Сердца трех

— Вы успели отрастить их с тех пор, — не отступала она.

Тогда он закатал рукав и показал ей свою левую руку от запястья до локтя. Но она только недоуменно глядела на него, явно не понимая, что он хочет этим доказать.

— Вы помните рубец? — спросил он ее.

Она кивнула.

— Тогда попытайтесь его найти.

Она наклонила голову, скользнула по его руке взглядом и медленно покачала головой.

— Я… — запинаясь, произнесла она, — я прошу извинить меня. Это ужасная ошибка. Подумать только, как… как я обошлась с вами…

— Вы подарили мне божественный поцелуй, — с озорством школьника заметил он.

Но она вспомнила то, что произошло совсем недавно, взглянула на свое колено и, как ему показалось, подавила очаровательнейший смешок.

— Вы сказали, что у вас есть поручение от Генри? — спросила она, внезапно меняя тему разговора. — И что он не виновен?.. Это правда? Ох, как бы мне хотелось вам поверить!

— Я глубоко убежден, что Генри столь же невиновен в убийстве вашего дядюшки, как и я.

— Тогда не говорите больше ничего, по крайней мере сейчас, — радостно прервала она его. — Прежде всего я должна принести вам свои извинения, хотя вы и не можете отрицать, что некоторые ваши слова и поступки были просто возмутительны. И вы не имели права меня целовать.

— Если вы припомните, — возразил он, — я сделал это под угрозой револьвера. А вдруг вы бы меня пристрелили, если б я вас не поцеловал?

— Ох, замолчите, замолчите! — взмолилась она. — А теперь пойдемте со мной к нам в дом. И по пути вы расскажете мне о Генри.

Взгляд ее случайно упал на платок, который она так презрительно отшвырнула в сторону. Она подбежала и подняла его.

— Бедный, обиженный платочек, как с тобой плохо обошлись, — нежно промолвила она. — Перед тобой мне тоже придется извиниться. Я сама тебя выстираю и… — Она подняла глаза на Френсиса. — И верну его вам, сэр, свежим и чистым, пропитанным благодарностью моего сердца…

— Это к зверю-то? — спросил он.

— Извините, пожалуйста, — покаянно сказала она.

— И мне теперь будет дозволено отбрасывать свою тень на вас?

— Да, да! — весело воскликнула она. — Вот! Видите: я стала в вашу тень. А теперь пойдемте.

Френсис бросил песо обрадованному мальчишке индейцу и в самом веселом настроении повернулся и последовал за Леонсией по дорожке, которая сквозь густую тропическую растительность вела к белой асьенде.

Альварес Торрес, сидевший на широкой террасе перед асьендой Солано, увидел сквозь густой кустарник юную пару, приближавшуюся к дому по извилистой подъездной аллее. И то, что он увидел, заставило его заскрежетать зубами и сделать весьма ошибочные выводы. Он пробормотал про себя проклятье и от злости даже не заметил, что у него потухла сигарета.

Он видел Леонсию и Френсиса, погруженных в оживленный разговор и, казалось, забывших обо всем на свете. Он видел, как Френсис размахивал руками, горячо что-то доказывая, — Леонсия даже остановилась, явно тронутая мольбами своего спутника. Он видел, — Торрес с трудом мог поверить собственным глазам, — как Френсис достал кольцо, а Леонсия, отвернувшись, протянула левую руку и позволила ему надеть это кольцо на ее безымянный палец — палец, на который надевают обручальные кольца. В этом Торрес мог бы поклясться.

А на самом деле Френсис просто надел на палец Леонсии подарок Генри. Леонсия, сама не зная почему, без особой охоты приняла его обратно.

Торрес отбросил потухшую сигарету, яростно, словно находя в этом какое-то облегчение, закрутил усы и направился навстречу молодым людям, уже поднимавшимся на террасу. Даже не ответив на приветствие девушки, он с перекошенным от гнева лицом набросился на Френсиса.

— Трудно, конечно, ожидать, чтобы убийца устыдился своего поступка, но он мог бы по крайней мере соблюдать приличия!

Френсис иронически усмехнулся.

— Ну вот, опять начинается, — сказал он. — Еще один сумасшедший в этой сумасшедшей стране! Последний раз, Леонсия, я видел этого джентльмена в Нью-Йорке. Он был тогда преисполнен готовности участвовать со мной в одном деле. А теперь я его встречаю здесь, и первое, что он мне говорит, — это что я низкий, бесстыжий убийца.

— Сеньор Торрес, вы должны извиниться, — вмешалась возмущенная девушка. — В доме Солано не принято оскорблять гостей.

— В таком случае, насколько я понимаю, в доме Солано принято, чтобы проезжие авантюристы убивали членов их семьи, — в тон ей заявил он. — Конечно, нет такой жертвы, которую нельзя было бы принести во имя гостеприимства.

— Возьмите себя в руки, сеньор Торрес, — любезно посоветовал ему Френсис. — Вы слишком много себе позволяете. Я скажу вам, в чем ваша ошибка. Вы считаете, что я Генри Морган. А я Френсис Морган, и мы с вами не так давно беседовали в кабинете Ригана в Нью-Йорке. Вот вам моя рука, пожмите ее — другого извинения при создавшихся обстоятельствах я от вас не потребую.

Торрес, в первую минуту совершенно ошеломленный тем, что мог так ошибиться, взял протянутую Френсисом руку и рассыпался в извинениях перед ним и Леонсией.

— А теперь, — сказала девушка, радостно рассмеявшись, и хлопнула в ладоши, вызывая служанку, — мне надо поместить куда-нибудь мистера Моргана, а самой пойти переодеться. После этого, сеньор Торрес, если вы разрешите, мы расскажем вам про Генри.

Леонсия удалилась на свою половину. Френсис вслед за молоденькой хорошенькой метиской-горничной тоже направился в отведенную ему комнату. А Торрес тем временем несколько опомнился, и все-таки удивлению его и злобе не было предела. Так, значит, этому пришельцу, совершенно незнакомому человеку, Леонсия разрешила надеть ей на палец кольцо, словно он ее жених. И мозг Торреса заработал яростно и быстро. Леонсия, которую он называл в душе владычицей своих грез, вдруг в один миг обручилась с каким-то чужеземцем, с нью-йоркским гринго! Невероятно! Чудовищно!

Хлопнув в ладоши, он велел подать экипаж, нанятый им в Сан-Антонио. И когда Френсис вышел на террасу, чтобы поговорить с ним поподробнее о местонахождении клада старика Моргана, Торрес в своем экипаже был уже у ворот.

После завтрака Френсис заметил, что ветер переменился и подул с суши — следовательно, можно будет быстро пересечь лагуну Чирикви и вдоль берега добраться до островов Быка и Тельца. Горя желанием поскорее обрадовать Генри известием о том, что его кольцо снова украшает пальчик Леонсии, он решительно отклонил ее любезное предложение заночевать у них и познакомиться с Энрико Солано и его сыновьями. У Френсиса была и еще одна причина для поспешного отъезда: он не мог дольше оставаться в обществе Леонсии. И совсем не потому, что она была ему неприятна, — напротив: она очаровала его, увлекла так сильно, что он не смел больше оставаться здесь, подвергаясь воздействию ее чар и этого все возрастающего влечения, если собирался сдержать слово, данное человеку в парусиновых штанах, который сейчас искал клад на острове Быка.

Итак, Френсис отбыл, унося в кармане письмо Леонсии к Генри. Прощание было кратким. Со вздохом, столь быстро подавленным, что Леонсия даже подумала, не почудилось ли ей это, оторвался он от ее руки и зашагал прочь по подъездной аллее. Она смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду, затем со смутной тревогой перевела взгляд на кольцо, блестевшее у нее на пальце.

Выйдя на берег, Френсис подал сигнал стоявшей на якоре «Анджелике», чтобы за ним выслали шлюпку. Но не успели матросы спустить ее на воду, как из лесу выскочили человек шесть всадников с револьверами за поясом и ружьями поперек седел и галопом помчались к нему. Двое скакали впереди. В одном из них Френсис узнал Торреса. Остальные четверо были метисы с физиономиями отъявленных бандитов. Все схватились за винтовки и прицелились в Френсиса, так что ему оставалось лишь повиноваться незнакомому вожаку, который рявкнул, чтобы он поднял руки вверх.

— Подумать только, — сказал Френсис, — что еще совсем на днях — или это было миллион лет назад? — я считал бридж по доллару за фишку самым волнующим развлечением. А тут вдруг являетесь вы, сэры, верхом и угрожаете моей бедной плоти всякими чужеродными телами. Так, может, вы объясните мне, в чем дело? Неужели мне всегда суждено покидать этот берег под аккомпанемент выстрелов? Что вам собственно нужно: мои уши или хватит усов?