едва, но всё же. Но, начиная с крысы семьдесят девять, я смогла постепенно усовершенствовать "перепайку" без фатальных исходов, и в итоге получила номер девяносто четыре.
— И поэтому посчитала, что сможешь продолжить это дело, в качестве лабораторной крысы используя себя?
— Именно. Следующие несколько экспериментов я проводила в камере сенсорной депривации. Так я избавилась от сенсорной информации, которая непрестанно бомбардировала мозг и акцентировала на себе нейронную сеть. Я смогла сфокусироваться на том, что происходит в креативных центрах моего мозга, — сказала она и помолчала. — На то, чтобы достичь текущего стабильного уровня интеллекта, у меня ушли ещё восемнадцать месяцев — с каждым разом я добавляла от пятидесяти до ста пунктов IQ. Чем сильнее я улучшала собственный уровень интеллекта, тем очевиднее становились дополнительные ходы к усовершенствованиям. С каждым новым уровнем проблемы, над которыми я до тех пор билась неделями, разрешались за считанные минуты.
Дэш задумался о её словах. Могла ли она взаправду показать настолько кардинальные улучшения? Может быть. Существование способных аутистов определённо указывало на достижимость такого результата. Как указала Кира, невозможно отрицать, что эти редкие индивидуумы могут с лёгкостью вычислять квадратные корни или запоминать целые телефонные книги. Сколько потребовалось бы самому Дэшу на то, чтобы сравниться с ними в этом отношении? Ответ прост: этому не бывать никогда.
История Киры была притянутой за уши, но пока что всё складывалось. Получали объяснения её ночные эксперименты в "НейроКьюэ", стало ясно, зачем ей в квартире камера сенсорной депривации.
— И твой IQ в конце концов?
— В самом конце не было способа его измерить. Самые сложные вопросы стандартного теста моментально получали очевидный ответ. Любое число на этой шкале перестало иметь значение.
Дэш подумал над этим.
— И как ты применяешь этот коктейль с вирусными генами?
— Поначалу это были инъекции. Но в конечном счёте я усовершенствовала процесс и нашла решение в гелевых таблетках. В сущности, это то же самое, что выпить смесь — за тем исключением, что таблетки удобнее и доставляют точно дозированное количество агента. Гель попадает в желудок, почти моментально растворяется, выбрасывая коллекцию генетически изменённых вирусов. Они моментально попадают в мозг и спустя некоторое, довольно короткое, время встраивают гены в клеточные хромосомы, которые быстро экспрессируются.
Дэш помолчал.
— Ты сумела избавиться от негативных эффектов.
Кира тяжело вздохнула.
— По большей части — да, — сказала она.
— То есть?
— Я утратила способность чувствовать эмоции. Я стала абсолютно аналитической, получала мысли в чистом виде, без какой-либо предвзятости или эмоциональной нагрузки. Эксперименты я проводила у себя в квартире, — пояснила она. — Я запиралась там и была одна, так что я не могу знать наверняка — быть может, имели место ещё какие-то изменения в личности, которые смогли бы заметить те, кто меня знает.
Кира опустила взгляд.
— Но у "перепайки" был один эффект, который меня особенно тревожит, — признала она.
Дэш выжидательно посмотрел на неё.
— На то короткое время, что длился эффект, мои мысли становились всё более и более… — сказала Кира и замолчала, словно пытаясь подобрать слово. Нахмурилась и обеспокоенно покачала головой. — Социопатичными, — взволнованно закончила она.
13
Дэш широко распахнул глаза. Кира Миллер снова его удивила. Она приложила столько усилий, чтобы убедить его в том, что она не социопат. С такой убийственной эффективностью ослабляла его решимость — и всё лишь для того, чтобы заявить такое.
— Очень удобно, — сказал Дэш. — Ты — идеальный гражданин. Вот только эта твоя процедура каким-то образом пробуждает в тебе психопата. Так?
Он был зол на себя за то, что на какое-то мгновение ей поверил.
— Послушай, Дэвид, мне было вовсе необязательно в этом признаваться. Но единственный путь к тому, чтобы ты начал мне доверять — если я буду с тобой абсолютно откровенна во всех отношениях. И — нет, я всё равно не совершала ничего из того, что тебе рассказал Коннелли. Только в мыслях. Не в действиях! — настойчиво сказала она. — Это была просто сильная предрасположенность, и они уходили, когда связи в моём мозгу возвращались в норму.
— Так расскажи мне об этом состоянии социопатии, — попросил Дэвид.
Кира нахмурилась.
— Для начала надо прояснить: "социопатия" — не совсем точное слово для этого состояния, — сказала она. — "Психопатия" или "мания величия" тоже не подходят, хоть они столь же близки. В сущности, это чистый эгоизм, дополненный абсолютным и полным отсутствием совести. Как хочешь, так и называй. Безжалостный эгоизм, так скажем.
— И отличие — в чём?
— В отсутствии элемента садизма.
Дэш немного подумал.