Аркан для букмекера

Рогалев, ободренный похвалой, расплылся в идиотской улыбке. В руках Лунева, как из рукава фокусника, появился диктофон. С третьей попытки запись первого разговора с Решетниковым была готова. Записи еще двух, усиливающих давление, были сделаны уже со вторых попыток.

Лунев залпом допил остатки своего коньяка, незаметно для окружающих стер с рюмки следы пальцев и стал прощаться. Антонина вышла за ним в переднюю.

— Спустя минут десять выходите вместе с ним. Но не раньше. Проследите, чтобы он не забыл ключи от вашей квартиры. Теперь мы с вами в одной лодке, поэтому на моей совести ваша безопасность. С этого момента рядом с вами всегда будет мой человек. Парень надежный и скромный. Чуть позже некоторые моменты мы с вами согласуем. А пока пусть поработают мои люди.

Антонина попыталась высказать свое мнение, но Лунев постучал по циферблату и поспешно ушел.

Вскоре ушла и она с Николаем. В лифте его совсем развезло. Он лез целоваться, шарил под юбкой, бессвязно бормотал о любви. На воздухе чуть отошел, почти не качался, лишь продолжал смеяться, глупо и невпопад.

На троллейбусной остановке к ним подошел Шацкий. Рядом с ним — двое в милицейской форме.

— Давно вы знакомы с молодым человеком?

— Почти год. А в чем дело?

— Могу я взглянуть на ваши ключи от квартиры?

— Пожалуйста. Но объясните, что происходит?

Лицо Антонины выражало неподдельное удивление.

— У меня все. — Шацкий вернул ей ключи. — Грузите его в машину. А вы пока можете быть свободны.

ЖЖЕНЫЙ

Ставка на мальчишку, освобожденного по амнистии из Можайской малолетней колонии, полностью оправдала себя. Он проник в дом Жженого, установил «жучки», где ему указали, и в тот же день люди Шнобеля «срисовали» ценную информацию. Жженому позвонил важный чин из МВД и поручил высветить Троля — гастролера из Грузии, известного в воровском мире как единственного в своем роде домушника. Троль специализировался на квартирах знаменитостей эстрады, шоу-бизнеса, известных телеведущих — одним словом, тех, у кого водились деньги. В МВД накопилось с десяток таких «висяков», и там рассчитывали, взяв Троля с поличным, навесить на него и все остальные нераскрытые квартирные кражи, поставленные на контроль у большого начальства.

На следующий день Жженый появился в ресторане «Арагви», куда нередко заглядывали блатные. «Совершенно случайно» там оказался Шнобель. С полчаса Жженый выжидал, надеясь, что появится кто-то попроще, но никто не появился, и он подошел.

— Хата есть одна на примете. Антиквариат, валюта, картины. Ну, в общем, полный набор. Нужен знающий человек, вроде Троля. Я слышал, что он в Москве. Ты в курсе?

— Позавчера появился.

— Не поможешь на него выйти? Сам понимаешь, домушники — не мой профиль. Я даже не знаю, где сейчас у них тусовка.

— Почему обязательно Троль? Разве в Москве мало своих чистоделов?

— Не хочу связываться с шантрапой. Выйдет осечка — второго раза не будет.

— У Троля постоянно менты на хвосте. Он шуруется и никому не верит. Наколка твоя должна быть такой, сам понимаешь, чтоб у него слюни потекли.

— Видел, по НТВ показывали, что взяли у Лисовского при шмоне? Так вот, на моей хате — то же самое, только в два раза больше.

— Чтобы разговаривать с Тролем, я должен хотя бы иметь представление — о чем.

— Лужковский дом в центре Москвы. Шестой этаж. Бронированные двери. На балконе и окнах — стальные жалюзи. В подъезде — круглосуточно охранник. Но у меня есть примочка. Стопроцентная. Обговорим ее с Тролем при встрече. Мне нужны оттуда картина и пара бронзовых безделушек. По стоимости — примерно третья часть всего барахла. Это моя доля. Так и передай. Вот мой телефон. Звони в любое время. С тобой, думаю, сами разберемся. Ты не крохобор. Поэтому ничего не предлагаю. Вот так. Внакладе не останешься.

— Попробую. Но ничего не обещаю. Ты пока поищи другие подходы. Завтра позвоню. За что выпьем?

— За продолжение демократических преобразований.

— Ну, что ж. Годится. От них я не похудею.

Все видеозаписи с камер наружного и внутреннего наблюдения в доме Жженого перед тем, как стереть, просматривал начальник охраны, бывший капитан милиции. Прокручивая одну из них, он буквально опешил. Камера запечатлела внутри дома постороннего человека. Изображение появилось всего на несколько секунд, но сомнений не было: это — чужак.

Некоторое время он колебался, стоит ли говорить хозяину. Решил, что стоит, хотя понимал: такая оплошность грозит ему крупными неприятностями.

Жженый трижды просмотрел запись, останавливал несколько раз и подолгу вглядывался в силуэт, видный лишь со спины. Единственный вывод, который он мог сделать, — в дом проник пацан. Он заставил охрану проверить надежность замков на всех окнах и дверях, прочесать дом на «жучки». Результат огорошил его. В трех комнатах, наиболее ходовых, обнаружил подслушивающие устройства новейшей модификации из арсенала спецслужб.

Охранника, дежурившего в тот день, допросили с пристрастием. Но добиться чего-то нового от него не смогли. Поостыв, Жженый оставил своих людей в покое.

Все они неоднократно проверенные люди. Не идиоты. Не будут плевать против ветра.

Покоя не давал пацан. Едва ли ФСБ привлечет для такой цели ребенка. Значит, блатные. А это уже серьезно.

Звонок Шнобеля не застал его врасплох. Он взял свое предложение назад, объяснив тем, что «уголовка каким-то непонятным образом пронюхала о его планах». О чем якобы его предупредил прикормленный мент.

Очередная осечка взбесила Шнобеля. Готовый уже захлопнуть мышеловку, он снова остался ни с чем.

— Ты понимаешь, Филин, в какое положение он нас поставил? Я уже переговорил кое с кем. При случае Жженый обязательно ввернет. Не зря же он залепил байку про уголовку. «Кто-то пронюхал». Падла. А кто, кроме меня, еще знал об этом? Ты понял, какая сука?

— Не кипишуй. Жженый — дятел, и на нем со спокойной совестью можно поставить крест. Мы это с тобой прекрасно знаем. Но некоторые блатные могут нас не понять. Запись телефонного разговора с важным ментом убедит не всех. Сейчас такую слепить нетрудно. Начнутся разборки, толковища. Найдутся такие, кто встанет на его сторону. Он притихнет и постарается тебя убрать. У всех блатных на глазах. Чтоб никаких сомнений.

— Все ты правильно говоришь. Разве я возражаю? Но ты и меня пойми. Сколько же этот гандон может еще беззаконно вешать блатным лапшу на уши? Придумай что-нибудь, Филин.

— Хитрожопый змей. Почему так долго не удается его расколоть? Потому что всегда один. Не доверяет никому. Но и на хитрую жопу есть болт с резьбой. Бабенка у него появилась. У них какие-то дела. Попробую через нее. Он уже у нее был. Появится и еще.

— Давай, Филин. Давай. Терпение у меня на исходе. Замочу его сам. Возьму грех на душу.

— Погоди, я подойду к телефону.

Филин положил в пепельницу сигарету, пыхнув дымом «Золотого руна», и взял трубку. Шнобель уставился в окно.

— Ну, что я тебе говорил? Дело нескольких дней. Знаешь, кто эта бабенка? Жена моего друга детства, того фраера с ипподрома, о котором я тебе рассказывал. Наверняка затевает какую-то игру. Она в ней — пешка. Через нее и подъедем к нему. Ей, наверное, уже сейчас душно. Знаешь, где они? В казино на юго-востоке. Пожалуй, я съезжу.

Антонина проводила безразличным взглядом «козел», на котором Шацкий увозил Рогалева, и уже собиралась вернуться, как рядом припарковалась «девятка».

— Геннадий Юрьевич хочет поговорить с вами. — Шофер протянул ей трубку мобильного телефона.

Тонька уже забыла о существовании телохранителя, но он, оказывается, не забыл о ней.

— Как прошла операция, Тонечка? Все нормально?

— Думаю, вам уже доложили.

— Не хотите слегка развлечься после трудов праведных?

— И эту нервотрепку вы называете праведными трудами?