Мой граф

   Глаза Грегори насмешливо заблестели.

   – Любой, кто сможет добиться руки неуловимой леди Пиппы, приобретет воистину чудодейственное средство от всех своих недугов.

   Ох, он неисправим!

   Хотя и назвал ее неуловимой леди Пиппой, что прозвучало просто замечательно. Но как она может быть довольна, когда какой-то неудачник с торчащими зубами и без подбородка приедет на следующей неделе делать ей предложение? А Грегори не только не возражает, но, кажется, даже находит удовольствие в этой идее.

   Он ни капельки не ревнует.

   – Мы собрались, чтобы отпраздновать твой день рождения, – напомнила Пиппа дяде, за бодрой улыбкой пряча свою ярость и, следует признаться, разочарование. – Расскажи нам о своем любимом.

   – Не сейчас, Пиппа. – Дядя Берти наклонился вперед и слишком подчеркнуто ткнул Грегори кулаком в колено.

   О Боже. Тычок. Пиппа закусила губу. Тычок означает, что мучительный момент в конце концов настал.

   – Я не вполне уверен, что Хоторн годится в мужья Пиппе, – изрек дядя Берти, и это было еще слишком слабо сказано. – Но я намерен выдать ее замуж до того, как умру, – и за подходящего мужчину. Ты – самый подходящий муж для нее, и тебе ни за что не найти лучше моей Пиппы.

   Боже милостивый!

   Пиппа понимала, что должна быть благодарной, и крошечная частичка ее сердца была тронута речью дядюшки Берти, но в эту минуту она ощущала сильное родство с псиной у камина, которая чесала свой толстый облезлый зад и поскуливала.

   Грегори спокойно посмотрел крестному в глаза.

   – Берти, – начал он.

   Физиономия дядюшки Берти приняла упрямое выражение.

   – Это желание именинника, молодой человек.

   – Берти, – невозмутимо повторил Грегори, хотя на Пиппу не посмотрел. – Я согласен, что леди Пиппа не молодеет.

   Она выпрямилась. Ну и наглость! Это просто неслыханно!

   – Уже одного этого достаточно, чтобы сделать ее идеальной кандидаткой на брак, – продолжал Грегори, – но… – Он замолчал на несколько долгих секунд. Настолько долгих, что они граничили с грубостью. – Но боюсь, леди Пиппа слишком эксцентрична в данный момент, чтобы стать женой и хозяйкой хорошо налаженного дома, тем паче обветшалого, который я предпочитаю. Видишь ли, я в ближайшее время не собираюсь жениться. Однако даю обещание позаботиться, чтобы она удачно вышла замуж за того, кто будет любить ее так же нежно, как и ты.

   Сердце Пиппы поневоле согрелось. Он найдет того, кто будет нежно любить ее!

   – На это могут уйти годы, – продолжал Грегори… годы? Она не настолько безнадежна! – Но клянусь могилой моей матери.

   Интересно, подумала Пиппа, какой была его мать. Он никогда не говорил о ней. Но постойте-ка, а ее мнения они не собираются спросить? Ведь это нарушает все ее планы!

   – Я не хочу замуж, – напомнила она всем, но никто не обратил на ее слова ни малейшего внимания. Даже собака не взглянула в ее сторону.

   Дядя Берти потер подбородок.

   – Это крайне необычное обещание, крестник.

   – Это мой тебе подарок. – Лицо Грегори было серьезным.

   Пиппа едва не зашипела. Подарок дяде Берти? А ее желания вообще не в счет?

   Берти испытующе посмотрел на Грегори.

   – Я его принимаю, – наконец сказал дядюшка. – Я старый человек. Пора передать эстафету тому, кто моложе и лучше.

   Пиппа сидела с пылающим от негодования лицом и переводила ошеломленный взгляд с одного на другого. Этого просто не может быть.

   – Никакой ты не старый, – возразил Грегори. – И я не лучше. – Он говорил тихо, и Пиппа уловила в его ответе какую-то сильную эмоцию.

   Ее потрясло открытие, что она немножко ревнует. Грегори испытывает искреннюю привязанность к ее дяде и к матери, но не к ней.

   Больше – нет.

   А точнее – никогда.

   – Я – ее отчим, – проквакал Жаба. – Это моя обязанность – выдать девчонку замуж.

   – Заткнись, Уилфред. – Берти потрепал Грегори по колену.

   – Да, помолчи, Уилфред, – добавила мама и с обожанием воззрилась на Грегори.

   – Я хочу, чтобы это был ты, крестник, – в последний раз напомнил ему Берти и для пущей важности сплел пальцы.

   – Знаю, – мягко отозвался Грегори, – и мы уже это обсуждали. Вспомни, что я сказал. – Смуглый и соблазнительный, как прекрасный сатир, посланный мучить ее, он посмотрел прямо на Пиппу.

   – Верно. – Берти энергично кивнул. – Ей нужен вызов.

   Пиппа почувствовала, как ее буквально душит праведное негодование.

   – Я не желаю выходить замуж ни за вас, лорд Уэстдейл, ни за кого-то другого. – Голос ее дрожал от гнева. – Я еду в Париж и собираюсь стать непревзойденным мастером сахарных скульптур.

   – Вы лишь подтвердили мою точку зрения. – Тон Грегори был спокойным, но твердым. – Вы чересчур эксцентричны, себе же во вред. Вам надо в Лондон. Там вы найдете себе мужа. Завтра я уезжаю на загородный прием близ Эшбертона. А на обратном пути в столицу заеду и заберу вас. Станете жить с моей матерью и сестрами. Это будет примерно недели через две.