Геенна огненная

Доктор Иоханнес обратился к древним представлениям о свойствах камней, сравнил их между собой, часть принял, часть отбросил и добавил со своей стороны новые. Он считает, что аметист избавляет от алкоголизма, но еще более действен в борьбе с духовным пьянством, с гордыней, рубин удерживает от похоти, берилл укрепляет веру, сапфир обращает помыслы к Богу.

Он верит, что каждый камень соотносится с определенным типом заболеваний, а также разрядом грехов. Он убежден в том, что, когда удастся получить химическим путем основные составляющие пород, можно будет использовать их не только как противоядия, но и как профилактические средства против многих болезней. А в ожидании, пока эта мечта, кажущаяся на первый взгляд немного безумной, осуществится и специалисты по обработке драгоценных камней низвергнут медицину, он при помощи камней выявляет недуги, напущенные колдовством.

— А как он это делает?

— Он утверждает, что флюиды исходят от камня, приложенного к ладони или к больной части тела жертвы, и он прислушивается к информации, поступающей от него и воспринимаемой пальцами доктора. Однажды он рассказал мне, как к нему пришла незнакомая дама, с детства страдавшая от неизлечимой болезни. Но он никак не мог добиться от нее вразумительных ответов на свои вопросы. Ему не удалось найти признаков постороннего злого вмешательства, он перепробовал почти все свои камни. Тогда он взял лазурит, который, по его таблицам, соответствует инцесту, дотронулся им до ее ладони, а затем пощупал камень.

«Ваша болезнь, — сказал он, — последствия инцеста». — «Но, — ответила она, — я пришла сюда не для того, чтобы исповедоваться». В конце концов она призналась, что ее отец изнасиловал ее, когда она была еще совсем маленькой.

Все то, что я рассказал, противоречиво, не согласуется с общепринятыми идеями, кажется абсурдным, но факт остается фактом: этот священник сокрушает хвори, которые мы, врачи, признаем неизлечимыми.

— И единственный оставшийся в Париже астролог, несравненный Гевэнгей, умер бы, если не его помощь. Ну, теперь все позади. Но как, черт побери, получилось, что императрица Евгения заказывала гороскопы именно Гевэнгею?

— Но я уже как-то говорил тебе об этом. Во времена Империи в Тюильри весьма интересовались астрологией, а также магией. Американец Хом был почитаем там, как бог. Он проводил спиритические сеансы и вызывал инфернальных духов. Но все это плохо кончилось. Некий маркиз умолил его дать ему возможность увидеть его жену, которая умерла. Хом подвел его к постели в одной из спален и оставил одного. Что произошло дальше? Какие призраки вырвались из гробниц? Несчастный был найден мертвым, распростертый в ногах постели. Не так давно эта история была изложена в «Фигаро», и там приведены неопровержимые доказательства реальности этого события.

Да, не стоит заигрывать с загробным миром и отрицать существование ларвов. Я знавал когда-то одного богатого человека, помешанного на оккультных науках. Он был председателем теософского общества в Париже и даже написал книгу об эзотерике.

Он не захотел уподобляться разным Пеладанам и Папюсам, которых вполне устраивало собственное невежество, и отправился в Шотландию, где сатанизм процветал. Там он посещал одного человека, который за деньги посвятил его в тайны сатанизма, и после этого он решился испробовать свои силы. Видел ли он того, кого Бульвер Литтон называет «привратником тайны»? Не знаю, но он потерял сознание от ужаса и вернулся во Францию измученным, полуживым.

— Черт побери! Профессия не сахар! Но, послушай, если уж человек становится на этот путь, он вызывает только злых духов?

— А ты полагаешь, что ангелы, которые на земле покоряются лишь святым, явятся на зов первого встречного?

— Но между Духами Света и Духами Мрака должно быть нечто среднее, не связанное ни с небесами, ни с дьяволом, промежуточное. Взять хотя бы призраков, которые несут восхитительную ахинею на спиритических сеансах!

— Один священник как-то говорил мне, что равнодушные к Добру и Злу ларвы живут на ограниченной невидимой территории, как на острове, и их со всех сторон осаждают противостоящие друг другу духи. В конце концов им придется присоединиться к тому или другому лагерю, но до тех пор они лишь медленно отступают. Оккультисты, стараясь вызвать этих ларвов, скликают духов зла, так как ангелы им не подвластны, и, сами того не подозревая, скатываются в сатанизм. Таков путь спиритизма.

— Но если допустить то, что какой-нибудь гадкий медиум наловчился вызывать души мертвых, свидетельствует ли это о том, что Сатана вмешался в его практику?

— Конечно. Спиритизм, с какой стороны на него ни взглянуть, воняет.

— Так ты не веришь в теургию, в белую магию?

— Все это ерунда! Это мишура, в которую рядятся молодчики, такие, как розенкрейцеры, чтобы скрыть свои опыты в черной магии. Никто не осмеливается заявить открыто о своем сатанизме. В чем состоит белая магия, если отбросить громкие фразы, которыми прикрываются ханжи и которым верят только глупцы? К чему она приводит? И Церковь, которую не проведешь на мякине, одинаково осуждает и ту и другую магию.

— А! — Дюрталь свернул новую сигарету, — все эти разговоры куда приятнее, чем обсуждение политических событий и выигрышей на бегах, но и тут такая путаница! Во что верить? Большинство теорий безумны, некоторые настолько непонятны, что притягивают. Принять сатанизм? Черт побери, он все-таки реален. Но если уж быть до конца последовательным, нужно придерживаться католицизма, и тогда остается только молиться. Ни буддизм, ни другие религии не доросли до того, чтобы победить веру в Христа!

— Ну так и придерживайся католицизма!

— Я не могу. Многие догмы я не приемлю.

— Я тоже часто колеблюсь, но иногда мне кажется, что я вот-вот уверую. И это лишний раз доказывает, что сверхъестественные силы существуют, и неважно, христианин ты или нет. Нельзя отрицать очевидное, иначе будешь барахтаться в помоях материализма или хлебать из кормушки идиотского либерализма.

— Но эта нерешительность ужасно утомительна! Я так завидую несокрушимой вере Карекса!

— Тебя легко обработать! — заметил де Герми. — Вера — надежный корабль, единственный остров, на который можно высадиться без опаски!

XXII

— Подойдет ли вам такое меню? — спросила мадам Карекс. — Я еще вчера приготовила говядину, чтобы угостить вас бульоном с вермишелью, мясным салатом с копченой селедкой и сельдереем и картофельным пюре. К десерту будет сыр. И потом, вы сможете отведать сидра, который нам недавно прислали.

— О! — раздались одобрительные возгласы де Герми и Дюрталя. В ожидании обеда они потягивали тот самый эликсир долголетия.

— Мадам Карекс, вы подвергаете нас соблазну впасть в грех чревоугодия. Вы развращаете наши желудки!

— Вы смеетесь надо мной! Но куда же запропастился Луи!

— Кажется, он идет, — сказал Дюрталь, до которого донесся скрип подошв, тяжело опускающихся на каменные ступени лестницы.

— Нет, это не он, — покачала головой мадам Карекс.

Она открыла дверь.

— Судя по шагам, это должен быть Гевэнгей, — заметила она.

И действительно, в синем дождевике, в мягкой шляпе появился астролог. Поприветствовав всех театральным жестом, он приблизился к друзьям и по очереди вложил в их ладони царапающиеся кольца, торжественно восседающие на его пальцах.

Он поинтересовался, где хозяин дома.

— Он у плотника. Дубовые перекладины, к которым крепятся колокола, дали трещины, и Луи боится, как бы колокола не обрушились.

— Плохо дело!

— А что слышно о выборах? — спросил Гевэнгей, извлек свою трубку и продул ее.

— В нашем округе результаты будут известны только вечером, не раньше. Но Париж совершенно обезумел, и можно не сомневаться, что генерал Буланже пройдет и будет верховодить в этом городе.

— Средневековая пословица гласит, что стоит зацвести бобам, и безумцы поднимают голову. Но, кажется, сейчас не тот сезон.