При открытых дверях

Зеленский. А любить будете социологию.

Екатерина Михайловна. Ах вот как, еще и ее. До гробовой доски или легкий флирт?

Зеленский. Там видно будет, начните с малого.

Екатерина Михайловна. В любви малого не бывает.

Зеленский. Точно знаете?

Екатерина Михайловна. Читала.

Зеленский (Тюнику). Видите, какие у нас начитанные лидеры.

Екатерина Михайловна. А за что ее любить надо, если не секрет? Социологию.

Зеленский. Пока авансом, за красивые глаза.

Екатерина Михайловна. Чьи – товарища Тюнина?

Зеленский. Ну ладно, пошутили – и хватит.

Екатерина Михайловна. Так что это шутка была – насчет социологии?

Зеленский. Это как раз серьезно.

Екатерина Михайловна. Но, может, не сейчас? Не тот момент.

Зеленский. Напротив. Беда сплачивает. (Тюнику.) У них там небольшая авария была. Но все ликвидировано. Для вас это может быть даже интересно. Экстремальная ситуация, поляризация коллектива, сразу видно, кто чего стоит. (Екатерине Михайловне.) Он уже вернулся?

Екатерина Михайловна. Нет еще.

Зеленский. Вот и хорошо. (Тюнику.) Желаю удачи. И держите в курсе.

Тюнин (Иванову). Ну вот, собственно, и все. На другой день пришел в цех.

Сидоров. А как у вас с ней отношения складывались?

Тюнин. Отношения? Нормально.

Входит курьер с кипой бумаг.

Курьер (Иванову). Подписать надо.

Иванов. Вы что, не видите, я занят.

Курьер. Кассирша уйдет.

Иванов. Как уйдет? (Смотрит на часы.) Еще рано.

Курьер. Ей домой надо, она прачечную на вторую половину дня вызывала.

Иванов. Да? Ну тогда ладно, давайте. (Тюнину.) Минутку. (Подписывает бумаги.)

Петров. Фотографическое изображение действительности. Семь букв. В середине – «т».

Тюнин (машинально). Гротеск.

Петров. Вот именно.

Тюнин (Екатерине Михайловне). Я вас провожу, мне тоже в ту сторону. (Пауза.) Холодно сегодня.

Екатерина Михайловна. Да… Особенно вечерами.

Тюнин (после небольшой паузы). Вечерами вы же, наверное, дома.

Екатерина Михайловна (усмехнулась). Незаметно подводите к вопросу – с кем я живу?

Тюнин. А что – заметно?

Екатерина Михайловна. Одна живу. Так что вам для спокойствия лучше дальше не идти.

Тюнин. Для чьего спокойствия?

Екатерина Михайловна. Вашего. Вашей жены.

Тюнин. Ага, незаметно хотите выяснить – женат ли я? Нет, не женат.

Екатерина Михайловна. Это и так заметно.

Тюнин. Почему это?

Екатерина Михайловна. По сторонам не озираетесь.

Тюнин. А женатые озираются?

Екатерина Михайловна. И им кажется, что никто этого не видит.

Тюнин. А откуда вы знаете?

Екатерина Михайловна. Читала. Вы же слышали – начитанная я.

Пауза.

Ну вот мы и пришли. Спасибо, что проводили. До завтра. (Отходит, садится.)

Иванов (закончив подписывать бумаги). Ну вот. Работать не дают.

Курьер уходит.

Так на чем мы остановились?

Тюнин. На другой день пришел в цех. Попал прямо на планерку.

Появляются Захар Захарович, Сергей Ервандович, Зинаида Ивановна, HадеждаПетровна, рассаживаются.

Екатерина Михайловна (Тюнину). Товарищ Тюнин, а вы что же? Проходите, не стесняйтесь.

Тюнин присаживается у стола.

Товарищи, у нас сегодня на планерке два вопроса. Первый – конец квартала, с чем финишируем, второй – хочу вам представить вот товарища Тюнина, социолога, который будет проводить у нас обследование. Какое – скажет сам, попозже. Начнем?

Зинаида Ивановна. А товарищу не скучно будет, пока мы тут – про свое? Может, нам сначала его отпустить?

Екатерина Михайловна. Скрывать от него наши маленькие тайны – смысла нет, все равно он их узнает, для того и пришел, насколько я поняла.

Зинаида Ивановна. Как – тайны?

Екатерина Михайловна. Вот так. Все как на духу.

Зинаида Ивановна. Что ж не предупредили – в парикмахерскую бы сбегала.

Екатерина Михайловна. Давайте не отвлекаться, товарищи. Все здесь?

Надежда Петровна. Кроме Изюмова.

Зинаида Ивановна. Кстати, когда он вернется?

Екатерина Михайловна. Соскучились уже?

Пауза.

Ну хорошо, давайте начнем.

Тюнин. Дальше каждый докладывал про свое. И каждый не упускал случая сострить, произвести впечатление на постороннего человека.

Екатерина Михайловна. Будем ли мы веселиться, когда подведем итоги квартала…

Захар Захарович. Это точно. (Тюнину.) Хорошо смеется тот, кто смеется первого числа.

Все смеются.

Зинаида Ивановна (поглядывая на Тюнина). А у меня вчера прогулов – прямо как у Феллини.

Екатерина Михайловна. То есть?

Зинаида Ивановна. Восемь с половиной.

Екатерина Михайловна. А половина – это что?

Зинаида Ивановна. Семяков с обеда прочухался, пришел.

Сергей Ервандович. А мне завком цидулку прислал, чтоб потребность сообщить в местах в детском саду аж на 2000 год.

Все смеются.

Я им говорю, моим дамам к этому времени не о роддоме думать – о доме для престарелых…

Все смеются.

А они – вынь да положь детский сад. Ну я написал им. Что думал. Как Изюмов.

Все замолчали. Пауза.

Екатерина Михайловна. Я думаю, товарищ Тюнин уже познакомился с нашими товарищами, можно уж и не представлять особо. Все наши начальники участков и мастера – люди современные, о социологии наслышаны, жаждут приобщиться.

Зинаида Ивановна. Очень жаждем.

Екатерина Михайловна. Так что – пожалуйста.

Зинаида Ивановна. Прививки делать будете?

Екатерина Михайловна. Зинаида Ивановна, вы мешаете. (Тюнину.) Простите.

Тюнин. Ничего. Это даже хорошо, когда такая непосредственная реакция. Легче контакт устанавливать.

Надежда Петровна. Ас Зинулей и так нетрудно.

Тюнин. Очень важно, когда человек открыт собеседнику.

Зинаида Ивановна. Все скажу, все. Не дали путевку, когда просила…

Тюнин. Я, товарищи, не буду касаться сейчас техники опроса, а объясню это каждому в отдельности, сказку только, что все, что вы захотите мне сообщить, будет сохранено в тайне от всех остальных.

Зинаида Ивановна. Жалко. Тогда ничего не скажу.

Надежда Петровна. А участие в этом обязательно?

Тюнин. Нет, вы, конечно, можете и не отвечать на мои вопросы, это дело исключительно добровольное.

Появляется электромонтер с лампой. Подходит к розетке, вставляет в нее концы, лампа загорается. Он удивленно качает головой, хмыкает и, не обратив ни на кого внимания, уходит.

(Обождав. Иванову.) Доверительность бесед соблюдалась все время. Я разговаривал с каждым в отдельности, в красном уголке, наедине. И не заставлял никого ничего говорить сверх того, что он хочет сказать. Для начала я предлагал собеседнику, как у нас принято, некоторые ситуации и спрашивал, с кем бы хотел он в них оказаться, а с кем – нет.

Сидоров. А что за ситуации?

Тюнин. Гипотетические. Но вместе с тем похожие на те, что встречаются в жизни.

Петров. Место, где поджидают друзей. Шесть букв, последняя – «а».

Тюнин (машинально). Засада.

Петров. Правильно.

Сидоров. Говорят, ситуации довольно глупые.

Тюнин. Ну… В этом-то и весь фокус. Вопрос должен казаться несколько бессмысленным, чтобы человек не понял, что за этим стоит. Иначе в самом вопросе будет уже подсказка.

Сидоров. Судя по письму, вы в этом преуспели – в бессмысленности.

Тюнин. Да как сказать… Поначалу действительно как-то не очень получалось у меня с ними. Они все отшучивались больше. Но потом… (Захару Захаровичу.) Возьмем такую ситуацию. Предположим, вам предоставилась возможность поехать туристом за границу, в составе группы. Кого из ваших товарищей вы бы хотели иметь попутчиком? И кого не хотели бы?

Захар Захарович. А куда ехать, если не секрет? В капстрану или в социалистическую?