Признайся (ЛП)

И посмотрел на Оуэна.

- Что случилось с Ханной?

Оуэн покачал головой, словно не хотел говорить об этом.

- Как всегда.

Харрисон не уточнял, что означает «как всегда», и стало понятно, он в курсе произошедшего с Ханной.

Хотелось бы и мне узнать, что скрывалось за этим «как всегда».

- Что тебе подать из напитков, Оберн? - поинтересовался Харрисон.

Я немного испуганно посмотрела на Оуэна, не зная, что заказать. Я никогда раньше не заказывала напитки в баре, учитывая, что еще слишком мала для этого. Он понял мое выражение лица, потому быстро развернулся к Харрисону.

- Принеси нам два Джека с колой, - заказывает он. - И порцию сырных палочек.

Харрисон легко стукнул кулаком по барной стойке.

- Сейчас все будет, - и начал отходить, но потом резко повернулся к Оуэну. - Ох, у нас же нет сырных палочек. Только подобие. Сырное фри подойдет?

Я попыталась не нахмуриться, потому что надеялась на сырные палочки. Оуэн посмотрел на меня, и мне пришлось кивнуть.

- Звучит здорово, - соглашаюсь я.

Харрисон улыбнулся и снова начал отходить, но потом снова повернулся, только на этот раз уже ко мне.

- Тебе же есть двадцать один?

Я быстро кивнула, и заметила, как на мгновение на его лице вспыхнуло сомнение, но он не стал придавать этому значения и ушел, так и не спросив документы.

- Ты безнадежная врунья, - засмеялся Оуэн.

Я выдохнула.

- Обычно я не лгу.

- Понимаю, почему, - подтрунивает надо мной он.

Он вернулся в исходное положение, и наши ноги снова сплелись. Улыбнулся.

- Расскажешь о себе, Оберн?

Приехали. Этот момент я обычно называю началом конца.

- Ого, - хмыкнул он. - Что это за взгляд?

Я поняла, что, скорее всего, хмурилась, когда он задавал вопрос.

- Моя история такова: живу тихой жизнью, о которой стараюсь не распространяться.

Он улыбнулся, чего я совсем не ожидала.

- Звучит, точь-в-точь, как моя история.

Харрисон вернулся с нашими напитками, спасая от несостоявшегося разговора. Мы оба одновременно сделали глоток, только Оуэну он дался гораздо легче. Несмотря на то, что я была несовершеннолетней, в прошлом, когда жила в Портленде, у нас с друзьями имелась некоторая практика с алкоголем, но этот напиток оказался очень крепким. Прикрыв рот, я закашлялась, и Оуэн, разумеется, снова заулыбался.

- Ну ладно, раз никто из нас не хочет говорить о себе, может, ты хотя бы потанцуешь со мной?

Он заглянул мне за спину на маленький танцпол в другой части зала.

Я немедленно покачала головой.

- И почему я не удивлен твоим ответом? - он встал. - Пошли.

Я практически не прекращала отрицательно трясти головой, настроение сразу же изменилось. Ни за что не стану с ним танцевать, тем более медленный танец, который только что начал играть. Он схватил меня за руку, пытаясь поднять с места, но я двумя руками ухватилась за сиденье стула, готовая к борьбе, если того потребует ситуация.

- Ты, правда, не хочешь танцевать? - огорчился он.

- Я, правда, не хочу танцевать.

Некоторое время он просто смотрел на меня, потом опустился на свой стул. Наклонившись немного вперед, он жестом попросил придвинуться ближе. Он до сих пор держал меня за руку, и его большой палец, поглаживающий мою руку, слегка отвлекал. Оуэн продолжил наклоняться до тех пор, пока его губы не оказались около моего уха.

- Десять секунд, - прошептал он. - Дай мне всего десять секунд, и если ты не захочешь со мной танцевать, то сможешь уйти.

По рукам, ногам и шее заструились мурашки от его нежного и убедительного тона, я почувствовала, как киваю, не осознавая во что себя втягиваю.

Но десять секунд - это такая малость. С десятью секундами я справлюсь. За это время я не успею сгореть со стыда. И по истечении, смогу вернуться на свое место, спокойно сесть, освобожденная от надоеданий с танцами.

Он снова встал, подталкивая меня к танцполу. Слава Богу, в зале было немноголюдно. Несмотря на то, что мы единственные, кто собирался танцевать, нам не грозило оказаться в центре внимания, так как в баре практически никого не было.

Мы дошли до танцпола, и Оуэн положил руку мне на поясницу.

- Один, - прошептала я.

Он улыбнулся, когда понял, что я на самом деле собираюсь считать. Используя вторую руку, он закинул мои руки себе на шею. Я видела несколько танцев, так что хотя бы представляла, как нужно стоять.

- Два.

Он покачал головой, засмеявшись, и положил свободную руку чуть выше той, прижимая меня к себе.

- Три.

Он начал покачиваться, и именно в этот момент, я обычно начинала путаться. Мне не удавалось понять, какое последует движение. Я взглянула на наши ноги, пытаясь разобраться, что с ними делать. Он прислонился своим лбом к моему.

- Просто повторяй за мной, - подбодрил он и опустил свои руки мне на талию, аккуратно покачивая мои бедра так, как ему было нужно.

- Четыре, - считала я, двигаясь вместе с ним.

Он немного расслабился, когда увидел, что я поняла принцип. Его руки снова скользнули мне за спину, прижимая еще сильнее. Неосознанно, я ослабила хватку на его шее и прижалась к его груди.

От него исходил опьяняющий запах, и прежде чем я поняла, что вообще делаю, мои глаза закрылись, а нос втянул в себя его запах. От Оуэна до сих пор исходил аромат геля для душа, хотя он мылся несколько часов назад.

Думаю, мне нравится танцевать.

Это было естественно, словно танцы - неотъемлемая часть человеческого существования.

Они очень походили на секс. Хотя в этом плане мне удалось разобраться не больше, чем в танцах, но я до сих пор прекрасно помнила каждый миг, проведенный с Адамом в мельчайших подробностях. Когда два тела (обнаженных человека), оказавшись вместе, точно знают, что нужно делать и как подстроиться друг под друга. Очень интимное времяпровождение.

Я почувствовала, как ускорился пульс, и меня окатило теплой волной, долгое время мне не удавалось ощущать ничего подобного. Я задалась вопросом, что стало тому причиной танцы или Оуэн. Раньше мне не приходилось танцевать медленный танец, поэтому и сравнивать было не с чем.

Единственное, в чем я могла признаться так это в том, что только Адам заставлял меня чувствовать себя таким образом. Прошло очень много времени с тех пор, как я хотела, чтобы меня поцеловали.

Может быть, прошло много времени с тех пор, как я просто позволяла себе это почувствовать.

Оуэн убрал руку с моей спины и положил ее на затылок, приближаясь губами к моему уху.

- Десять секунд истекли, - прошептал он. - Хочешь уйти?

Я легко покачала головой.

Мне не видно его лица, но я знала, он улыбается. Крепче прижав меня к себе, он положил подбородок на макушку. Закрыв глаза, я снова вдохнула его запах.

Мы протанцевали до конца песни, и я не знала, стоит мне отойти или инициатива должна исходить от него, но никто из нас не пошевелился. Началась другая песня, и к нашему облегчению, она тоже оказалась медленной, так что мы просто продолжили двигаться, словно не было никакого перерыва. Не помню, в какой момент Оуэн убрал руку с моей головы и начал опускать ее вдоль спины, но от этого мои руки и ноги превратились в желе. Я поймала себя на желании оказаться на его руках, а потом и в его постели.

Инициалы его имени полностью соответствуют моим чувствам в данный момент. Мне хотелось шептать «О, Боже мой!» снова и снова и снова.

Я оторвалась от его груди и посмотрела на лицо парня. Он не улыбался. Он буравил меня взглядом, и его глаза были гораздо темнее, чем во время нашего прихода. Расцепив руки, провела одной из них по его шее. Мне было комфортно, и я очень удивилась его реакции на мое прикосновение. Он тихонько вздохнул, кожа на его шее покрылась мурашками, глаза закрылись, а сам он прижался своим лбом к моему.

- По-моему, я только что влюбился в эту песню, - поделился он. - А я ненавижу эту песню.

Я усмехнулась, и он снова прижал меня, положив мою голову себе на грудь. Мы не разговаривали и не прекращали танцевать, пока и эта песня не подошла к концу. Когда началась следующая, я пришла к выводу, что танцевать под нее не смогу, та оказалась слишком быстрой. Мы поняли, что танцы закончились, сделали вдох и начали отходить друг от друга.