Страница 28 из 44
Он шагнул за порог и замер:
— Что это? — указывая на сумку и оглядывая ее полностью одетую фигуры с ног до головы. Уставился ей прямо в глаза своими ореховыми глазами. А ей уже все равно какого там они цвета!
— Я уезжаю в гостиницу, — сказала она просто, поднимая сумку.
— Почему? — спокойно поинтересовался он.
— Я уезжаю в гостиницу, — повторила она холодно. Ох, как же выкручивает видеть его! Вдох-выдох, вдох-выдох, и почти не больно.
— Я хорошо понимаю английский. Я спрашиваю: в чем причина?
— Я не хочу это обсуждать, — отрезала она, пытаясь пройти мимо него.
Не тут-то было! Он с силой захлопнул дверь.
— Меня ждет такси, — спокойно сказал она.
Как будто это могло его остановить!
— Валерия, не веди себя, как ребенок, и объясни, что происходит?
От этого стало очень обидно и стыдно. Она действительно почувствовала себя маленькой девочкой, которую ругают за проступок. И она действительно чувствовала вину!
— Ну так найди себе взрослую! — зло бросила она, все еще пытаясь пройти.
— Валерия, пожалуйста, я очень устал! Объясни мне почему ты решила поехать ночевать в гостиницу?
— Я не ночевать еду, я переезжаю. Кстати, на следующей неделе надо отдать деньги хозяйке, не забудь! Все! Пока.
Он спокойно стоял между ней и дверью.
— Это так по-детски, Валерия! Ты просто убегаешь от проблемы! Объясни мне, что случилось? Что опять не так?
— Опять?! Да все не так! Все! — ее прорвало. — Надо было уйти еще в начале года!
— Это ты из-за того разговора о любви?
— Дай пройти!
— Валерия, пожалуйста, будь взрослым человеком и объясни мне причину, — снова уставший тон.
— Дай пройти.
— Послушай, так не делается! — повысил он голос. — Мы живем вместе, у нас есть обязательства друг перед другом. Ты не можешь вот так взять и уйти неизвестно почему, неизвестно куда! Ты не хочешь это сейчас обсуждать, потому что надумала себе что-то и обижаешься. Я тоже устал, и вместо того, чтобы сейчас быть в душе, стою тут на пороге с тобой и все еще пытаюсь выяснить, что стряслось!
— Да не выясняй! — крикнула она. — Устал он! Конечно, флиртовать со всякими блондинками — на это твоих сил хватает!
— Что?… С кем?… — он начал улыбаться.
— И не смей смеяться и отшучиваться! Думаешь, я не видела, как она на тебя смотрела?! А ты на нее?!
— Валерия, ты уже взмокла в одежде. Давай пройдем на кухню, я тебе все объясню.
— Не нужны мне твои объяснения! Отпусти меня!
— Да что с тобой происходит последнее время! Это жена моего нового прораба, Инна. Они только в этом году приехали сюда. Девочке тяжело, я ей помогаю, чем могу. Хотел попросить у тебя то же самое! Какие блондинки! Опять начинается, что все турки одинаковые?! Всем обязательно должны нравится только блондинки! Почему ты мне не веришь?
— Я хочу уйти сейчас, не дожидаясь конца проекта.
— Похоже, мы вообще не понимаем друг друга! Что будет в конце проекта?
— Мы расстанемся!
— Кто тебе это сказал!
— Ты!
— Нет! Я тебе сказал, что мы никогда не расстанемся! Но ты меня не слушаешь! Ты слушаешь только себя! Тебе же так нравится страдать?! Почему нельзя сесть и все обсудить спокойно? Почему обязательно нужно устраивать сцену? Хорошо, в конце проекта мы поженимся, потому что сейчас мне отпуск все равно никто не даст! Ты это хотела услышать? Тебе так будет спокойнее?
— Очень романтичное предложение, — скривила она губы.
— Тебе нужен я или романтика? — взорвался он и, тыча в ее сторону указательным пальцем, как пистолетом, продолжил: — Потому что за год жизни со мной уже можно было понять, что от меня ты романтики не дождешься!
— Ну и иди к черту!
— Ну и прекрасно! — ответил он, поворачиваясь и открывая дверь.
— Ты куда?
— Пойду, отпущу такси, твой телефон уже полчаса разрывается!
И вышел, хлопнув дверью. А она осталась, не понимая, как все так повернулось?!
Инна, на удивление, оказалась очень милой девушкой. И очень застенчивой. Конечно, вот так попади на стройку, где тысячи и тысячи мужчин, да еще и строителей! Дэниз вскоре представил их друг другу и, разговорившись с ней, Лере даже стало ее жалко. Поехать на стройку за мужем, все равно что жена декабриста в наше время. И каждый раз, проходя мимо, она старалась перекинуться с ней хотя бы парой слов. Она познакомилась и с Эмре, мужем Инны, высоким симпатичным турком, которого та всегда называла ашкым (моя любовь). Лера поначалу даже думала, что его так и зовут. Со смехом рассказывала Дэнизу, как чуть не обратилась так к Эмре. Дэнька тоже рассмеялся:
— Представляю глаза Инны, если бы ты назвала ее мужа «моя любовь»!
С Инной они сблизились, и теперь та забегала к ней в кабинет почти каждый день. Приносила ей «вести с полей», то есть новости со стройплощадки. Она работала переводчиком с турецкого, так что знала всю подноготную. Не то, чтобы Лере это было интересно или нужно, но почему бы не потрепаться по-женски?! Она уже забыла, когда разговаривала о косметике и нижнем белье. А тут тем более такой случай: пообщаться с русской женой турка! Они перешли на «ты», хотя Лера и пыталась ограничить общение нейтральными темами, не переходя на личности, все равно подробности личной жизни то тут, то там всплывали в разговорах. Однажды Инна заглянула к ней с чашкой чая:
— Вы что опять с Дэниз-беем поссорились?
— С чего ты взяла? — удивилась Лера. Ну да утром была небольшая ссора, но так, ничего серьезного. Просто из-за накопившейся усталости, темноты, которая никак не могла уступить дневному свету и не отступающих зимних холодов, несмотря на весну на календаре. Она опять показывала свой «золотой» характер.
— Да вся стройка знает, когда вы ссоритесь, а когда миритесь. По Дэниз-бею же все сразу видно. Если с утра пришел хмурый и дал всем нагоняй — значит, поссорился с женой. А если светится как солнышко, значит все в порядке, — и она мило улыбнулась ей.
Лере стало не по себе от того, что вся стройка в курсе из ссор и перемирий. Как бы она не ненавидела выставлять свои отношения напоказ, но стройка — большая семья, все новости разносятся очень быстро и все всё друг про друга знают. Она это знала, но уткнувшись в свою работу, как-то не задумывалась об этом.
— Ну немного повздорили утром, думаю за обедом помиримся, — отмахнулась Лера, пытаясь закончить разговор.
— Можно тебе задать вопрос? Почему ты не носишь кольца?
— Кольца? — она посмотрела на свои руки без колец и удивленно подняла глаза на Инну. — Какое кольцо?
— Обручальное! — удивилась в ответ Инна.
Какое-то время Лера пыталась сопоставить что при чем, наконец, ответила, найдя единственное логическое объяснение:
— Мы не женаты, — пожала она плечами.
— Не женаты? — Инна была так удивлена, что даже рот открыла, превратив его в большую букву О. — Все уверенны, что вы женаты. Дэниз-бей всегда тебя зовет женой.
— Да? — пришел черед удивляться Лере, причем ее удивление не уступало удивлению Инны. — Почему? — зачем-то спросила она.
— Наверное, потому что считает тебя женой, — пожала плечами Инна. — Но я, честно, зная турков, очень удивлена, что вы не женаты, вы так друг другу подходите и так друг к другу относитесь, как сложившаяся супружеская пара! Все уверены, что вы женаты! Очень странно! Тебя даже Ильхан-бей называет «енге».
И отвечая на немой вопрос Леры, продолжила:
— Ну в Турции так семья называет жену, типа нашей «невестки». Только там она «енге» для всех, кто разговаривает с ее мужем или о ней.
— Действительно странно, — растерянно сказал Лера.
Зачем он это делает?! Зачем всем рассказывает, что она его жена?! Наверняка, чтобы рабочие-турки чего не подумали. Среди них еще сильны всякие предрассудки. А ей все равно!
Где-то в глубине, очень глубоко, что-то потеплело и послало по телу щемящую волну нежности, но Лера пресекла ее, заставив даже крохотную надежду если не умереть, то сидеть очень глубоко, не высовываясь. Он наверняка сказал про женитьбу только, чтобы успокоить ее тогда, когда она собралась уходить от него. Это не важно! Лера устала от этих качель — то надеяться, то все снова рушиться, потому опять ей подкидывают надежду, как будто играют с ней в кошки-мышки. Легче не надеяться и жить спокойнее.