Страница 14 из 15
Разрастание сетей «Макдоналдс», «Пицца-хат» и им подобных, а также растущее употребление картофельных чипсов и газированных напитков городским зажиточным населением привели к возникновению медицинских проблем, подобных тем, что имеются на Западе. Около 120 миллионов китайцев страдают от ожирения. Примерно 10 процентов китайцев, живущих в городах, больны диабетом; в их число входит и бывший китайский премьер Вэнь Цзябао. Тем не менее есть и другие изменения в культуре питания, и они вселяют надежду. Пристрастие китайцев к поеданию животных, принадлежащих к исчезающим видам, похоже, не передалось молодому поколению, по крайней мере судя по реакции отвращения со стороны моих молодых родственников при упоминании блюд, приготовленных из медвежьих лап или из акульих плавников.
Конфуцианская путаница
По мнению журналиста Би-би-си Эндрю Марра, «современный Китай до сих пор невозможно понять без понимания Конфуция». Пекинским властям, без сомнения, хотелось бы, чтобы в зарубежных странах преобладала именно такая точка зрения. Во многих городах мира правительство открыло сотни «Институтов Конфуция», созданных по образцу немецких «Институтов Гете», с целью пропагандирования китайской культуры за рубежом. Древний мудрец был должным образом представлен и прославлен на впечатляющей церемонии открытия Олимпийских игр 2008 года в Пекине.
Демонстративное возвеличивание Конфуция во внешнем мире происходит вопреки тому факту, что в современном Китае конфуцианские ценности не пользуются особенной популярностью. Правда, по утверждению некоторых, они возвращаются по мере того, как страна пытается заполнить идеологический вакуум, образовавшийся после смерти Мао в 1976 году, когда государство начало де-факто освобождаться от коммунистической идеологии. Вышедшая в 2007 году книга профессора Пекинского университета Ю Дан «Заметки к “Беседам и суждениям Конфуция”» стала в Китае бестселлером, заняв на книжном рынке первое место по количеству проданных экземпляров и пока что уступая разве что тиражам «Цитатника» Мао в предшествующий период; на материале книги была впоследствии снята и показана серия телепередач. Привлекательность книги для массового читателя состоит в попытке Ю соотнести конфуцианскую мудрость с современной ситуацией, сделать древнее учение доступным и применимым к жизненным реалиям.
Тем не менее значительная часть интеллигенции продолжает атаковать конфуцианство в манере бунтарей Движения 4 мая. В своем бестселлере 2004 года «Волчий тотем» китайский писатель Цзян Жун подчеркивает контраст между законами, по которым живут кочевники монгольской степи, и традиционными китайскими ценностями, причем сравнение явно не в пользу последних; он однозначно связывает конфуцианскую философию с историей репрессий в Китае. «Цель конфуцианского учения — превращение людей в овец, — считает Жун. — Его основной принцип — повиновение, поклонение императору… По сути, политическая система времен культурной революции нисколько не отличается от той, что существовала в Китае на протяжении нескольких последних тысячелетий: обе они автократические, тоталитарные и диктаторские».
Есть и сторонники возрождения конфуцианства, доказывающие, что Китай должен восстановить традиционные ценности, от которых он отвернулся; оппоненты возражают на это, что при отсутствии демократии и уважения к закону воскрешение конфуцианства будет служить только интересам властей, оправдывая их репрессивные действия. Как бы то ни было, невозможно понять современный Китай посредством простого изучения Конфуция. Очень важно также разобраться в перипетиях этого давно уже ведущегося между интеллектуалами спора по поводу конфуцианского наследия.
Итак, какова же роль конфуцианского учения в повседневной жизни китайцев? Когда я спросил свою молодую приятельницу из Пекина, цитируют ли ее друзья или она сама иногда «Беседы» Конфуция, она ответила мне изумленным взглядом, как будто вопрошая, в своем ли я уме. Мой шанхайский приятель объяснил, что в его понимании конфуцианское учение означает, что дети во время обеда не должны сидеть за одним столом со взрослыми. Подобно христианству на Западе, конфуцианство в Китае представлено весьма широким спектром, начиная от ежедневного буквального следования всем положенным установлениям и заканчивая эквивалентом ежегодного одноразового посещения церкви в канун Рождества и пения рождественских гимнов.
Принцип почитания родителей, выполнения сыновнего и дочернего долга по отношению к ним существует и поныне, но важно понимать, что осуществление его меняется в ответ на изменяющиеся обстоятельства. Я слышал от многих моих китайских друзей, что они непременно намереваются заботиться о родителях, когда те станут старыми и слабыми. Тем не менее это совсем не обязательно означает, что они заберут родителей к себе, что в прежние времена происходило автоматически. Теперь они могут, например, платить за услуги сиделки или за пребывание родителей в частной лечебнице для ухода за престарелыми. Число домов престарелых в Китае неуклонно растет. Недавний опрос показал, что только 45 процентов городских жителей предполагают, что будут жить со своими детьми после выхода на пенсию, из них только одна пятая рассчитывает на денежную помощь со стороны взрослых детей.
Европейцы очень тихие
Казалось бы, не так уж и сложно увидеть Китай таким, каков он на самом деле. Влияние буддизма, способность этой культуры к адаптации наглядно проявляются во впечатляющих храмах, украшающих собой многие китайские города. Надо лишь окунуться в современную историю Китая, чтобы узнать о стараниях претендующих на роль модернизаторов личностей разрушить китайскую традиционную культуру. Включение новых, завезенных из других стран овощей в китайскую кухню должно быть очевидно любому, кто отведал обильно сдобренное перцем чили блюдо в сычуаньском ресторане. Отчего же нам так трудно в этом разобраться? Почему мы столь уверены в неизменяемости китайской культуры?
Подсказку можно найти в нашей собственной истории. Сотни лет велись религиозные войны в Европе, последователи различных ответвлений христианства подвергались беспощадным преследованиям. Со времени крестовых походов и до оттоманской осады Вены в 1529 году ислам представлял для европейцев внешнюю военную угрозу. Шрамы, оставленные на теле континента расколом и враждой, видны и по сей день. И конечно же, Америка была колонизирована протестантскими нонконформистами, покинувшими Европу в поисках свободы совести. Нашу историю определяют религиозные раздоры.
По контрасту Китай отличается гораздо более гибкими и терпимыми религиозными традициями. Определенно были периоды, когда буддизм подвергался гонениям. Императорский эдикт IX века предписывал христианам «прекратить осквернение китайских обычаев». Императоры цинской династии изгоняли миссионеров из китайских провинций. Коммунистический режим преследовал все без различия религии. И все же, невзирая на эти факты, можно сказать, что религиозная толерантность более типична для китайской истории, нежели религиозные гонения. В 1685 году Людовик XIV отменил Нантский эдикт, вновь превратив французских протестантов в мишень для погромов; в это же десятилетие китайский император Канси издал указ, повелевающий терпимо относиться к католикам. «Европейцы очень тихие, — говорится в императорском указе. — Они не вызывают никаких беспорядков в провинциях, они не причиняют никому вреда, они не совершают преступлений, и их вера не подстрекает к мятежу и не имеет ничего общего с ложными сектами, которые есть в моей империи».
Многие китайцы изучали одновременно даосизм и буддизм. Несмотря на огромные различия в учениях, некоторые буддийские храмы были посвящены Конфуцию. Мусульманский ученый XIX века Ма Дэсинь пытался даже соединить ислам с конфуцианством. Реформатор и жертва поздней цинской эпохи Тань Сытун писал: «Основатели всех трех религий [христианства, конфуцианства и буддизма] едины. Молясь одному, я возношу молитвы им всем».