Страница 26 из 27
Темпл тихо присвистнул:
– Блестяще.
Кросс взглянул на Темпла:
– Брак со мной – отнюдь не блестящая идея.
– Почему нет? – вмешался Борн. – Ты граф, богат, как Крез, и – что еще лучше – работаешь в семейном бизнесе. Король игорных заведений.
– В таком случае на ней следовало бы жениться одному из вас.
Темпл ухмыльнулся и взял протянутый Борном стакан с виски:
– Мы оба знаем, что Диггер Найт умрет, но не подпустит меня к своей доченьке. Борн женат, моя репутация навеки погублена, а Чейз… это Чейз. Добавь все к тому факту, что ты – единственный, кого он уважает. Одним словом, кроме тебя, кандидатов нет.
Ничего подобного.
– Он неверно судит обо мне.
– Не он первый, – утешил Борн. – Но признаюсь: если бы моя сестра попала ему в лапы, я бы подумывал о том, чтобы согласиться на его условия. Диггер Найт безжалостен и добивается своего любым способом.
Кросс отвернулся, игнорируя угрызения совести, вызванные словами Борна. Что ни говори, а золовка Борна была в лапах Найта только вчера. Высокая, стройная Пиппа в объятиях сильных рук Найта, прижатая к его боку, пока он нашептывал ей на ухо бог знает что.
При мысли об этом Кросс выходил из себя.
Сестра Борна. Теперь его сестра.
Он взял себя в руки и стал мерить шагами темную комнату, пока не добрел до дальней стенки, где мозаичный витраж выходил на первый этаж казино. Этот витраж был главной достопримечательностью «Падшего ангела» и изображал во всех ярких деталях падение Люцифера. Большой светловолосый ангел изгонялся с небес в ад, бесполезные крылья волочились следом за ним. Вокруг щиколотки обмотана цепь. Сверкающая драгоценными камнями корона прижата к груди.
Витраж служил предупреждением людям – напоминанием об их месте, о том, как они близки к собственному падению. Олицетворение греховного соблазна и роскоши порока.
Но для владельцев «Ангела» витраж означал кое-что еще.
Он служил доказательством того, что изгнанные могут стать владыками и правителями, чья сила и мощь соперничают с теми, кому когда-то служили.
Последние шесть лет жизни Кросс провел, доказывая, что он не просто беспечный, изгнанный обществом мальчишка. Что он – не только титул и благородство рода. Не только право рождения. Больше, чем обстоятельства смерти брата. Больше того, что последовало потом.
И будь он проклят, если позволит Диггеру Найту возродить того мальчишку.
Только не теперь, когда он столько потрудился, чтобы отделаться от него.
Не теперь, когда он стольким пожертвовал.
Кросс скользнул взглядом по людям, толпившимся в казино. Несколько человек у бильярдных столов. Кто-то играл в экарте. Колесо рулетки вертелось разноцветным вихрем, ставки были огромными. Кросс стоял слишком далеко, чтобы увидеть, куда упал шарик, или слышать слова крупье, но видел разочарование на лицах мужчин, расстроенных проигрышем. И видел то, как расцветают надежды, заставляя игрока поддаться искушению поставить на новую цифру, а может, и на ту же самую, убеждая себя, что удача на его стороне.
«О, как мало они знают…»
Прямо под ним играли в двадцать одно. Карты были достаточно близко, чтобы видеть масть и достоинство. Восьмерка, тройка, десятка, пять. Дама. Двойка, шесть, шесть.
Ставки давно сделаны.
Крупье выложил следующие карты.
Король.
Перебор.
Валет.
Перебор.
Приняв решение, Кросс повернулся к партнерам:
– Я не позволю ему погубить мою сестру.
Борн понимающе кивнул:
– И не позволишь Темплу убить его. Тогда что? Женишься на его дочери?
Кросс покачал головой:
– Он угрожает тем, кто связан со мной. Я поставлю под угрозу то, что принадлежит ему.
– Девушку? – удивился Темпл.
– Девушка абсолютно ему безразлична. Я имел в виду клуб.
Борн оперся о кий:
– Клуб? Ты никогда не убедишь членов его клуба уйти. Разве что пригласишь их сюда.
– Этому не бывать, – отрезал Темпл.
– Я не хочу, чтобы они ушли навсегда, – пояснил Кросс. – Хотя бы на одну ночь. Нужно доказать, что его королевство существует только благодаря моей благосклонности. Что если мы всерьез вознамеримся, то уничтожим его.
Кросс вновь повернулся лицом к витражу:
– Меган приезжает через шесть дней. Нужно все успеть сделать до этого.
– Шесть дней? – повторил Темпл и ухмыльнулся, когда Кросс кивнул:
– Шесть дней. Двадцать девятое марта.
– Наша ставка выше, – присвистнул Борн.
– Столпотворение.