Бойцовая рыбка

Я немного посидел там. Мимо проходил Би Джей, увидел меня и присел рядом. Я был рад видеть его. Он еще не знал о произошедшем. Я говорил с ним как всегда. Как только он вошел бы к Бэнни, то это был бы Смоки, которого он выслушал бы. Это был бы Смоки, которого все слушали бы и смотрели бы на него. Это походило на то, словно я в последний раз разговаривал с Би Джеем.

«Угадай-ка», сказал он. «Знаешь, кто у нас заменял сегодня учителя по истории? Кассандра, цыпочка Мотоциклиста».

«Не шутишь?» спросил я. Я думаю, что она была право насчет того, что не колется.

«Да. Мы заставили ее попотеть. Ты не мог бы мне заплатить и миллион долларов, чтобы быть там. Она довольно хорошенькая. Я остался после уроков и сказал ей кое-что. Я сказал — «Не ожидал увидеть вас снова». И она ответила — «Ты думал, что я сброшусь с моста или у меня будет передозировка на крыше или что-то в этом роде?» И она сказала мне кое-что, чтобы я тебе это передал. Она сказала — «Передай Расти-Джэймсу, что жизнь продолжается, если ты желаешь этого». Ты в курсе, что это могло бы означать?»

«Нет», ответил я. «Она всегда говорила будто ненормальная. Она всегда была настоящим психом».

«Я всегда думал, что у нее хорошее образование», сказал Би Джей. Он ничего не знал о женщинах.

«Ты видел Мотоциклиста?», спросил я его.

«Да, он в зоомагазине».

«Зоомагазине? Что он там делает?»

Би Джей пожал плечами. «Смотрит на рыбок, насколько мне известно. Я слышал, что он уложил парочку парней на той стороне река прошлой ночью».

«Да, он остановил тех двух идиотов, что набросились на меня и Стива. Чуть не убил их».

«Я слышал об этом. Ему нужно быть осторожнее, Расти-Джэймс. Ты же знаешь, коп Пэттерсон ищет предлог, чтобы взять его».

«Он уже многие годы хочет поймать нас обоих».

«Ты знаешь», сказал Би Джей. «Пэттерсон хороший коп. Я имею в виду, что мотоциклист его единственный бзик. Он никогда не перестанет следить за вами».

«Он однажды поколотил меня», сказал я. «И засадил меня в Джувенил Хол на выходные». Я подумал, что Пэттерсон был единственным человеком, кто полагал, что я похож на Мотоциклиста. «В любом случае, он никогда не делал больше, чем перебрасывался парой словечками с Мотоциклистом. У него на него ничего нет».

«Пошли», сказал Би Джей. «Выпьем колы».

«Не», сказал я.

Он поднялся и пошел через улицу. «Давай же, Расти-Джэймс».

Я отрицательно покачал головой и наблюдал за тем, как он скрылся в Бэнни. Я не беспокоился о том, пойду ли я туда снова. И это действительно вышло забавно, потому что я никогда этого не сделал.

Я нашел Мотоциклиста в зоомагазине, как и сказал Би Джей. Он был у прилавка, рассматривал рыбок. У них были какие-то новые рыбки, не золотые как всегда. Я никогда не видел таких раньше. Одна была фиолетовая, другая голубая с длинным красным хвостом, одна была полностью красная, и одна была ярко желтая. У всех были длинные плавники и хвосты.

«Эй», сказал я, «Как дела?»

Он даже не взглянул на меня. Я притворился, что заинтересовался рыбками. Я имею в виду, что они были красивыми и все такое, насколько рыбы бывают вообще.

«А почему каждая в своем аквариуме?» спросил я. «Я никогда не видел, чтобы один аквариум был для целой рыбки».

«Это бойцовые рыбки», сказал Мотоциклист. «Они убивают друг друга».

Я взглянул на мистера Добсона за кассой. Он был приятным пожилым человеком, немного чокнутым, чтобы управлять зоомагазином, так как все, что у него было — это несколько дешевых щенков и котят, попугай, которого он никак не мог продать потому, что мы научили его всем плохим словам, которые мы знали. Этот попугай мог придумывать некоторые интересные предложения. Мистер Добсон выглядел обеспокоенным. Я задумался, как долго Мотоциклист находился здесь, чтобы напугать так Мистера Добсона.

«Так точно, Расти-Джэймс» сказал он мне. «Сиамские бойцовые рыбки. Они могут друг друга убить. Если ты поднесешь зеркальце к аквариуму, то они кинутся на свое отражение».

«Это очень заманчиво», сказал я, даже если я этого и не думал.

«Интересно, будут ли они драться в реке?» продолжал Мотоциклист.

«А какие цвета», сказал я, пытаясь поддержать разговор. Я никогда не видел, чтобы Мотоциклист что-нибудь так усердно разглядывал, и я подумал, что Мистер Добсон позвонит в полицию, если я не уведу его отсюда.

«Да?» сказал он. «Жаль, что я не вижу цвета».

Это было в первый раз, когда я слышал, что он о чем-то сожалеет.

«Эй», сказал я. «А давай сегодня снова пошляемся. Я могу раздобыть немного выпивки. Мы можем подцепить цыпочек и провести отлично время, а?»

Он снова оглох и не слышал меня. От этого зоомагазина со всеми животными, ждущими своих будущих хозяев, у меня побежали мурашки. Но я все равно остался здесь, валяя дурака, пока мистер Добсон не сказал, что закрывается. Следующим днем была суббота — самый напряженный для него день, поэтому он закрылся и оставил животных там. Мотоциклист стоял снаружи, наблюдая за тем, как мистер Добсон закрывается, до тех пор, пока защитные ставни не были опущены на окна и на дверь.

И только тогда он покинул место, а я последовал за ним. Это лучшее, что я мог придумать, даже зная, что он, вероятно, меня и не замечал больше. Это было похоже на последнюю вещь, которую я мог сделать.

Мы отправились домой. Мотоциклист сидел на матрасе и читал книгу. Я сидел рядом с ним и курил сигареты одну за другой. Он сидел и читал, а я сидел и ждал. Я не знал, чего я ждал. Около трех лет назад, обдолбанный член группировки Тибр Стрит Тайгерс забрел на территорию Содомитов, был там избит и отправлен назад. Я помню ожидание в забавном чувстве напряженности. Это была ночь последней битвы, когда Билл Брэдэн умер из-за проломленной головы. Меня порезал очень хорошо «Тигр» кухонным ножом, а Мотоциклист отправил троих парней в госпиталь, смеясь вслух, посреди этого хаоса крика, брани, визга и дерущихся людей.

Я и забыл об этом. Ожидание напомнило мне об этом. Было тяжелее ждать, чем драться.

«Снова оба дома?» показался в двери старик. Он любил всегда зайти сюда и поменять свою рубашку перед тем, как отправиться на ночь в бар. И не имело никакого значения, что ту, что он одевал, была обычно грязнее той, что он снимал. Ему просто нравилось это делать.

«Я хочу тебя кое о чем спросить» сказал я.

«Да?»

«Наша мама была ненормальной?»

Старик остановился на том месте, где он стоял и уставился на меня пораженный. Я никогда не спрашивал его о ней.

«Нет. Что тебя натолкнула на такую мысль?»

«Ну, она же бросила нас, не так ли?»

Он тихонько улыбнулся. «Наш брак был классическим примером того, как священник женится на атеистке, думая о том, что получает новообращенного, а вместо этого все заканчивается тем, что он сомневается относительно своей собственной веры».

«Не говори мне этого», сказал я. «Ты никогда не был священником».

«Я был адвокатом».

«Скажи только да или нет, можешь ты это?»

«Ты же не думаешь, что женщина должна быть обязательно сумасшедшей, чтобы оставить меня, не так ли?» Он просто стоял там, улыбался мне, смотрел сквозь меня как Мотоциклист. Это было в первый раз, когда я заметил между ними сходство. «Я женился на ней, думая, что это станет прекрасным образцом. Она вышла замуж за меня ради развлечения, и когда это наскучило ей, она ушла». И клянусь, это было в первый раз, когда я был близок к тому, чтобы понять своего отца. Это было в первый раз, когда я посмотрел на него как на личность с прошлым, которое не имело кого-либо отношения ко мне. Ты никогда не думаешь, что у родителей было прошлое до твоего прихода.

«Рассэл-Джэймс», продолжил он, «время от времени приходит человек, у которого другое представление мира, нежели у обычного человека. Заметь, я сказал обычного, а не нормального. Но это не делает его сумасшедшим. Своеобразное восприятие не делает тебя сумасшедшим. Но временами это может привести к безумию».