Страница 8 из 8
Муж суки пожал плечами и замолчал.
Поразительное спокойствие. Его жену пять минут на все лады склоняют, а он стоит, молчит, шурупы в корзине пересчитывает. Поймают такого мужа фашисты, станут пытать – он и глазом не моргнет. Тайны не выдаст и Родины не продаст. Шурупы купит, а Родины не продаст.
Итак, вокруг моего дома расположился золотой треугольник – «Максидом», «Пятерочка» и «Дикси». В «Пятерочке» собираются нервные люди, в «Максидоме» – люди без нервов, а в «Дикси» – настоящие профессионалы. Чемпионы по хамству. Мордоплюйская элита. Сливки низшего общества. Дилетантам в «Дикси» не место. Там даже я стараюсь больше помалкивать.
Судите сами. Схлестнулись в «Дикси» две дамочки. Одна – скажу политкорректно – чрезмерно пышная, а другая чрезмерно стройная.
Стройная попросила у пышной скидочную карточку. А пышная отказала. Как у Зощенко. «Я, говорит, ну, ровно слон работаю и на трудовые гроши ежики себе покупаю, и нипочем то есть не разрешу постороннему чужому персоналу этими ежиками воспользоваться».
– Зря ты себе слоек-то набрала, – говорит оставшаяся без карты стройная дамочка пышной дамочке. – Лопнешь ведь ненароком, корова.
А пышная отвечает не без достоинства:
– Рот закрой, не свети гнилушками.
Я пребывал в восхищении. Классика. Учебное пособие. Во-первых, очередь довольна. Очередь смеется и с удовольствием рассматривает обеих дамочек. Обсуждает, правда ли тучная может лопнуть и точно ли у стройной гнилые зубы.
Во-вторых, сами спорщицы трясутся от гнева. Пышная раскраснелась и готова скончаться в апоплексическом ударе, а стройная позеленела и, того и гляди, пополам переломится. Каждая из них попала в точку. Ударила соперницу по больному месту. Взаимный нокаут. Такого даже в боксе не увидишь.
Напрасно мы возмущаемся российским хамством. Хамство – это наша национальная гордость. Наряду с балетом и еще чем-нибудь. Хотел придумать это «еще что-нибудь», да как-то так и не придумал. В общем, наряду с балетом.
Разве умеют ругаться какие-нибудь, скажем, французы? Вспомните «Трех мушкетеров». Как они там ругались?
«Вы, сударь, невежда».
«Ах так! Я к вашим услугам, сударь».
И давай друг в друга шпажонками тыкать.
Или англичане.
«Я имею удовольствие сказать вам, сэр, что вы негодяй, сэр», – говорит англичанин.
«Оу, шит, motherfucker», – отвечает негодяй.
И всё. И молчит. Запас ругательств исчерпан.
Говорят, неплохо ругаются итальянцы, но я не очень-то верю. Запустите этого итальянца в наш «Дикси», а я на него посмотрю. Да что там итальянца, запустите в наш купчинский «Дикси» хотя бы какую-нибудь старушонку из исторического центра города. Если она из коммуналки, может, и выдержит пару минут. Из коммуналок – они привычные. А если из отдельной квартиры, не сдюжит старушка. Прихватит ее инфаркт миокарда, и поминай как звали.
Нет, в «Дикси» я сегодня не пойду. Хватит с меня и «Пятерочки». Кстати, у «Пятерочки» скосили траву. У моего дома скосили, у «Пятерочки» – не к добру это. С некоторого времени к покосу трав в Купчино я отношусь подозрительно.
Года три назад меня как журналиста позвали на народный купчинский праздник, устроенный районной администрацией. Праздник назывался несколько странно – День газонокосильщика.
Прихожу по указанному адресу. Милый пустырек возле железной дороги. Трава по пояс.
На траве пасется лошадь. Рядом с лошадью – мужчина с диктофоном.
Позже я узнал, что лошадь прискакала из Пушкина, а мужчина – из газеты «Санкт-Петербургские ведомости».
Из динамиков почему-то раздается:
Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним…
Газонокосильщики слушают рассказ коллеги, как он набухался и изображал Артура Пирожкова из Comedy Club.
– Что здесь такое? – спрашивает женщина.
– Соревнование по косьбе, – отвечает другая женщина.
– А я думала, очередную стройку открывают, – говорит первая женщина и, успокоившись, уходит.
Пенсионеры ведут более серьезный разговор.
– А где Матвиенко?
– Она уже в Москве.
– Откосила свое, – злорадно замечает дедушка с усами.
Матвиенко тогда как раз переводили с наших губернаторов в Совет Федерации.
Наконец праздник начинается.
Глава администрации говорит коротенький спич и уверяет, что газонокосильщик – очень русская профессия.
Ему вручают косу, которую переодетая Петрушкой ведущая называет креативной. Глава отправляется косить. Показывать мастер-класс, как выражается ведущая.
Косит он плохо, на мастер-класс явно не тянет. И тут случается непредвиденное. Явный провокатор, а возможно, даже оппозиционер подбегает к главе и отнимает косу. Корпулентная жилищница оттаскивает несогласного.
Его дружок – тоже провокатор, тощий, бухой и либерально настроенный – разводит агитацию:
– Человек умеет, а ему не дают.
Народ безмолвствует.
Начинается конкурс профессионального мастерства. В дело вступают триммеристы. Первый, так сказать, вид программы. Петрушка рассказывает «забавные факты из области технических характеристик газонокосилок». К сожалению, рев этих самых газонокосилок заглушает Петрушку. Я слышу только характеристику триммериста, пришедшего на финиш последним:
– Дерьмо дали, а не триммер.
Мне жаль триммериста. Он походит на гонщика «Формулы-1», который растрачивает талант на убогих болидах Virgin Cosworth, вместо того чтобы срывать призы на «редбуллах». Или на лыжника, чьи тренеры не угадали со смазкой.
Впрочем, трактористам еще хуже. У одного трактора сгорели какие-то ремни, у второго тоже что-то сгорело, и только третий выкосил более-менее тщательно, хоть и медленнее других. Ему в итоге и отдали первый приз. За качество. Которое, как известно, важнее скорости. Или неизвестно? Не берусь судить.
А бухой провокатор-либерал тем временем продолжал баламутить народ.
– Знаете, зачем все это придумали? – спрашивал он бабушек и сам же отвечал: – Хотят застроить эту площадку.
– Демократы теперь решают сами по себе, нас не спрашивают, – вздыхали распропагандированные бабушки.
Другой – вернее, третий – провокатор дорвался до микрофона:
– Я жил в тайге и знаю: что вдыхаешь – тем живешь. Трава должна расти. Ее нельзя косить.
– Есть и такое мнение, – сказала несколько сконфуженная Петрушка. – Спасибо, что вы не побоялись его высказать.
К счастью, лошадь из Пушкина в это время начала выделывать па, и люди не обратили внимания на злопыхателя.
– Что за народ? – сокрушался я. – Лишь бы обгадить.
Но в этот момент я услышал, как корпулентная жилищница призналась:
– Это место реально расчищают под застройку.
Вот тебе, бабушка, и день газонокосильщика. Народ не проведешь. Он с самого начала подвох чувствовал.
В Купчино народ вообще очень чувствительный по части обоняния. Купчинские парфюмеры даже выпустили духи. «Воздух Купчино» называются.
Я эти духи не нюхал, но так возбудился, что сочинил стихотворение. Первое и последнее четверостишия взяты из стишка Джанни Родари «Чем пахнут ремесла». Представляю:
Чем пахнет Купчино
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.