Противостояние

   Глава 19. Турнир -- Начало.

   Несмотря на позднее время Нидзима поднял трубку, хотя по зевоте он уже лег спать:

   - Вели-и-икий генерал у аппарата.

   - Великим будешь, когда завоюешь мир, - усмехнулся я. У тебя все готово?

   - Умеешь ты сбить с настроя Кеничи. Да готово, причем уже давно!

   Я разлегся на прохладных татами пола, и задумчиво смотрел в потолок. Говорить Ему или нет? Хороший вопрос...

   - Ты связался с нашим великим музыкантом?

   - Да он собирался вылетать завтра в шесть, сказал, что прибудет уже на место, правда не упомянул как.

   У меня по спине пробежал холодок. Надеюсь это не тот самый способ? Отскребать музыканта будет не из приятных моментов в жизни.

   Шальную мысль пришлось отогнать, чего-чего, а такого выступления друга мне видеть не хотелось бы.

   - Хорошо, что по нашей проблеме?

   Нидзима на том конце едва слышно ругнулся, но все же ответил:

   - Его видели в Японии. Походу ему неймется, о "ней" пока ничего. Как сквозь землю провалилась. Единственная возможность узнать -- это задействовать твою родню, но ты сам на это не пойдешь.

   - Все верно. Будьте готовы.

   Серо-стальные тучи над головой и мелкий моросящий дождь. От некогда великолепного архитектурного строения остались руины, как и у его предшественника Римского Колизея.

   Я ничего не слышу, звуки тонут и практически не проходят сквозь слой ваты.

   Площадка ринга, выложенная ровными шероховатыми плитками, засыпана обломками строительных блоков и мелким щебнем. Периодически сотрясается земля, с неба падают обломки камня и бетона.

   Все равно.

   Мой противник передо мной. Его одежда изорвана, на правой щеке длинная кровоточащая ссадина. Левая рука висит плетью. В глазах ненависть. Ненависть на меня и на весь мир.

   Мои губы что-то говорят.

   Я не слышу. Тело не слушается, словно слиток стали, холодный непривычный, чужой. Вспышка близкого взрыва, пол под ногами вздрагивает.

   Я не участник, я просто наблюдатель.

   Фуринзи стоит возле крупного бетонного блока с треснувшими краями и торчащей с одного конца арматурой. В ее глазах застыла боль и мука. Каменная пыль, смоченная дождем, создает на ее светло-фиолетовом комбинезоне грязные потеки. Она что-то кричит.

   Я глух. Я не могу сдвинуться с места, тело неподвижно. Справа и слева от меня сыплются с неба камни.

   Внезапно мой противник смещается вправо, в сторону Фуринзи, словно заслоняя от чего-то.

   В его тело словно разбуженные осы входят три пули, заставив его дернуться. Четвертую, он ловит пока еще целой рукой. Пуля входит в предплечье и там остается, выбив из тела фонтанчик крови.

   Все словно в замедленной съемке.

   Я даже вижу длинный шлейф от края северного зрительского сектора.

   Пуля летит быстро, слишком быстро, чтобы успеть среагировать.

   С криком я проснулся. Все тело била крупная дрожь. Мысли скакали, словно стая обезумевших кузнечиков. Глянув на часы, я увидел горящие в темноте цифры: полчетвертого ночи.

   Улегшись, я попытался успокоить дыхание.

   Сон. Всего лишь кошмарный сон, навеянный моими переживаниями бедующего турнира. Турнира, в котором я могу сложить свою буйную голову.

   Дверь слегка приоткрылась, в щель упал лучик света из коридора. Учитель Ма. Уточнив, все ли в порядке он ушел. Слишком многие поставили на меня многое, слишком многие меня опекают. Утром, скорее всего, будет знать весь мастерский состав додзе о моем кошмаре и невозможности спать спокойно ночью.

   Утро следующего дня не принесло мне ничего нового. Утроений разминочный комплекс "Умри и не позорь школу", после чего занятия с Апачаем.

   После занятия, с трудом передвигая ногами, я дошел до крыльца главного строения додзе, и достал из кармана куртки сотовый.

   Все-таки придется позвонить матери. Слишком многое меня сейчас беспокоит, слишком многое сейчас непонятно. Телефон успел сделать всего лишь пару гудков, после чего приятный голос матери прозвучал:

   - Здравствуй сын.

   - Привет, мам.

   - Я так понимаю, что-то случилось, раз ты решил позвонить. - В ее голосе прозвучал намек и усмешка.

   Да, я виноват, надо чаще звонить домой. Но после "настоящего" разговора с матерью я стал ее немного побаиваться. После клановых мероприятий я стал опасаться клана. После попытки разобрать на органы я потерял к нему всякое доверие. Видимо мой российский менталитет весьма не вписывается в местные рамки...

   - Прости, сама понимаешь тренировки, отнимают все время.

   - Понимаю, причем очень хорошо. - Ни тени насмешки. Серьезный спокойный голос с нотками радости и гордости. - Сын, тебе что-то срочно нужно, раз ты сейчас звонишь?

   - Да я хотел бы вечером переговорить, а не через систему слежения за каждым членом общества.

   - Мне приехать?

   - Не надо, я отпрошусь на ночь домой. У меня слишком многое накопилось, а поговорить "по душам" так и не представилось возможным со всей этой суматохой и неразберихой.

   - Тогда тем более, если ты снова приедешь в том же виде, отца удар хватит. Пожалей его самолюбие. Я приеду после ужина, чтобы не создавать диссонанс в жизнь школы.

   - Хорошо мам, до вечера.

   Чужое присутствие я почувствовал давно, еще во время звонка.

   - Женское любопытство сгубило не одну кошку.

   - Увы, Кеничи эта черта является незыблемой в каждой девушке.

   С крыши спрыгнула Мию, красивым кульбитом, после чего присела рядом на крыльцо.

   - Почему не пригласил ее на ужин?

   - Ты же сама слышала, она не хочет вмешиваться в здешнюю жизнь. Наши миры хоть и близкие, но все, же разные.

   Додзе Редзампаку и "закрытый женский монастырь" по сути два соседних сумасшедших дома. В одном буйные, в другом тихие. И от которого больше проблем не знает никто.

   От ворот шел хмурый Апачай, держа в правой руке посылку, запечатанную в серую оберточную бумагу и перевязанную такой же сероватой бичевой.

   Мию забрала коробку удивленно смотря на отсутствие обратного адреса.

   - Кеничи! Долго тебя ждать? - Голос Сио раздавшийся над самым ухом заставил меня вздрогнуть.

   - Иду мастер!

   Вечером после ужина Мию отдала вскрытую коробку деду. Я уже представлял, что внутри может находиться. Это было начало.

   - Я рада, что в тебе после поступления в это додзе наконец-то проснулось то качество, которого тебе, никогда, не хватало? - Сирахама Саори, поправив подол офисного платья, по-простому села на колени напротив меня.

   - Какого? - С интересом полюбопытствовал я, усаживаясь по-турецки.

   - Аккуратность! Обычно твои вещи были вперемешку с книгами и бульварными романами по всей комнате. Так о чем ты хотел поговорить?

   Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

   - Что я еще должен узнать, прежде чем уеду на турнир Тьмы?

   - Ваше додзе уже получило приглашение?

   - Думаю, сейчас старейшина уже читает пригласительное письмо с пропусками на каждого мастера.

   По краю красивых карих глаз пробежала золотая искорка, после чего глаза пришли в норму. Мать умеет менять цвета глаз, когда ей захочется. Раньше я думал, что у нее разные наборы линз, правда оказалась куда прозаичнее и сложнее. Я бы не отказался от возможности прятать свои черные угли глаз от людского взгляда без всяких линз. Мию не может смотреть в них спокойно, что немного действует на нервы. Ренка тоже иногда отводит взгляд. И первая, и вторая чувствуют за собой вину в этом.

   - Мастер Астанна мертва. Катарина пребывает в коме в одной из наших горных баз в Европе. Кайл сбежал, прихватив с собой несколько единиц спец.оружия и два полных комплекта выживания. Попытки отследить его привели назад в Японию. В Токио так и не появлялся.