Страница 3 из 4
Естественно, он был на чешском языке, и я сначала думала, что просто полистаю его и посмотрю картинки, но, приглядевшись к буквам, осознала: почти все понятно! Если привыкнуть к латинскому шрифту, вообще практически без проблем…
– Так, ребята! – раздался знакомый зычный голос.
Ирина Владимировна вышла в холл, окинула его взглядом полководца и грозно возмутилась:
– А где все?
Мы с Женькой синхронно пожали плечами, и я порадовалась про себя даже этой мелочи – в чем-то мы все-таки совпадаем!
– Безобразие! – возмутилась учительница. – Я и так вам дала несколько минут форы, а все равно никого нет. Если так и дальше будет продолжаться…
Окончить свою гневную тираду она не успела: одновременно послышался шум, и на лестнице, и у лифта, холл наполнился гулом голосов, сразу стало очень тесно: мои однокласснички, как по команде, наконец покинули свои номера.
Пересчитав нас по головам, Ириша скомандовала:
– На выход! – и мы дружным стадом потопали на выход. Ленки я не видела, впрочем, не особенно ее и искала.
Мы вывалились из дверей отеля, и только тут я вспомнила, что забыла обратно намотать на себя зимние одежки. На улице, впрочем, ничего не напоминало о приближении Нового года – дорога влажно блестела в свете фонарей, сверху на нас сыпалась какая-то морось, а снега, естественно, нигде не было и в помине.
– Ты чего вся такая расхристанная? – это Ленка незаметно подобралась ко мне в толпе и сразу озадачила странным вопросом.
– Тепло же, – вяло отмахнулась я.
Вся наша нелепая размолвка на пустом месте вдруг перестала меня напрягать. Мне все померещилось! Вон как подруга обо мне заботится, прямо мать родная!
– Все равно, – настаивала она. – Не хватало еще простудиться в первый же день!
Я и сама уже почувствовала, что на улице не так тепло, как мне показалось сначала, поэтому послушно намотала на шею шарф, нахлобучила на голову шапку и застегнулась. Простуда и правда в мои планы не входила.
Мы прошлись по темной улице, где, кроме нас, никого не было, лишь изредка проезжали машины, и не заметили никакой точки общепита, кроме верного Макдональдса.
– Неполезно, – сомневалась Ирина Владимировна. – Давайте еще поищем…
– Да чего искать-то, – пробасил Цветков. – Пойдемте, Макдак все любят!
– Да, давайте! – загалдели все хором, подтверждая его слова.
Я усмехнулась и непроизвольно поискала глазами Женьку: это же как раз его любимая теория – о том, что за границей спасти от голода может только Бигмачная! Но он сосредоточенно изучал экран своего телефона, и я не решилась нарушить этот сакральный момент.
Мы гурьбой завалились в маленький зал и остановились на пороге.
– У них сюда вообще никто не ходит, что ли? – озадачился Цветков.
Возле касс никого не наблюдалось, а за столиками сидели от силы пара человек подозрительной наружности. Зрелище для нас, привыкших к очередям, толкотне и аттракциону «займи столик», и правда было непривычным.
Первой сориентировалась учительница.
– Заказываем по очереди, а я потом оплачу! – скомандовала она, занимая стратегическую позицию возле кассы.
Темнокожий парень за стойкой, порядком офонаревший от нашей шумной компании, посмотрел на нее, как на инопланетянина, но, тем не менее, приступил к своим обязанностям. Я думала, мы провозимся долго, но с заказом проблем не возникло – благо, все блюда и названия известны – мы быстро забрали свои подносы и расселись.
Отойдя от кассы, я застопорилась, но быстро сориентировалась и уселась за свободный столик – если кто-то хочет, пусть сам подсаживается! Конечно, я ждала, что со мной сядет Ленка или, чем черт не шутит, Женька, но время шло, все с шумом и гамом разбивались на теплые компании, и только я, как изгой, продолжала уныло восседать в гордом одиночестве.
Я так расстроилась, что даже не начала есть, лишь механически помешивала в стаканчике давно растворившийся сахар. Ни Ленки, ни Женьки я не видела, намеренно глядя прямо перед собой и не понимая, что происходит. Еще совсем недавно у меня был парень – ну ладно, старый друг! – и подруга, и внезапно я осталась одна. При этом никто ни с кем не ссорился, все чинно и благородно!
– Румянцева, чего одна киснешь? – это Цветков нарисовался возле меня со своим подносом с явным намерением приземлиться.
О нет, только не это!
Я пожала плечами, демонстративно глотнула чая и стала разворачивать гамбургер. На троечника это не произвело впечатления – не спрашивая разрешения, как это принято у всех воспитанных людей, он плюхнулся напротив меня.
Я мысленно взвыла. Что это? Уберите, я не заказывала! Но Цветков и не думал никуда убираться – он с комфортом развалился на стуле и принялся хрустеть картошкой. И за что мне такое наказание? Но не пересаживаться же теперь. И я начала есть, не глядя на своего соседа по столу. Так ужин и прошел – как говорится, в теплой дружественной обстановке.
Вернувшись в номер, мы с Ленкой практически не разговаривали – так, перебрасывались парой-другой слов исключительно по делу: сколько занять вешалок в шкафу, куда повесить полотенце, влезет ли чемодан под кровать. Потом по очереди сходили в душ и легли, весьма прохладно пожелав друг другу спокойной ночи.
Я думала, что долго не смогу уснуть, все буду думать, отчего да почему такое неудачное начало путешествия и как все исправить, но вместо этого моментально отрубилась и уснула без всяких мыслей.
Глава 3. Железный человек
Экскурсия началась на площади у конного памятника какому-то рыцарю. Ирина Владимировна представила нам местного экскурсовода с оригинальным именем Ива и наказала:
– Слушайтесь ее, как меня! А я пойду организовывать обед!
Она удалилась, а тетенька-дерево начала рассказывать с легким, но весьма симпатичным акцентом:
– Мы с вами находимся на Вацлавской площади, самой большой площади Праги. Перед нами – памятник святому Вацлаву, небесному покровителю Чехии…
Рассказывала она интересно, но я почему-то не слушала, усиленно вертя головой по сторонам. Площадь готовилась к встрече Нового года – рабочие как раз заканчивали собирать сцену. Везде толпились экскурсионные группы с гидами, говорившими на самых разных языках: от английского до китайского.
Разглядывая изящные здания, обрамлявшие площадь, я пропустила почти весь рассказ мимо ушей и включилась, только когда Ива сказала:
– А сейчас мы с вами пойдем смотреть альтернативный памятник святому Вацлаву, который располагается в торговом центре.
– Памятник в торговом центре? – озадачился Цветков.
– Раньше он стоял на площади, но потом его решили спрятать.
– Нам уже страшно!
– Пойдемте, сейчас сами все увидите, – позвала гид.
Мы гуськом проследовали за ней к дверям торгового центра, вошли и увидели потрясающую воображение инсталляцию: на стальных тросах под потолком висел вниз головой привязанный за ноги конь, на животе которого гордо восседал святой Вацлав.
– Этот пародийный памятник создал известный чешский архитектор, – рассказывала Ива. – Святой Вацлав, сидящий на брюхе своего мертвого коня. Сначала его установили напротив оригинала, но жители возмутились, и его перенесли сюда, в пассаж «Люцерна».
Вокруг защелкали фотоаппараты – все спешили запечатлеть это чудо.
– А сейчас мы с вами будем продвигаться к главной площади Праги – Староместской, – сказала Ива, когда все вдоволь нафотографировались. – Ее название произошло от словосочетания «Старе место», то есть «старый город». Это исторический центр, где вы словно перенесетесь в Средневековье…
Слушая про чудо-памятник и «старое место», я вдруг заметила нечто странное: озираясь по сторонам, но не привлекая к себе внимания, Женька технично отдалялся от нашей группы и, когда Ива повела ее к выходу, незаметно смешался с толпой и направился в противоположную сторону.
Не успев ни о чем подумать, я на полном автомате последовала за ним. Никаких мер предосторожности я не предпринимала, но в пассаже в этот предновогодний день толкалось столько народа, что я легко ускользнула незамеченной.