Воскресение. Повести. Рассказы

Толстой ранний и поздний.

Общее и особенное

Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека.

Огонь этот жжет, греет и освещает…

Настоящий поэт сам невольно и с страданьем горит и жжет других.

И в этом все дело.

Уже первые произведения молодого Толстого – повести «Детство» и «Отрочество», кавказские и севастопольские военные рассказы, «Утро помещика» – убедили современников в том, что в русскую литературу пришел новый большой художник. Читатели и критики поверили в это раньше, чем сам Толстой, подписывавший свои первые повести и рассказы «Л.Н.» и «Л.Н.Т.».

Повесть Толстого «Детство» появилась в журнале «Современник» в год смерти Гоголя, а двумя годами позднее там же была напечатана повесть «Отрочество». «…В 10-м № «Современника»,- писал Тургенев одному из знакомых,- Вы найдете повесть Толстого, автора «Детства»,- перед которою все наши попытки кажутся вздором. Вот наконец преемник Гоголя – нисколько на него не похожий, как оно н следовало. Жаль, что цензура многое выкинула».

Опустевший со смертью Гоголя «патриарший престол» отечественной литературы Тургенев без колебаний готов был передать молодому Толстому. «Лев Николаевич,- писал он,- стал во мнении всех в ряду наших лучших писателей – и теперь остается ему написать еще такую же вещь, чтобы занять первое место, которое принадлежит ему по праву – и ждет его».

Первенствующее положение Толстою в русской литературе упрочилось с появлением его великих романов «Война и мир» и «Анна Каренина». Они принесли писателю сначала европейскую, а затем и всемирную известность и славу.

«Львом русской литературы» назвал И. А. Гончаров автора «Войны и мира».

Вслед за великим историческим романом Толстого появился его великий роман о современности. О нем восторженно писал Достоевский: «Анна Каренина» есть совершенство как художественное произведение… с которым ничто подобное из европейских литератур в настоящую эпоху не может сравниться». Восхищаясь шестой и седьмой частями романа, Достоевский называл Толстого «богом искусства». В конце статьи об «Анне Карениной», помещенной в «Дневнике писателя» за 1877 год, Достоевский подчеркивал: «…Такие люди, как автор «Анны Карениной»,- суть учителя общества, наши учителя, а мы лишь ученики их».

В заключительных главах романа «Анна Каренина» уже сильно звучат мотивы, которые предвещали крутой перелом во взглядах писателя, определивший направление и содержание его дальнейшего творчества. Духовный перелом этот, происшедший на рубеже 70-х и 80-х годов, сильно напугал и Тургенева и Достоевского. Им, как и многим другим современникам Толстого, казалось тогда, что он навсегда потерян для литературы.

Весной 1880 года Тургенев ездил в Ясную Поляну и от имени юбилейного комитета пригласил Толстого принять участие в торжествах, связанных с открытием памятника Пушкину. Но миссия Тургенева неожиданно для него полностью провалилась: Толстой отказался участвовать в Пушкинском празднике. «Тургенева этот отказ так поразил,- пишет биограф Толстого,- что когда после Пушкинского праздника Ф. М. Достоевский собирался приехать из Москвы к Льву Николаевичу и стал советоваться об этом с Тургеневым, тот изобразил настроение Льва Николаевича в таких красках, что Достоевский испугался и отложил исполнение своей заветной мечты».

Письма Достоевского к жене, отправленные тогда из Москвы, подтверждают это с полной очевидностью. «Сегодня,- писал Федор Михайлович,- Григорович сообщил, что Тургенев, воротившийся от Льва Толстого, болен, а Толстой почти с ума сошел и даже может быть совсем сошел».

Незадолго до кончины Достоевский познакомился с письмами Толстого к его родственнице А. А. Толстой. В них автор «Анны Карениной» объясняя смысл пережитого им духовного переворота. Читая эти письма, Достоевский «хватался за голову и отчаянным голосом повторял: «Не то, не то!»

Тургенев лишь на два с половиной года пережил Достоевского. В предсмертном тургеневском письме к Толстому есть такие строки: «Милый и дорогой Лев Николаевич! Долго Вам не писал, ибо был и есмъ, говоря прямо, на смертном одре… Пишу же я Вам собственно, чтобы сказать Вам, как я был рад быть Вашим современником – и чтобы выразить Вам мою последнюю искреннюю просьбу. Друг мой, вернитесь к литературной деятельности!.. Друг мой, великий писатель Русской земли – внемлите моей просьбе!».

О запрещенной в России «Исповеди» Толстого Тургенев отозвался как о «вещи замечательной по искренности, правдивости и силе убеждения», хотя нашел, что ее автор отрицает и жизнь и искусство. Но и в это время Тургенев утверждал: «Толстой едва ли не самый замечательный человек современной России». Тургеневу хотелось верить, что в толстовской «Исповеди» выразился «кризис», какие уже случались с его другом и раньше, и он с ним справится, как справлялся в былые годы. Но этот новый «кризис» привел, как говорил сам Толстой, к перевороту в его миропонимании, к разрыву с дворянским классом, к которому писатель принадлежал по рождению и воспитанию, к переходу на сторону народа.

«Новый» Толстой не был понят и принят критикой. Представители эстетической критики, еще недавно прославлявшие художественный гений автора «Войны и мира» и «Анны Карениной», после появления его «Исповеди» и трактата «Так что же нам делать?» заявили, что Толстой – моралист и проповедник убил Толстого-художника. Представители критики социологической заговорили о раздвоенности взглядов и творчества писателя, о разладе между Толстым-мыслителем и Толстым-художником. Так возникла легенда о «двух Толстых», получившая широкое распространение и в России и на Западе.

В снискавшей на Западе большую популярность книге Эжена Мельхиора де Вогюэ «Русский роман» не только утверждалась мысль о том, что существуют два Толстых – художник и социальный реформатор, но и предлагалось по-разному к ним относиться. В «позднем» Толстом Вогюэ увидел опасного пропагандиста идеи «уничтожения общественного зла посредством коммунизма».

Миф о двух Толстых оказал влияние и на раннюю марксистскую критику. Г. В. Плеханов «делил» Толстого на «гениального художника и крайне слабого мыслителя». Основным противоречием писателя он считал противоречие между художником-жизнелюбцем и моралистом-аскетом. С Толстым-художником, признавался Плеханов, ему радостно, а с Толстым-мыслителем «страшно». По его мнению, Толстой до конца дней чувствовал себя родовитым барином, совершенно равнодушным к судьбе народа.

Дооктябрьская критика – русская и зарубежная – растерялась перед противоречивостью Толстого. И не удивительно! «Лев Толстой,- говорит Горький,- был самым сложным человеком среди всех крупнейших людей XIX столетия».

Лишь гению В. И. Ленина оказалось под силу создать целостную концепцию мировоззрения и творчества Толстого. Она основана на анализе, характеристике и оценке всего наследия писателя – его художественных и теоретико-публицистических произведений. Ленин не отделяет Толстого-художника от Толстого-мыслителя, не противопоставляет и не «сталкивает» их. По верному замечанию Луначарского, ленинская оценка великого писателя «многостороння и диалектична».

Ленин дал глубочайшую характеристику эпохи Толстого, определив ее исторические границы, содержание и направление ее развития. Это была эпоха подготовки народной революции в России. Благодаря гениальному ее освещению Толстым она выступила «как шаг вперед в художественном развитии всего человечества».

В кричащих противоречиях мировоззрения и творчества Толстого В. И. Ленин увидел не капризы его собственной мысли, а отражение реальных противоречий эпохи.

«Поздний» Толстой, которого буржуазная критика игнорировала, хоронила, обличала, ниспровергала, как могла, получил в статьях Ленина высочайшую и вполне заслуженную оценку, как и Толстой, написавший «Анну Каренину» и другие произведения «до переломной» поры его творчества.