Опаленная колыбель

Система сложная, и энергопотребление ужасное – но зато можно даже в самых нижних слоях атмосферы под десять звуков выжимать! А уж в верхних… Скорость такая, что даже батареи спутниковых лазеров бесполезны. Соосные лазеры ведь тем страшны, что бьет не один лазер, а сразу пара десятков, и все в одну точку. Но когда цель идет на такой скорости, как флаер Фейнмана на максимуме хода, лазеры нормально поймать цель и свестись в одну точку не могут, вместо этого по площади лупят. А одиночные удары лазеров корпус флаера может выдержать. Да и сама плазменная подушка, растекаясь вокруг корпуса, получается словно щит, который лазерный луч здорово поглощает и рассеивает.

Хорошая машина, в общем. Но с одним огромным «но»: затрат на нее – как на сотню сто первых «Скатов», если не больше! Особенно таких машин не наштампуешь…

Но тут Фейнман из флаера вылез – и вся зависть к его машине сразу испарилась куда-то. Вид у него – мрачнее некуда. И такой выжатый весь, словно на нем двое суток без перерыва пахали. Кожа у него и без того как у остывшего мертвеца, а сейчас под глазами и вовсе фиолетовые мешки на пол-лица. И совершенно убитый. Прямо как Дымок утром…

– Сожалею, Дима, – говорит устало, – но ничего не получилось. Мы не будем вмешиваться в войну с Дядюшкой. Это неоправданный риск для лунной колонии.

– Ага, – Стокер ухмыляется мрачно. – Любить человечество издали куда легче, чем помогать… Так, Ричард?

– Здравствуй, Стокер, – Фейнман ему кивает рассеянно. – Нет, дело вовсе не в этом. Мы готовы сделать все, что в наших силах – мы можем эвакуировать с Земли восемь тысяч человек. Сейчас свернуты все научные проекты и спешно сооружается дополнительное жилье. Надеюсь, мы сможем принять до пятнадцати тысяч. Но наши ресурсы весьма ограничены, – руками разводит. – И вмешиваться в войну с Дядюшкой мы не будем. Ничего противопоставить ему мы не можем. А вмешиваться только для того, чтобы Дядюшка Сэм за компанию уничтожил и нашу колонию – увольте. Уж лучше мы сохраним колонию и спасем десять-пятнадцать тысяч человек с Земли. Но поверьте, если бы у нас был хоть один реальный шанс переломить ситуацию…

– Но шансы есть! – Дымок выпаливает нетерпеливо, так в рвется в бой. – И очень хорошие шансы!

Хватает его за руку и к внутригородскому флаеру тащит. Феймнман только брови вскидывает – ничего не понимает. Но идет. Да и куда ему деваться? У него даже сопротивляться Дымку сил нет. За последние полтора дня он, видно, только те два часа и спал, пока сюда летел. А до этого честно изо всех сил искал возможности, как лунная колония может Земле помочь. И вот прилетел сюда, а здесь тяжесть в шесть раз больше и взведенный Дымок…

Фейнман план Дымка поддержал. На глазах ожил.

И пришлось ему обратно на луну возвращаться, чтобы по второму заходу всех своих убеждать рискнуть, и в войну все же вмешаться.

И потянулось ожидание.

Дымок как заведенный вокруг компа носится – даже сидеть не может.

В Хоккайдо пока без неожиданностей, но еще возиться и возиться. Пятеро молодых торговцев – до этого ни разу в соты не ходивших, и в электронную базу преступников еще не попавших, в отличие от остальных действующих торговцы, – попросили гражданства. И получили его почти мгновенно. Чинуши-роботы куда лучше расторопнее живых чиновников. Никаких проволочек.

Но чтобы всем Хоккайдо реально командовать, не только гражданство надо. Нужно еще президентские выборы организовать. А в доконфликтных законах по этому поводу куча разных формальностей, и у каждой формальности свой временной лаг. Законы-то еще доконфликтные, не на пустой город с пятью гражданами были рассчитаны, а на миллиард с лишним…

Вот пять новоиспеченных граждан и вкалывают в поте лица. Один референдум за другим проводят. Благо, это-то не сложно… Вот только референдумов всяких организовать и прошений подать нужно – мама не горюй! И по всем расчетам Дымка, это еще дня на два. Как минимум на два, в смысле…

С лунной колонией все куда хуже. Это Фейнман готов вмешаться, если будет хоть один реальный шанс – да только не он один в лунной колонии решения принимает. Все зависит от остальных руководителей. Вдруг они решат, что лучше не рисковать? Бог с ней, с Землей, и с человечеством ее… Ничто под луной не вечно. Может, и не захотят ради нас рисковать. Своя рубашка всегда ближе к телу.

А у нас со Стокером и еще один нервотрепный пунктик есть.

Торговцы молекулярные сборщики императору привезли. А вот выполнит ли он свое обещание? Отпустит заложников – или решит, что раз торговцы один раз уступили, то можно теперь из них дойную корову сделать?

– Не нервничай, Серж, – Стокер говорит. – Император, конечно, мерзавец и сволочь, но сволочь благородная. Он вожак, а не просто мелкий пакостник. Сейчас он на коне. Самое необходимое для себя, пару исправных молекулярных сборщиков, он получил. Теперь он на как минимум на десяток лет обеспечен симами. К тому же он уверен, что сможет уничтожить диких роботов. И ничто не мешает ему завоевать Конфедерацию. Он почти победил. Что толку теперь измываться над нами, нарушая свое обещание? Он только потеряет в своих глазах и обесценит собственную победу… Нет, – головой мотает. – Он нас не предаст! Наоборот! Может быть, даже предоставит защиту от конфедералов, если потребуется.

Но это он только говорит. А сам еще больше моего на нервах… Нет, другой-то, может, и вообще ничего не заметит – но я-то с ним две недели в сотах бок о бок… Еще неизвестно, кого Стокер больше успокаивает, себя или меня! Я о существовании торговцев меньше месяца знаю – а у него в Москве в заложниках у императора жена и двое ребятишек, не считая родителей, родственников и друзей… С базой под Хоккайдо он чаще Дымка связываться бегает. Но из Москвы пока никаких сообщений.

Всю ночь мы глаз не сомкнули.

И наконец-то свершилось! Утром с базы Хоккайдо сообщают: выполнил император свое обещание, снял арест с торговцев.

Торговцы тут же начали перевозить всех своих в Хоккайдо. Все, кто в сотах с роботами не дрался, могут почти мгновенно получить там убежище и гражданство. Новый дом для Торговой гильдии, получается… Только вот надолго ли? Если план Дымка обломится, то и Хоккайдо недолго осталось. Когда Империя и Конфедерация рухнут и Дядюшка всерьез за Хоккайдо возьмется, то максимум, сколько соты протянут против диких роботов – пара недель, не больше.

Дымок тоже не спит, все вокруг своего компа крутится, ребятам на Хоккайдо советами помогает, лазейки в законах выискивает…

– Дымок, поспи, – советую.

От Дымка сейчас все равно ничего не зависит. А спать ему надо. Мы со Стокером и сами уже до вывихов зеваем – а этой малолетке и тринадцати еще нет. Рановато ему так над собой издеваться.

Анну я еще раньше поспать уговорил. Она ведь не меньше нашего волнуется – а толку-то? Только лишние морщинки без всякой пользы… Пусть уж лучше выспится. Она тоже за торговцев волнуется, за две недели на Хоккайдо они для нее тоже вторым домом стали… хотя нет, не вторым. Первым. В родном Иркутске-то у нее никакого дома и не было…

Но ее я уговорил-уломал снотворное принять. А Дымка никак.

– Дымок! – зову. – Кончай выпендриваться! Спать иди!

Но Дымок только отмахивается.

Так… Кошусь я на Стокера. Он кивает. Насилие над детьми, конечно, плохо. Но иногда… иногда – не считается.

Скручиваем мы этого пижона в четыре руки, кормим снотворным и спать укладываем. Следом и сами валимся. Раньше-то мы ни за что не смогли бы заснуть – но теперь хоть за торговцев можно не переживать. Какое-то время.

Выспались мы хорошо, проснулись уже вечером.

Только вечер оказался не радостным. Император молекулярные сборщики получил – а это свежие симы на пару десятилетий. И Конфедерация с теми симами, которые Дымок с Хоккайдо привез, императору теперь не указ. И началось… Не врал Янг, оказывается. Действительно Конфедерация по всем швам затрещала.

Если бы император сразу напал, может быть, это для Конфедерации было бы даже лучше – не осталось бы у президентов времени ссориться и из Конфедерации выходить.