Недосказанное (ЛП)

— Совершенно не могу, — ответила она ему. — Ты не переживешь церемонию.

Он подался вперед, сидя на своем стуле.

— И почему это?

— Сколько людей погибло, пытаясь пройти эту церемонию? — спросила Кэми, повысив голос.

— Роб бы погиб, если бы я не связала себя с ним и не поделилась бы своей магией. Церемония требует мужества и решительности, — сказала Лиллиан. — Без этих качеств, чародею, проходящему церемонию, не выжить.

Подтекст был очевиден. Кэми заметила, как Эш вздрогнул.

— Еще бы, — сказал Джаред. Голос его звучал устало. — Я пройду церемонию.

— Исключено, — сказала Кэми. Это была её защитная реакция на испытанный ужас. И одновременно с ней уязвленный Эш требовательно спросил:

— Почему ты считаешь, что у Джареда больше шансов выжить, чем у меня?

— Она так не считает, — растягивая слова, ответил за Лиллиан Джаред. — Но погибну я — не велика потеря, ведь так? Я же полукровка, так ты как-то сказал, Эш? Не совсем настоящий чародей. И всем плевать буду ли я жить, или умру. Так почему бы не рискнуть?

— Мне не плевать, — громко сказала Кэми, и обнаружила, что является единственным центром всеобщего внимания.

Ей показалось, что все смотрели на неё с жалостью. За исключением Лиллиан, которая смотрела слегка презрительно, и самого Джареда, который отвел взгляд.

— Ну, а мне плевать, — сказал он.

— Я думаю, что у Джареда хороший шанс выжить во время церемонии, иначе бы я не стала предлагать, — сказала Лиллиан. — Я не привыкла бездумно разбрасываться своими ресурсами.

Это объяснение заставило Джареда издать звук напоминающий смех, который похоже застрял у него в горле.

— Почему, тетя Лиллиан. Размякла?

Лиллиан проигнорировала это, как делала со всем, что ей не нравилось.

— И кто тебе сказал, что ты полукровка? — поинтересовалась она.

— В моем отце было много всякого барахла, — сказал Джаред, и Кэми вспомнила что именно имелось у отца Джареда, прежде чем он выбросил это катиться во тьму вниз по лестнице: насилие и ненависть, все то, что Джаред считал, есть и в нем. — Но он не был чародеем.

Голос Лиллиан прорезал тишину.

— А кто сказал, что он был твоим отцом?

Эш вытаращил глаза, Джаред остался невозмутим.

— Посмотри на Эша, — продолжила Лиллиан, даже не взглянув на вздрогнувшего сына. — Посмотри на себя. Моя сестра была влюблена в моего мужа. Она была беременна еще до того, как уехала из Разочарованного дола. Я считаю, что твоим отцом был чародей. И думаю, что твой отец — Роб Линберн. Ты можешь болтать о том, что уедешь из этого города, уедешь из Ауримера. Но тебе не сбежать от себя, и неважно как страстно тебе будет этого хотеться. Магия у тебя в крови. В каждой капле.  Джаред смотрел вниз, но не в пол, поняла Кэми, на свои собственные руки, на побелевшие костяшки пальцев, сцепленные вместе. Он поднялся и пересек комнату в два шага, чтобы оказаться рядом с Лиллиан. Она подняла вверх лицо, чтобы взглянуть на него. Их взгляды встретились.

— Это должно что-то изменить? — тихо спросил Джаред. — Это ничего не меняет. Либо я уже убил своего отца, либо скоро его убью. — Он отвернулся от Лиллиан и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

— Прекрасно, мама, — огрызнулся Эш и тоже вышел из комнаты. Возможно он последует за Джаредом, или просто убежит прочь; Кэми не могла сказать.

Остальных Лилиан хладнокровно оглядела, будто те не значили для неё ровным счетом ничего, потому что они были всего-навсего людьми, а она их безгранично превосходила.

— Мы сейчас вернемся, — объявила она и вышла, решительно закрыв за собой дверь с небольшим хлопком.

Те, кто остался переглянулись друг с другом. Холли не на шутку растревожилась. Кэми своим телом чувствовала, как мышцы Анджелы напряглись, хотя её лицо ничем Анджелу не выдало.

— Все это очень впечатляет, — сказал Ржавый, обнадеживающе потрепав Кэми по плечу. — Линберны лучше телика.

Кэми встала.

— Я должна сходить за ним.

Она просто не могла видеть с каким сочувствием они снова смотрели на неё, так что она и не смотрела. Она просто ушла, а они все были слишком добры, чтобы указать ей на очевидное: что она ему не нужна.

Кэми прошла по коридору в бар. Возле бильярдного стола стояли пара парней и странно таращились на неё. Она прошла в следующее помещение, в котором за барной стойкой стояла Марта Райт, бросившая на девушку умоляющий взгляд.

Джареда и Эша простыл и след. Кэми распахнула дверь и сделала несколько шагов по улице, белые дома и желтая улица ночь и дождь выкрасили серым цветом. Улица была пуста и лишь редкий морозный дождь составлял компанию Кэми, стуча каплями по булыжникам мостовой и просачиваясь сквозь её одежду. Кэми зашла внутрь и медленно пошла обратно, чтобы присоединиться к остальным.

Она пересекла этаж с бильярдом, не обращая внимания вновь на таращившихся парней и открыла дверь в коридор, который вел в общую комнату. Ей потребовалось мгновение, чтобы осознать, что в этом маленьком темном коридоре находился кто-то еще.

Он стоял в тени, облокотившись на стену. Единственным источником света была полоска, пробивающаяся из-за двери, которую Кэми не совсем за собой прикрыла; железная дверная ручка все еще вжималась в ее ладонь. Его лицо было скрыто тенью, но в этой бледной полосе света она видела золотистый блеск его волос и фигуру, плечи и сложенные на груди руки.

— Это не имеет значения, — сказала Кэми. Она отпустила ручку и потянулась к нему. Чудесным образом он не отпрянул, а позволил кончикам ее пальцев опуститься на потертую кожу куртки на его рукаве.

— Послушай, — прошептала Кэми, на этот раз смелее. — Мне все равно, что говорит Лиллиан или кто-либо другой. Это не должно иметь значение. Ты не должен себя ненавидеть. Я тебя знаю. Лучше, чем кто-либо. Разве нет?

Она почувствовала внезапное разочарование, когда он опустил руки и ее ладонь упала. Она была уверена, что он отодвинется подальше.

Но он придвинулся ближе. От этого простого действия в Кэми пробежалось удивление. Его теплота была так близка к замерзшему телу Кэми, а дыхание было шепотком жара на ее коже. Сглотнув, она почувствовала, как его пальцы слегка коснулись воротничка ее платья, проводя линию к основанию шеи.

Затем его рука крепко сжала ее волосы, он притянул ее к себе и поцеловал. Кэми выгнулась навстречу ему, скользнув руками вверх по его груди, чувствуя, как мускулы движутся под тонким слоем ткани под ее ладонями. Она сжала пальцы и крепко держалась за ткань его футболки. Костяшки ее пальцев прижимались к его ключице.

Она целовала его, притягивая ниже к себе, пока пальцами он тянул за завязки на кофте, и ее тело прижималось ближе к его с каждым новым потягиванием. Она ощутила, как поддался материал, а пуговицы выскользнули из петель, так, что воротник распахнулся, и он скользнул рукой в теплое пространство между воротничком и шеей, водя кончиками пальцев по ее коже.

Другой рукой он поглаживал ее волосы, потягивая их немного чересчур сильно, но пытаясь быть нежным. Он был прижат к стене, а она прижата к нему. Наконец, она снова была близко, внутри круга теплоты, вокруг нее его кожаная куртка, а его тело прижато к ней. Ей было практически достаточно этой близости.

Дверь в бильярдную открылась, и Кэми отпрянула, распахнув дверь в гостиную и метнувшись туда. От невозможно яркого света она заморгала. Когда ослепление прошло, она увидела, что все с любопытством на нее смотрят. Холли наклонилась к Анджеле, будто они, наконец, разговаривали, а Ржавый выглядел так, словно только что проснулся.

Кэми в полной тишине вернулась на свое место на софе и обнаружила, кто открыл дверь в бильярдную, когда в гостиную вошла Лиллиан. У Лиллиан, как и следовало ожидать, ни волоска не выбивалось из прически, и она никак не давала понять, что является свидетельницей каких-либо страстных стычек в коридоре. Кэми смотрела, как она спокойно идет к камину, и подпрыгнула, словно заяц при звуке выстрела, когда дверь снова открылась.