Страница 11 из 22
— Да, войдите. — Послышался из-за двери приятный женский голос. Друзья потянули ручку двери.
В большой приёмной, обставленной как гостиная и канцелярия одновременно, из-за стола на них вопросительно смотрела моложавая, симпатичная женщина, секретарь Наташиного папы. Окинув гостей всепонимающим взглядом, небрежно кивнула на ряд стульев-кресел, «присаживайтесь». Пошуршала, перебирая, некоторое время бумагами, наклонилась к переговорному устройству, к селектору: «Александр Михайлович, к вам пришли». — Произнесла она мягко и распевно. Через пару секунд динамик ответно пробурчал: «Пусть войдут».
— Можно? — переступая через два порога, осторожно интересуются гости. — Здравствуйте!
— А-а! Да-да-да, входите!
Из-за массивного рабочего стола, на встречу приподнялся довольно крупный, явно полнеющий и лысеющий человек.
Большой кабинет, массивная мебель, несколько белых телефонов, большой импортный вентилятор (шик, по тем временам), настольная лампа под зелёным стеклянным абажуром (привычный атрибут партийной власти), настольный письменный набор, огромное количество бумаг системно разложенных на столе, в высоких книжных шкафах выставлено множество политической и деловой литературы, особенно выделялось многотомное собрание сочинений В.И.Ленина, ещё какие-то, в углу кабинета — большой белый холодильник, под ногами красная ковровая дорожка. Тёмно-серый в полоску костюм хозяина кабинета, белая рубашка, галстук, на носу очки в тонкой жёлтой оправе… Всё выглядело строго официально и внушительно, но… Широкая улыбка на радушном лице Александра Михайловича как бы говорила гостям: не стесняйтесь, ребята, не комплексуйте. Здесь вам рады, вы здесь свои! Заходите!
— Проходите, ребята, проходите. Я вас жду, — смахнув с лица рабочие очки, громко и бодро подтверждает улыбчивый хозяин. — Присаживайтесь. — Разводит руками, показывая на несколько стульев у небольшого, для доверительных бесед, столика, в сторонке от длинного ряда тяжёлых стульев у стола заседаний. — Не стесняйтесь. — Коротко и со значением глянув на свои жёлтые, с таким же жёлтым браслетом, наручные часы, одобрительно замечает. — А вы точны, ребята! Очень хороший признак. Похвальный. Ну-ну!.. Вы, как я понимаю, Юра, да? — обратился он к младшему гостю. — А вы, как я понимаю, Александр Сташевский. Мой тёзка, значит. Правильно? — Неожиданно точно определяется в гостях хозяин кабинета. — Очень хорошо. Очень!
Гости вежливо и осторожно закивали головами, да-да, наверное хорошо.
— Ну а я, Александр Михайлович, Наташин папа. Будем знакомы. — Ещё шире улыбается Александр Михайлович.
Пожалуй, правильно Наташка сказала: «Вы его не бойтесь, мой папашка нормальный дядька, даже весёлый, с юмором. Причём, тоже демократ. Де-мо-крат!! Я вам говорю!».
— Сташевский, это ведь, кажется, знаменитая польская фамилия, нет? — в утвердительной форме и одобрительно, замечает хозяин кабинета.
— Я точно и не знаю… Думаю, наверное. — Смущаясь, осторожно подтверждает Сташевский. Он и в русских-то своих корнях понятия не имел, не говоря уж про какие-то польские. Хотя… Теперь, пожалуй, можно и поинтересоваться, мельком, про себя, отметил Сташевский.
Видя, что гости удивлённо-скептически переглянулись, заметив привычный портрет Ленина на стене, — перестройка же! — хозяин небрежно бросил.
— А! Не обращайте внимания. Ещё не перестроились! — извиняюще хохотнул, и тут же пояснил. — Шучу, шучу! Времени нет снять. Руки всё не доходят. Работы, понимаешь, много — совещания всякие, заседания, бумаги, бумаги… снова совещания! Как белка в колесе… Никакой тебе личной жизни. Да вы располагайтесь свободнее, ребята, не стесняйтесь.
Приглашённые посвободнее уселись на стульях, даже слегка развалились, приготовились выслушать какое-то важное деловое предложение, как обозначила Наталья.
— Ну, и как дела, молодёжь, как жизнь, нормально? — продолжает гостеприимно мурлыкать хозяин кабинета.
— Да так, вроде нормально.
— Ну и хорошо, хорошо. Я, собственно… — Александр Михайлович слегка замялся, но пояснил. — Просто Наталья, моя дочь, мне рассказала, что есть, вот такие вот, хорошие парни. Что у них есть хорошие жизненные планы. Бывают, правда, какие-то и трудности, — продолжил Александр Михайлович, останавливая тёплый взгляд на Юрии. — Я и подумал, а почему бы мне, сейчас, взять, да и не помочь им, молодым, пока могу, да? — Радостно хохотнул Александр Михайлович и уточнил: — Как в песне: пока я в силе и живой. Да?
Узнав, что Сташевский открыл свою фирму, живо вдруг заинтересовался этим известием. Спросил, есть ли какие трудности, чем он — именно он, Александр Михайлович! — может предпринимателю помочь? Помещение, как теперь говорят, под офис подобрать, или машину какую хорошую… Не пешком же ходить, предпринимателям-то! Не порядок! Исправим. Они, крайисполком, как раз собрались продавать две-три хорошие ещё исполкомовские «Волги», чёрные… А, что? Пара пустяков! Только скажите, какое помещение нужно, где и каких размеров… какую машину? Он подберёт, по-свойски. Запросто. А почему бы и нет, да? Кстати, и цена будет более чем приемлемая…
— Мы ведь друзья, да, ребята? Товарищи? Да и вообще, давайте дружить. Может, за это, по-коньячку, за знакомство, за дружбу, а! Хотите, хотите? — вдруг предложил радушный хозяин, совсем этим добивая молодых предпринимателей, окончательно растерявшихся от неожиданно свалившейся на них благости, в виде всесильной поддержке и бескорыстной помощи чиновника такого высокого ранга.
Александр Михайлович, вроде не замечая, воспользовавшись заминкой своих новых друзей, уже ловко выудил откуда-то из-под рабочего стола коньячную бутылку, из холодильника блюдце с засахаренным лимоном, аккуратно разлил коньяк по-бокалам, тоже для гостей неизвестно откуда на столе возникших. Энергично сдвинув в центре нового содружества бокалы, новые друзья выпили стоя. Крякнув, дружно закусили лимоном. Вроде всё?
— Да, ребята, всё, пожалуй. Спасибо что пришли! — подтвердил хозяин кабинета. — Не буду вас больше задерживать. У вас тоже наверное дел полно!
Взяв со своего тёзки Александра твёрдое обещание обязательно позвонить ему послезавтра, вот по этому прямому городскому номеру, радушный и обаятельный Александр Михайлович обещал обязательно найти для его новой фирмы хорошее помещение. И уж совсем по-свойски, обнимая даже, Александр Михайлович распрощался с гостями. Правда, в дверях, задержал Юрия, попросив на секунду вернуться в кабинет, только на секунду, мягко, и при этом твёрдо прикрыв за Сташевским дверь.
Александр, как человек не пьющий, быстро и заметно опьянев, от крепкого коньяка и радостных эмоций, улыбаясь, пару минут тупо глазел на секретаршу, не зная, каким образом лучше выразить ей своё восхищение этим приёмом. Опытная помощница уже поняла, чего сейчас можно ожидать от этого захмелевшего гостя, с каждой секундой становилась всё серьёзней и строже. Если не целоваться полезет, видела она, то уж, а который сейчас час, девушка, спросит обязательно. А потом будет выяснять, что я делаю вечером. Уже собралась достойно его отбрить, пусть не забывается: здесь тебе, парень, не кабак какой… Но, вовремя вышедший из кабинета Юрка, провожаемый радушным хозяином, спас честь и достоинство личной секретарши большого исполкомовского чиновника…
Так они и познакомились с Александром Михайловичем Христенко. Добрым, бескорыстным другом нового нарождающегося класса, класса предпринимателей на заре перестроечных процессов. Кстати, Юрка тогда задержавшись, обещал ему лично приносить если не каждый день, то уж через день, обязательно, совсем запрещённые фильмы— порнушки… Для какого-то там дела… Тоже по-дружески, а почему бы и нет? Жалко, что ли!
Христенко не подвёл. Офис — тридцать квадратных метров, Сташевскому подобрал что надо. И не где-нибудь, а в конференц-зале Крайисполкома. Невероятная удача. Да более чем!! О таком Сташевский, да и другой какой предприниматель нарождающейся перестроечной волны и мечтать не мог. Вообще и категорически! А тут…