Страница 20 из 27
– Где ты была?
– Не скажу!.
– Ты была одна? – охнула Пиппа. – С виконтом?
Оливия рассмеялась. Звонко. Беспечно.
– В самом деле, Пиппа, к чему этот тон шокированной дуэньи?
Она понизила голос:
– Была… но недолго. Он как раз успел подарить мне кольцо, а я – поблагодарить его.
– Поблагодарить? Каким образом?
– Можешь себе представить, – улыбнулась Оливия.
– Не могу.
Чистая правда.
– Ну, у тебя наверняка есть пара причин поблагодарить Каслтона.
Не было у нее причин.
То есть Пиппа часто произносила слово «спасибо» в адрес нареченного, но при этом ни под каким предлогом не оставалась с ним наедине. И она была уверена, что ему в голову не приходило осыпать ее такими роскошными подарками, как виконт Тотнем – Оливию.
– Можешь объяснить точнее, как именно ты поблагодарила его, Оливия?
– Мы были в театре, Пиппа. Так что ничего такого не могло быть. Всего несколько поцелуев, – снисходительно обронила Оливия.
«Поцелуев».
Во множественном числе.
Пиппа дернулась, опрокинула чернильницу, отчего темный ручеек пополз по столешнице по направлению к молодому лимонному дереву в кадке, и Оливия с визгом отпрянула:
– Не хватало еще, чтобы это попало мне на платье!
Пиппа подняла чернильницу, промокнула лужицу первой попавшейся тряпкой. Сейчас ей было не до того. Она отчаянно добивалась информации.
– Ты… – Она глянула на дверь оранжереи, чтобы убедиться, что они одни. – Целовала Тотнема?
Оливия отступила еще дальше:
– Разумеется. Не могу же я выйти замуж за человека, не зная, есть ли между нами некоторого рода… э… совместимость…
– Совместимость? – охнула Пиппа, опустив глаза на свой журнал исследований, лежавший на столе и заполненный заметками о розах и георгинах, гусях и человеческой анатомии. Она отдала бы все за несколько заметок из пережитого Оливией.
– Да. Конечно, ты гадала, каково это будет – физически – с Каслтоном, когда вы поженитесь?
«Гадала» – слишком слабое выражение для того, что чувствовала Пиппа относительно физической природы отношений с Каслтоном.
– Конечно.
– Значит, ты понимаешь, – заключила Оливия.
Только Пиппа не понимала. Совсем. И всячески противилась порыву выпалить именно это. Найти способ обсудить приключения Оливии и не дать при этом показать, что она отчаянно пытается узнать правду.
– И тебе… понравились поцелуи?
Оливия энергично закивала:
– О, да. Он очень хорош. Сначала я была поражена его энтузиазмом…
В этот момент Пиппа ненавидела английский язык со всеми его эвфемизмами.
– Энтузиазмом?
Оливия рассмеялась:
– В самом лучшем смысле слова. Я уже несколько раз целовалась с другими мальчиками…
«Оливия целовалась?!»
– Но была удивлена его… – Оливия осеклась и взмахнула рукой в кольцах с таким видом, словно этот жест все объяснял.
Пиппе хотелось удушить сестру.
– Его… – подсказала она.
Оливия понизила голос:
– Его умением.
– Очень точный термин.
– Ну… у него очень ловкий язык.
– Язык? – нахмурилась Пиппа.
Оливия выпрямилась:
– Так вы с Каслтоном даже не целовались?
Пиппа свела брови.
Что, спрашивается, может делать мужчина языком в подобной ситуации?! Язык – орган, предназначенный для еды и разговоров. Какую роль он играет в поцелуях? Хотя логически… при соприкосновении губ сближаются языки… но идея казалась не слишком приятной.
– …Хотя, полагаю, мне не стоит удивляться, – продолжала Оливия.
«Погодите!»
Пиппа уставилась на сестру:
– Что?!
Оливия снова взмахнула рукой, на которой красовался рубин:
– Я про Каслтона.
– Я не вижу ничего дурного в Каслтоне, – немедленно вскинулась Пиппа. – Он добрый, хороший человек.
Но, произнося эти слова, она уже понимала, что имеет в виду Оливия. То, что имел в виду мистер Кросс, намекнув, что из Каслтона получился не слишком идеальный жених.