Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 19



   Как же ей это удается? Как она так хорошо научилась жить без своих оков?

   – Увидимся через минуту, миледи.

   В глазах ее промелькнула тревога.

   – Да, – прошептала она.

   Боже милостивый, она больше даже не пыталась это скрыть – ее что-то угнетало. Что-то, должно быть, происходящее среди флоры и фауны.

   Но что?

   Грегори широко зашагал по траве, оставив посыпанную гравием дорожку, и направился в дальнюю часть сада, где розовые кусты, словно прекрасные часовые, окружали статую Марса.

   Где же, разрази их гром, Дугал и Элиза? Они же едва знакомы. Не могли же они…

   Они были тут.

   Позади Марса, справа, за деревом. Дугал прижимал ее к стволу и крепко целовал, ладонью странствуя по талии и лаская грудь.

   А Элиза была словно другая женщина. Руки ее стискивали плечи Дугала, спина была выгнута ему навстречу, будто она никак не могла насытиться им.

   Грегори она не отвечала с таким пылом. Говоря по правде, с ним она вообще не была страстной.

   Второй раз в жизни у него возникло такое чувство, словно ему выстрелили в сердце три раза подряд. Девушка, которую он пришел назвать своей невестой, предала его. И друг тоже предал. И леди Пиппа Харрингтон, с которой, несмотря на различия, у них была редкая связь, причем давно, с самого детства.

   Он представил сплетенных в пылком объятии любовников и промаршировал к скамейке, где Пиппа пыталась что-то рисовать. И выхватил альбом у нее из рук. Там был только рисунок сердца, пронзенного стрелой, и лицо – лицо мужчины с курчавыми волосами и резко очерченными бровями…

   Его лицо.

   Грегори швырнул альбом на скамейку рядом с ней.

   – Так вот они какие, твои сахарные скульптуры.

   Пиппа стояла с белым как мел лицом.

   – Мне так жаль. Но не отчаивайся. Ты же можешь делать все, что пожелаешь. Поехать куда захочешь. Тогда как я…

   Грегори притянул ее к себе. Ее лицо было в нескольких дюймах от его лица, грудь прижималась к сюртуку.

   – Замолчи, – велел он ей низким мрачным голосом.

   Она сглотнула, но глаз не отвела. Грегори чувствовал, как бьется сердце у нее в груди. Глаза ее были зеленые-презеленые, а ресницы, эти густые ресницы…

   И тут он поцеловал ее, словно у нее был опыт, хотя Грегори знал, что это не так. Это же Пиппа. Она была свежей, как утренний воздух на вересковом лугу, нетронутой, как розовый бутон.



   Он был неумолим, с каждой секундой требуя от нее все больше.

   И больше.

   Он почувствовал ее отклик, услышал тихий горловой стон, когда крепко сжал ее своими мускулистыми бедрами, и ему было наплевать, что его возбуждение бесстыдно упирается ей в живот. Что после того, как поцелуй закончится, он покончит и с ней тоже.

   Грегори брал то, что хотел, властной рукой поглаживая зад и талию, выпивая сладость ее рта с отчаянием мужчины, который зол и одинок.

   В голове проносились вереницы образов: кольцо с рубином в кармане; шепот умирающей матери, что его настоящий отец, имя которого она не назовет, давно умер; улыбающиеся лица родных в рождественское утро – праздник, навевающий на него смутную грусть с тех пор, как он узнал правду; его друзья в Оксфорде, беззаботные, не отягощенные никакими тревогами…

   Элиза.

   – Нет, – умудрилась выдохнуть Пиппа ему в рот, поднырнула под руку и остановилась, дрожа. – Ты не используешь меня вот так. Я сожалею о том, что произошло, но это не моя вина.

   Веселый и беззаботный щебет птички на соседней ветке прозвучал странно остужающе. Но вполне уместно. На самом деле нет никакого солнца, никаких песен. Все они, как и Пиппа, лишь прикрытие для обмана. Для предательства.

   Грегори резко развернулся и зашагал к дому.

   – Грегори! – крикнула она ему вслед, но он не обратил внимания. – Грегори! – позвала она снова, на этот раз прямо из-за спины.

   Он захлопнул дверь в бильярдную у нее перед носом. Потом промаршировал через дом, схватил свою шляпу и трость с вешалки прежде, чем ошеломленный дворецкий успел ему их подать. И пошел прямо домой, ничего не видя вокруг.

   Питер вошел, когда Грегори собирал сумку в тишине их спальни.

   – Ты куда?

   – В Соединенные Штаты, – бросил Грегори, потом сунул руку в карман, вытащил шелковую коробочку с маминым кольцом и бросил брату. – Возьми себе. Я больше не желаю это видеть.

   Питер ничего не ответил, просто держал коробочку в руке. Грегори продолжил швырять в сумку рубашки и шейные платки.

   – Ты знал, да?

   Питер по-прежнему молчал.

   – Ты знал. – Грегори выпрямился и пронзил брата взглядом. Это уже четвертый человек, обманувший его сегодня.

   – Я подозревал, что она влюблена в Дугала, но у меня не было доказательств. Я пытался предупредить тебя…

   – Прочь с дороги. – Грегори схватил чемодан и опрометью выскочил из комнаты.

   Ему здесь места нет.